Лана Виндейл. Наследница (СИ) - Татьяна Алая
— Вы очень красивы, — сказал тут же Френк стандартную фразу, обращаясь к жене Виндейла, но Роджер почувствовал, что отец очень даже искренен.
«Интересно, как выглядит девчонка, если это ее мать?» — с надеждой и любопытством подумал Роджер, хотя тут же подумал, что при таких деньгах, какими владело семейство, женщина могла и пластику сделать, а значит, дочь может выглядеть как угодно. И вполне может быть страшна до ужаса, от чего тяжело вздохнул.
— А где дети? — поинтересовался вдруг Виндейл у жены.
— Должны скоро прийти или уже ждут в столовой, — тихо ответила та, и Роджер поймал себя на том, что не может не смотреть на нее без восхищения.
— Хорошо, — кивнул ей муж в ответ, тут же словно задумавшись. — И раз уж мы планируем вместе вести дела, то думаю, что можете называть меня Кристофер, — сказал он, обращаясь к ним с отцом.
Юноша с удивлением заметил, что жена как-то странно на него посмотрела, и они обменялись странными улыбками после этих слов. Все было слишком загадочно.
— А вы к нам Френк и Роджер, конечно же! — сказал воодушевленно его отец в этот момент.
Папаша произнес это чересчур уж радостно, явно оживившись от этого предложения и решив, что этот Виндейл принял его в свой круг и благоволит к нему, в чем сам Роджер после разговора накануне сильно сомневался. Этот человек был очень нестандартным и загадочным, но точно не тем, кто так легко становится другом или начинает доверять.
«Скорее, у него свои планы и он только в своих интересах предложил это, вот только зачем?» — подумал юноша, наблюдая за этим Кристофером.
И вот когда их уже пригласили в столовую, то Роджер сам того не заметив, пошел вперед за дворецким немного быстрее, чем остальные, все еще погруженный в свои мысли, а отец и хозяева задержались, обсуждая что-то для подержания светской беседы. И когда юноша уже почти завернул за угол, за которым должна была быть по его пониманию столовая, то вдруг неожиданно услышал, хотя еще не мог видеть из-за лестницы, два мужских и один женский голосок, которые то ли спорили, то ли ругались.
— И не надо мне ничего говорить, — почти шипел женский молодой голос очень недружелюбно, а в ответ ей раздались два уже надломленных, но еще не сформировавшихся баса, говорящих одновременно какие-то не очень приятные шуточки и фразочки. Потом резко наступила тишина, и почти сразу раздался тихий, но очень возмущенный возглас одного из мужских голосов:
— Лана, отпусти меня! Больно же!
— А как иначе? Только попробуй что-нибудь еще вякнуть, — прошипел женский голос, — я тебе уши надеру!
И буквально через секунду перед Роджером появилась вся тройка отпрысков семейства Виндейлов в полной красе. Это было два парня и девушка. Один из них схватил сестру, словно пытался оттащить от брата, а второй держал под странным углом голову, а девушка в этом время стояла спиной к Роджеру, не видя его, частично загороженная от него братом. Видимо это и была та самая Лана, собственной персоной, как понял юноша. Последняя, оказывается, цепко держала одного из братьев за ухо, от чего лицо парня все сильнее приобретало странный оттенок злости и беспомощности одновременно. Увидев его, один из них, тут же толкнул всю тройку, и парни тут же резко отпустили друг друга и сестру, моментально застыв от неожиданности, и посмотрели на гостя. Пацаны, как теперь видел Роджер, был лет пятнадцати или шестнадцати, оба достаточно смазливых, похожие на родителей, только один больше на отца, другой больше на мать. И тут, поняв, что что-то не так, девушка отпустила брата и резко повернулась к лицом Роджеру в смущенной растерянности, видимо, ожидая, что это родители.
Он даже вздохнуть не успел, настолько был поражен ею. Это было как гром среди тишины. Лана оказалась восхитительно прекрасна. Темные как у матери волосы, затянутые в высокий хвост, точеные черты лица, чуть полные соблазнительные губы, а главное, под темными густыми бровями завораживающие колдовские глаза. Они были черные, как у отца, но в отличии от тех таких холодных и равнодушных, наоборот медленно затягивали Роджера как в темный омут, чем дольше он смотрел на девушку, а она стояла не двигаясь и в свою очередь достаточно воинственно разглядывая его в ответ.
«Вот черт», — резко, наконец, с трудом выдохнул Роджер, вдруг понимая, что это неземное по красоте создание только что обещало надрать одному из братьев уши и не прерви он их, точно бы довела обещание до конца. Хотя сейчас она была чистая невинность, стоя в красивой свободной по покрою золотистой кофте с кокетливо по задумке дизайнера полуспущенным вырезом горловины на плечо, в темных брюках и балетках в цвет кофты.
Лана же замерла, смотря на молодого человека, пытаясь определить свое впечатление о нем, сразу поняв, что он и есть тот самый партнер, когда вместо родителей увидела незнакомца. Ей было очень важно после разговора с отцом понять, какой он. С самого утра она все переживала, понравится ли ей этот непонятный парень или нет, иначе ей будет сложно выполнить папину просьбу. Ей так не хотелось, чтобы парень оказался скучным или наоборот болтал без умолку, потому что она уже пообещала отцу принять его ухаживания. А ей было бы сложно выдержать это даже день или два, если первым впечатлением от него будет неприязнь, но ей очень уж хотелось доказать отцу, что она сможет выполнить его задание, что уже взрослая. Болтовни же ей хватало и от братьев.
Но увидев молодого человека сейчас, Лана вдруг поняла, что он, во-первых, очень взрослый, значительно взрослее, чем она предполагала себе, хотя отец и сказал, что ему двадцать пять. А во-вторых, что он, к счастью, некрасив. Слащавых парней ей тоже хватало, начиная с братьев, и заканчивая Майком, ее бывшим одноклассником, который был самым красивым парнем класса, и все время подбивал к ней клинья. Причем она так и не поняла, действительно нравится ему или тот просто хотел похвастаться, что переспал с дочкой Виндейлов, больше все же склоняясь ко второму варианту.
И вот, рассматривая сейчас мужчину перед собой, Лана подумала, что не может сказать, что он ей понравился, хотя и обратное тоже. Странно, но увидев его, девушка не испытала ровным счетом ничего, кроме легкого раздражения, что именно по его милости вынуждена будет торчать в городе месяц или два. Только глаза парня оказались неожиданно темными, хотя волосы у нено были светлыми. Это было непривычно
