Моя любой ценой (СИ) - Данич Дина
— Пошел к черту ваш Багров! — шиплю в ответ. — Хотите бабок — спите с ним сами! Я не стану шлюхой только ради его денег!
Николай Владимирович если и хочет мне что-то ответить, то я уже не слушаю — несусь дальше, просто чтобы сбежать от этого кошмара.
Когда до выхода остается всего ничего, ко мне навстречу выходит Катя. Естественно, в шикарном вечернем платье. Мельком отмечаю, что оно даже в тон с Пашиным костюмом. И снова мое разбитое сердце дает о себе знать.
— Не так быстро, подруга, — цедит Ярцева и, цепко ухватив меня за локоть, отводит в сторону…
9. Злата
Наверное, этот день сегодня вообще не закончится. Катя прожигает меня злым взглядом.
— Думаешь, твоя дешевая месть вернёт Пашу? — выплевывает она.
— Какая месть, Кать?
Усталость от всего накатывает, и мне попросту становится плевать, что она там придумала. Ну, сколько можно-то?
— Та самая. Не можешь смотреть на счастье других? Готова на все, лишь бы увести моего мужика?!
— Да не нужен он мне. Забирай.
— И заберу, — шипит она. — Что бы ты ни делала, как бы ни старались, Паша не вернётся к тебе. Это я сделала для него столько! Поняла? А ты можешь и дальше хранить свою целку, — насмешливо кривится бывшая подруга.
Это очень больно, когда тебя предают близкие люди, которым ты доверял. Ещё больнее, когда они используют против тебя то, что ты им доверил. И Катя делает это без зазрения совести. Словно решив добить.
— Но если ты думаешь, что твои попытки выгнать меня из труппы удадутся, ты слишком наивная!
— Да я ничего не делала! Ничего, слышишь?! Это не я увела жениха у подруги, и не я сделала так, что теперь остаётся только уволиться или сидеть на скамейке запасных. Я никогда не пакостила тебе. Даже после твоего предательства! — слова вырываются у меня против воли. Я совершенно не контролирую себя. Вся моя боль вырывается наружу. Просто не могу больше сдерживаться. — Но знаешь, если судьба распорядилась так, что ты получила по заслугам, значит, стоит подумать, где ты свернула не туда!
Впервые я себе позволяю подобное. Злорадствовать, когда кому-то плохо — низко и подло. Но в данный момент я напрочь забываю о том, что хорошо, а что плохо. Мне так больно, что контроль над эмоциями ускользает.
— Ах ты сучка! — возмущается Катя. — Прикидываешься невинной овечкой? Думаешь, я не поняла, что это все твоих рук дело? Не зря я сказала Паше, что под милым личиком скрывается шлюха, готовая продать себя подороже!
Похоже, сегодня день, когда я открываю в себе какие-то новые грани. Потому что, не раздумывая, замахиваюсь и влепляю от души Ярцевой пощечину. Та не остаётся в долгу и кидается ко мне, завязывается потасовка. В пылу нашего противостояния щеку обжигает, вскрикиваю и… и отказываюсь оттащена от бывшей подруги.
— Совсем оборзели, курицы?! — рявкает Верховцев, крепко удерживая меня. Впрочем, это и необязательно. Весь мой запал как-то резко сходит на нет.
Катю держит Паша, который оказывается рядом. Демонстративно показывает, как он ее бережет и любит, бросая обидные слова в мой адрес. Но я уже не фокусируюсь на этом. Слишком устала.
— Идём, — командует Николай Владимирович и уводит меня к выходу. За спиной я все еще против воли слышу причитания Ярцевой о том, как ей страшно, что я набросилась на нее, попытавшись отомстить. Ее спектакль, скорее всего, оказывается не бесполезным — гости начинают шептаться, замечаю сочувствующие взгляды в ее сторону.
— О чем ты только думаешь? — отчитывает меня Верховцев, едва усаживает в свою машину. — Я тебе что сказал? Очаровывать Багрова. Какого ты сцепилась с этой?
— А я сказала, что не стану с ним спать, — отстраненно отвечаю, глядя в окно. Силы во мне закончились, и теперь я больше не могу сражаться.
— Злата, хватит строить из себя невинность. Ты замуж за спонсора собиралась.
— Потому что любила его!
— И? Может, и этого полюбишь, — цинично возражает хореограф.
Спорить с ним нет смысла. Да и сил все равно нет.
Возле моего дома Верховцев предпринимает еще одну попытку достучаться до меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Злата, пойми, Багров — отличный вариант. Ты ведь любишь танцевать и хочешь добиться успеха в этом. Так не вставай в позу. Необязательно прыгать сразу в койку, будь мудрее, хитрее.
Скептически смотрю на него. Хитрее этого мужчины? Вот уж нет. Вряд ли такого, как он, можно обхитрить. Молча качаю головой и выхожу из машины. Пусть Верховцев думает, как хочет. Но мне хватило одних отношений. Вряд ли в ближайшее время я захочу чего-то подобного.
До следующей репетиции я нахожусь в странной апатии. После стычки с Пашей боль от его предательства слегка унимается. Умом понимаю — строить жизнь с таким человеком я бы не хотела. Но, к сожалению, я еще не забыла и того, другого Пашу. То, каким он был. Хотя и понимаю, что это один и тот же человек. Да и что лукавить — слова Феликса про то, что жених меня продал, так и свербят в голове.
Сам Багров и его подкат, кстати, на удивление помогает отвлечься. Потому что время от времени я прокручиваю наш разговор в зале, вспоминаю то, как беспардонно он начал озвучивать свои… кхм… параметры. И против воли всерьез задаюсь вопросом — неужели такое бывает? Боже, да я даже залезаю в сеть, чтобы убедиться, что бывает так. Это ведь…
Правда, каждый раз на этом моменте мне становится стыдно, и я старательно переключаю мысли. Но так как выбор у меня невелик — снова возвращаюсь к бывшему жениху и его Кате.
А когда прихожу в студию на репетицию, меня ждет сюрприз. Стоит мне зайти в раздевалку и открыть свой шкафчик, как на пороге появляется Ярцева. Бледная, осунувшаяся. С каким-то неадекватным взглядом.
Я тут же напрягаюсь, опасаясь, что она продолжит начатое. Теперь я уже и не знаю, чего от нее ждать. Но вопреки этому Катя подходит ближе, игнорирует девчонок, которые откровенно пялятся на нее. Ведь это впервые, когда та приходит без своего привычного лоска и блеска. Даже на репетиции и растяжку она всегда являлась едва ли не при парадном макияже, аргументируя, что всегда надо выглядеть идеально — мужчина мечты не будет ждать.
— Злата, можно тебя? — тихо спрашивает она.
— Что ты хочешь?
В раздевалке гулкая тишина, все наблюдают со стороны, даже не пытаясь делать вид, что заняты своими делами.
— Хочу извиниться за все, что наговорила тебя. Я была неправа. Прошу прощения.
Ее голос звучит бесцветно. Так, словно ее лишили чего-то очень важного. Кто-то, наверное, от души порадовался бы, что предательница получила по заслугам, но мне становится ее жаль.
— Хорошо, я принимаю твои извинения, — отвечаю, а сама жду, что вот-вот окажется, что все это розыгрыш. Не удивлюсь и этому. Но Катя кивает. А затем передергивает плечами, жмурится и добавляет:
— Ты достойна занимать главную роль.
Это окончательно вгоняет меня в ступор. Чтобы Катя, и признала такое?
— У тебя все в порядке? — осторожно спрашиваю, подходя к ней. Но Ярцева тут же отшатывается. Испуганно смотрит на меня.
— Да-да. Никаких претензий нет! И прости, что ударила тебя на приеме.
Невольно прикладываю ладонь к щеке, на которой все еще виднеется большая ссадина от ее ногтей. Сначала я хотела замазывать ее, но потом решила, что пусть это будет моим боевым трофеем.
Может, она бы и еще что-то сказала, но тут приходит Верховцев, окидывает нечитаемым взглядом нас, а затем отправляет всех в зал.
Репетиция проходит, как в тумане. Тело на автомате выполняет все движения, а вот мозг… Я все еще не верю в такие резкие перемены. Что-то тут однозначно не так. Но я никак не пойму, что. Сама Катя ушла с концами. Вроде бы даже вещи забрала. А ведь она считала “Лотос” своим призванием и местом. Что же случилось? Неужели Паша постарался?
Спросить у Николая Владимировича про нее не выходит — сразу после окончания занятия тот сбегает по срочным делам, отмахнувшись от меня. И приходится отложить свои вопросы.
Но как только выхожу на улицу, натыкаюсь взглядом на мужскую фигуру, и против воли пульс тут же ускоряется, а внутри появляется странное ощущение.