Я (не) буду твоей - Инна Инфинити

Почему я без кофты? Где она?

— Умойтесь, — медсестра открывает мне кран.

Автоматически тянусь руками к воде. Едва тёплая. По белой раковине стекают светло-алые струи: смывается кровь. Она даже под ногтями. Уже засохла.

Набираю воду в ладони и умываюсь. Сознание немного прочищается, мысли становятся яснее. Выдавливаю дешевое жидкое мыло из дозатора на стене и растираю по лицу и шее. Смываю. Затем оттираю кровь с груди, живота, рук. Подставляю под воду окровавленные пряди волос. Закончив, насухо вытираю себя бумажными салфетками.

— Наденьте пока медицинский халат, — девушка протягивает мне его.

Вспоминаю, что сняла с себя кофту, чтобы зажать рану Вите. Наверное, она там и осталась валяться. Облачившись в халат, возвращаюсь в сопровождении медсестры в коридор и без сил опускаюсь на скамейку.

— Мы сообщили полиции, скоро приедут и допросят вас, — обращается ко мне незнакомый мужчина. Наверное, врач или медбрат.

— Как он? — спрашиваю едва слышно. Голос то ли сел, то ли охрип.

— Потерял много крови. Врачи борются за его жизнь.

Сомкнув веки, остаюсь ждать. Голова раскалывается, сил нет. Не выдерживаю и ложусь на скамейке, поджав ноги. Врачи, медсестры суетятся, бегают. Несколько раз подходят ко мне и предлагают помощь.

Наконец-то приезжают служители порядка. Рассказываю все, как было, ничего не утаиваю и даже даю примерное описание внешности отморозков. Где-то в глубине души зарождается страх, что отец обо всем узнает. Доложит полиция или кто-то еще.

Годы идут, а это чувство животного страха перед гневом отца не меняется. Я испытывала его в пять лет, в десять, в пятнадцать и продолжаю испытывать в двадцать два.

— Скажите, — обращаюсь к полицейскому. — Если я уже совершеннолетняя, вы ведь не должны сообщать о случившемся моим родителям?

— Нет, — он даже слегка смеется вопросу. — Мы ведь даже не спросили имена и контакты ваших родителей.

— Спасибо.

Полиция уходит, а я остаюсь сидеть, ждать хоть каких-то вестей о состоянии Вити. Глаза смыкаются, сознание отключается. Держусь из последних сил. Снова и снова читаю молитву. Снова и снова боюсь потерять этого незнакомого парня.

Как такое вообще возможно? Я же его не знаю совсем. Это не простая благодарность за спасение меня от насильников и грабителей. Это нечто большее. Мое сердце болит и разрывается за Витю, как за самого родного в мире человека. Будто бы я его всю жизнь знаю, будто бы у меня с ним невидимая духовная связь.

— Здравствуйте, вы с пациентом, у которого ножевое ранение? — раздается над головой.

Подскакиваю на ноги.

— Да.

Передо мной стоит ужасно уставший врач с мокрым от пота лбом.

— Состояние стабильное, угрозы жизни нет. Он потерял много крови, мы сделали переливание.

На радостях бросаюсь обнять врача.

— Спасибо, — скулю в плечо опешившему от моего порыва мужчине. — Можно к нему зайти?

— Нельзя. Он еще останется в реанимации. Когда переведём в обычную палату, сможете навестить в приемные часы. А сейчас, девушка, езжайте домой отдыхать. Иначе вам самой потребуется медицинская помощь.

Врач хлопает меня по спине и уходит.

Глава 6. Домашние порядки

Даже не помню, как добираюсь из больницы до дома. Переступив порог своей комнаты, валюсь на кровать и сразу засыпаю: не приняв душ и в медицинском халате. Меня будит настойчивый стук в дверь. Такое ощущение, что долбят по голове. С большим мучением разлепляю веки.

— Да?

Дверь открывается, заглядывает горничная.

— Дарья, простите, вас к телефону.

— Кто?

— Ваша подруга Полина.

Протягиваю руку. Девушка заходит в комнату и, пока идет до кровати, не без удивления разглядывает на мне медицинский халат. Когда горничная удаляется, подношу к уху домашний телефон-трубку.

— Алло.

— Привет! — Полина так верещит, что я морщусь от нового приступа головной боли. — Что с твоим телефоном? Тебе не дозвониться!

События минувшей ночи вспыхивают в памяти яркой вспышкой. Нападение, ограбление, попытка изнасилования, ранение Вити. На этом моменте резко подскакиваю с кровати.

— Даша, ты тут?

— Да-да, — тру ладонью лоб.

— Спишь, что ли? Уже пять часов!

— Вечера?

— Ну не утра же.

— Полин, у меня украли телефон. Когда я ушла из бара, со мной произошла большая неприятность.

— Что стряслось? — испуганно.

Кратко рассказываю подруге о произошедшем. Как на меня напали, как меня спас Витя, как его ранили, как провела всю ночь в больнице.

— Господи, Даша… — выдыхает. — А Стас вчера так занервничал, куда Витя делся. Ты-то попрощалась, когда уходила. А он вышел поговорить по телефону и не вернулся в бар. Сейчас со Стасом переписывалась, Витя до сих пор не вышел на связь, он переживает.

— Витя в реанимации.

— Сейчас напишу Стасу. Но ты сама точно в порядке?

— Да, у меня только голова раскалывается. Еще мне надо купить новый телефон и восстановить сим-карту. А что у тебя вчера было после моего ухода? Все в порядке?

— Да, — Полина произносит эти две буквы таким счастливым и довольным голосом, что сразу понимаю: ее ночь удалась, куда больше, чем моя.

— Ты с этим Стасом замутила?

— Ну как замутила… Сначала мы мило общались в баре, пока он не спохватился, что пропал Витя. Потом он ему звонил, нервничал. В общем, мы ушли из бара в два часа ночи. Стас отвёз меня домой.

— Приставал?

— Смотря в каком смысле, — загадочно. — Я не спала с ним, если ты об этом, — уже серьезно. — Но мы целовались. А сегодня он мне написал. Договорились сходить в кино, а потом он даст мне пару уроков вождения.

— Поздравляю.

— Ладно, Даш, я напишу сейчас Стасу, что Витя в больнице. А то Стас даже домой к нему ездил, проверить там ли он.

— Хорошо, Полин, пока.

— Пока.

Потерев виски, направляюсь в душ. Состояние становится чуть лучше, но головная боль все равно не проходит. На затылке огромная шишка. И тут я вспоминаю, что насильник дважды приложил меня головой к стене здания. Возможно, у меня небольшое сотрясение. Надо было все-таки согласиться на осмотр в больнице.

Сушу волосы, одеваюсь и выхожу из комнаты. В коридорах никого. Если уже пять вечера, то скоро прислуга пойдет домой. На различных горничных, поваров и садовников мне по фиг, а вот управляющая Эмма Фридриховна никогда