Девочка для Черного - Валерия Ангелос
– Ну он оклемается. Сейчас заштопают и…
– Я тебя сейчас заштопаю, идиот. Ты хоть знаешь, кто с ним говорить собирался? Вот ему и расскажешь, как вы так обделались. Вот перед ним и ответишь по полной. Все, проваливайте. Оба!
– Но Черный не…
– А я не про Черного! Здесь и другие есть.
– Другие?
Начальник охраны замолкает. Такое чувство, будто он наговорил лишнего на эмоциях, а теперь жалеет.
– Вам болванам этого знать необязательно, – наконец продолжает он. – Ну что рты раззявили? Пошли вон!
Двое мужчин как ошпаренные вылетают из операционной, а начальник охраны хмуро смотрит на меня.
– Глянь, что с ним, – бросает он. – Справишься?
Подхожу ближе. Зрелище кошмарное. Никогда ничего похожего не видела. Удивляет, как с такими ранами пациент еще жив. Грудная клетка рвано вздымается. Глаза смотрят в пустоту. Кажется, из него вся кровь вытекла. Разве что насчёт «кишки наружу» охранник ошибся. Все не настолько плохо. Медицинских средств, которыми располагает местный пункт помощи, должно хватит.
Первую помощь оказали не так, как надо. Но теперь это не важно. Теперь все зависит от меня.
– Мне нужен ассистент, – говорю.
– Рассказывай, что делать, – отвечает начальник охраны.
– Наденьте стерильные перчатки. Дезинфицирующее средство в синем боксе. Там же инструменты, которые нам понадобятся.
Остальное как в тумане.
Моя первая операция. Такого уровня – точно первая.
Я представляла этот момент по-разному, но точно не так, как сейчас. Мне вообще, казалось, охрана следит за стычками заключенных и настолько тяжелых повреждений никто получить не может.
Как сильно я ошибалась.
Сперва накрыла паника. Жуткая растерянность. Тут должна находится Светлана Викторовна, должна хоть как-то направлять меня.
Я одна. Рядом только начальник охраны. Но что он смыслит в хирургии?
Правда, сейчас мне казалось, я сама очень мало смыслю. Едва соображаю от волнения. Для подобных операций нужно мастерство. Нужно много практики.
Как я смогу помочь? Ничего не выйдет. На некоторое время меня накрывает настолько сильно, что я готова броситься прочь из операционной.
Но стоит вообразить как погибает на операционном столе мой первый пациент – сразу начинает мутить.
Нет, нет. Я не могу этого допустить.
Нужно действовать.
Стараюсь очистить сознание от лишних мыслей. Действую четко и методично. Пальцы немеют от напряжения, но я продолжаю упорно орудовать хирургической иглой.
А дальше будто щелчок внутри. Накатывает спокойствие и уверенность. Понимаю, я на верном пути. Все делаю правильно.
Я же мечтала стать хирургом. Могла пойти на терапевта. Отец Лики мне так советовал. Да и моя мама с ним соглашалась. Папа убеждал рассмотреть вариант с дантистом.
Но я сразу знала: буду хирургом. Я это сама решила, еще до поступления.
– А тебя это не пугает? – спрашивала Катя. – Столько крови. Как ты можешь на такое смотреть?
Кровь мне совсем не нравилась. И да, бывало неприятно и страшно. Но я ощущала себя частью чего-то действительно важного.
Профессия отзывалась внутри.
Соображаю с трудом. Или мне так от волнения кажется? Руки активно действуют, но голова до сих пор как в тумане.
– Ну что? Как он? – спрашивает начальник охраны. – Вроде получше? Когда очнется? К вечеру с ним можно будет говорить?
– Нет, – качаю головой. – Сегодня точно нет.
– Завтра?
Я смотрю на часы. Не могу поверить, что операция шла настолько долго. Мне показалось, прошло несколько минут.
Понимаю, что потеряла ощущение времени.
– Еще рано судить, – отвечаю тихо.
Я спасла жизнь преступника. Убийцы. Насильника. Кто он? Я просто не знаю. Но даже такой человек заслуживает получить медицинскую помощь. Все должно быть по закону.
“А если бы тут оказался Черный?” – шепчет внутренний голос.
Трудно не посмотреть на скальпель. Но я понимаю, что и такого урода как Черный постаралась бы спасти.
– Знаешь, а ты неплохо справилась… – начинает начальник охраны.
– Она справилась отлично, – обрывает его резкий голос.
Я поворачиваюсь и вижу незнакомца. Он одет в тюремную робу, стоит, небрежно привалившись к двери.
– Чего застыл? – оскаливается мужчина. – Выйди.
Начальник охраны вздрагивает, нервно облизывает губы.
– Я это… я распорядился как надо… я…
Незнакомец одаривает его таким выразительным взглядом, что начальник охраны пулей выскакивает из операционной.
Ну и глаза. Точно лезвия. Ледяные, острые.
Первая мысль – это маньяк. Ну тот, о котором упоминал начальник охраны, когда отчитывал подчиненных. “Наш маньяк”.
Но потом я вспоминаю еще одну его фразу. Насчет “здесь и другие есть”. Да, логичнее предположить, что не только Чёрный имеет влияние в этой тюрьме. Этот мрачный тип тоже обладает особой властью. Начальник охраны мог и больше сказать, но вовремя остановился, чтобы не сболтнуть лишнего.
Незнакомец подходит ко мне вплотную. Обходит вокруг. Оглядывает со всех сторон.
– Ты откуда здесь такая взялась? – прищуривается.
7
– Я прохожу медицинскую практику, – отвечаю ровно, спокойно выдерживаю его тяжелый взгляд. – От университета.
Незнакомец останавливается передо мной.
– Так ты не врач? – спрашивает.
– Врач, – поджимаю губы. – Будущий.
– Какой курс?
– Пятый.
– Что за универ направляет студенток на зону? – кривится он.
По этому поводу можно сказать очень много всего, но я ограничиваюсь тем, что сообщаю название моего учебного заведения.
– Любопытные там порядки, – хмыкает незнакомец.
И проходит мимо. Останавливается возле кушетки, на которой лежит пациент. Внимательно осматривает его.
Это не просто интерес. Изучение со знанием дела. Замечаю, как взгляд мужчины проходится по швам, отмечает каждую деталь моей работы. Он смотрит туда, куда сама я могла бы смотреть, если бы проверяла, как все сделано. Судя по реакции остается доволен.
Неужели он сам врач? Разбирается в хирургии? Похоже на то. Иначе бы не оценивал инструменты, которыми мне сегодня пришлось орудовать. Глаза у него такие, что как будто все вокруг сканируют насквозь.
– На контракте учишься? – звучит очередной вопрос.
И хоть теперь мужчина даже не смотрит в мою сторону, между лопатками пробегает холодок. От него исходит опасность. Конечно, не такая, как от Черного, но легче не становится.
– На бюджете, – отвечаю я.
Тут он резко переводит взгляд на меня.
Такое чувство, что подозревает в лукавстве. Но я не обманываю, ничего не скрываю. Да, университет, где я учусь, один
