Уроки для двоих - Анна Шнайдер

И тут мои черти вновь подняли головы.

— Марина Владимировна-а-а-а? — протянули синхронно, услышав имя родного завуча. Сами-то они её видели всего пару раз, но я рассказывала о Шустровой достаточно, чтобы близнецы сразу идентифицировали знакомое имя.

Шляпник посмотрел на моих мальчишек и ответил не мне, а им:

— Верно. Мама не говорила, что я с сентября буду работать в вашей школе?

И сразу — два укоризненных взгляда.

— Я просто не успела, — пожала плечами. — Кто мне гидроскутеры сразу стал впаривать?

— Мама!

— Не гидро, а гиро!

— Да хоть гетеро, — выпалила я и сама засмеялась, представив себе такой «гетероскутер». — Всё равно не видать вам их.

— Ну ма-а-ам! — заныли дети, и Рем, видимо, впечатлившись их воем, лизнул в щёку сначала Фреда, потом Джорджа.

— Вот видишь! — тут же заявили мои черти. — Даже он нас жалеет! А ты — нет!

Ох, меня бы кто пожалел.

Шляпник молча посмеивался, и я решила, что пора прекращать этот цирк.

— Всё, хватит. Встали и потопали домой. Мне ещё сочинения восьмого класса проверять.

Близнецы тут же вскочили, как образцово-показательные дети. Явно «гидроскутер» отрабатывают.

— Идём, мама!

— Да-да, мы уже это… одна нога там!

И убежали.

Я усмехнулась. Воспитывать их ещё и воспитывать… Как собаку зовут, спросили. А как зовут соседа — нет.

А зачем, правда?

— Извините, Лев Игоревич, — сказала я вежливо и, наклонившись, потрепала Рема по холке. Пёс сразу приветливо завилял хвостом. — Сорванцы они у меня.

— Я понял. — Мужчина кивнул и прикоснулся ладонью к шляпе, прощаясь. И я уже собиралась уходить, когда он произнёс: — Вы спрашивали мою фамилию. Я Рыжов.

Судя по его чуть лукавому взгляду, он прекрасно понимал, каких усилий мне стоило не засмеяться.

— Спасибо. Я… учту.

Когда я вошла в квартиру, мои охламоны уже мыли руки, а мама копошилась на кухне — готовила ужин.

Я подошла к ванной и грозно вопросила, сведя брови и сложив руки на груди:

— У собаки имя вы спросили, а хозяина забыли? Или это вам, чудесным, ну совсем не интересно?

Фред и Джордж разом замерли, потом переглянулись — Фред лукаво улыбнулся, а Джордж пропел:

— Ничего мы не забыли, просто… м-м-м… просто мозгом мы поплыли!

У меня задрожали губы.

— Чтобы так всё объяснить, нужно очень наглым быть, — я погрозила своим чертятам пальцем. — Исправляйтесь! Иначе какой вам гидроскутер, если вы не можете быть элементарно вежливыми.

Близнецы надулись.

— Гиро… И не в рифму…

— Да уж хватит с вас стишков. Вытирайте руки и пойдём ужинать.

Я собиралась уходить, когда Фред и Джордж хором протянули:

— Так, ма-а-а-м…

Я думала, они скажут — «так ты купишь нам скутер?» — но мои бандиты, повесив головы, аки божие агнцы, пробурчали:

— Так как зовут хозяина Рема, мам?

Вот ведь. Не «нашего нового соседа» или даже «этого рыжего мужика», а «хозяина Рема».

— А это вы сами должны выяснить, — сказала я почти мстительно. — И тогда я подумаю про ваш гетероскутер.

— Гиро… ой.

— Правда подумаешь?!

— Да?!

И столько счастья в глазах.

— Подумаю. Но подумаю — не равно куплю. Просто… подумаю.

— Москва тоже не сразу строилась! — заявили мои черти и побежали на кухню.

Москва… Ох, чует моё сердце, станут эти скутеры нашими с мамой гробами на колёсиках.

Лучше бы Фред и Джордж попросили у меня хомячка, как тогда, на пятилетие. Я согласна даже на двух. Заодно и Фиме развлечение…

После ужина я сразу засела за проверку сочинений, но дело двигалось медленно — накрыло воспоминаниями. У меня это бывает иногда. И хорошо, если воспоминания связаны с чем-то приятным, а не с самым первым годом жизни близнецов. Счастье от подаренной жизни было омрачено пережитой смертью. Но нет, сегодня я не стану об этом думать.

Я вспоминала, как в нашей семье появился Фима. Фред и Джордж тогда только пошли в первый класс. Осень была золотая, тёплая, и мама после уроков выпускала их погулять во двор, сама периодически поглядывая в окно. Отвлеклась буквально на минуточку и вздрогнула, когда близнецы оказались рядом, со святыми лицами прося «попить и покушать».

Мама умудрилась тогда ничего не заподозрить, и только я почуяла неладное, вернувшись с работы и узнав, что просили Фред и Джордж не что-нибудь, а молоко. Мои черти, конечно, его пили, но чтобы самим просить?! Это же не сок и не газировка.

Странный запах в комнате детей я ощутила сразу. Близнецы старательно делали вид, что не понимают, о чём я их спрашиваю, хотя я была прямолинейна, возопив: «Кого вы домой притащили?!»

Искомое обнаружилось в шкафу. Пушистый, но грязноватый рыжий кот сидел рядом с коробкой из-под моих туфель, заполненной песком с детской площадки, и с грустью смотрел на блюдечко с почти допитым молоком. В шкафу не слишком приятно пахло кошачьей мочой и какашками. Благо, зарытыми в песок.

— Он чуть под машину не попал… — шепнул Фред.

— Мы его спасли, мам… — закивал Джордж.

Я закатила глаза. Спасатели Малибу!

— Значит, так, — сказала я грозно, — я разрешу его оставить только с одним условием. Поклянитесь, что больше никогда и никого с улицы не принесёте, даже если этот кто-то чуть не попадёт под машину!

Они поклялись. Я думала, не сдержат слово и когда-нибудь притащат мне ещё какого-нибудь щенка или котёнка. Но Фред и Джордж закончили спасательную миссию на Фиме.

Кстати, Фима — это сокращение. Полное имя нашего найдёныша — Фемистокл.

В тот день по телевизору как раз показывали фильм про Древнюю Грецию…

Глава 3

Со Шляпником мы столкнулись утром следующего дня возле входа в подъезд. Он шёл домой после прогулки с Ремом, мы же с мальчишками направлялись в школу.

Увидев нас, Лев Игоревич приподнял шляпу, его собакин завилял хвостом, а Фред и Джордж хором завопили:

— Простите, а как вас зовут?!

У меня аж в ушах зазвенело. Судя по тому, как дёрнул головой Рем — у него тоже.

Шляпник остался невозмутим, аки апельсин на тарелке, только шляпа в его руке чуть дрогнула. Наверное, от звуковой волны.

— Лев Игоревич меня зовут.

Мои ребята посветлели лицами. Точно шалость придумали…

— Ого! Лев!

— Круто!

— Как царь зверей!

Ох, не нравится мне это…

— У царей зверей нет отчеств, — сказала я строго. — Доброе утро, Лев Игоревич.

Шляпник кивнул и вновь обратился к моим оболтусам:

— А вас как-то различить можно, парни? Сколько смотрю — не вижу отличий.

«Парни» ещё сильнее посветлели лицами. Как же они любят, когда