Единственный (СИ) - Диана Андерсон
— Вот это да, — позади меня послышался язвительный голос моего мужа. — Брэндон Хартер, очень рад тебя видеть! — Мэтт протянул руку, а Брэндон тактично кивнул, отвечая на приветствие рукопожатием. Грёбанный лицемер вел себя так, будто они с Брэндоном были хорошими друзьями.
Рука Мэтта по-хозяйски легла на мою талию, мужчина прижался ко мне.
— Милая, представишь меня? — Мэтт сжал пальцами оголенный участок на моей спине так, чтобы никто не заметил.
— Это мой муж… — выдохнула я.
— Мэттью Дженсен, — представившись за меня, он улыбнулся коллеге Брэндона, поцеловал ее руку, а затем подмигнул стоящей рядом со мной Эмили. — Можно просто Мэтт.
Я украдкой бросила взгляд на Брэндона: на его лице не было никаких эмоций. Он стоял каменным изваянием, которому, кажется, уже наскучила пустая светская беседа, а держался он лишь из чувства такта. Внезапно к нам подбежали репортёры, и я как никогда ранее была рада нашествию коллег. Первыми сделали фотографию Брэндона с Маргарет: девушка теснее прижалась к спутнику, а тот лишь безлико кивнул, позволяя себя фотографировать. Несколько необходимых для кадра поз — мастерское и оточенное с годами поведение Брэндона, будто он всю жизнь работал на камеру. Мужчина равнодушно ответил на какие-то вопросы, а затем показал жестом, что с него достаточно. Профессионализм налицо даже в таких мелочах. Здесь были и мои коллеги с журнала, и то как они смотрели на Брэндона вводило меня в состояние оцепенения. И я не могла их за это винить, они все делали правильно, ведь на него невозможно было смотреть без восхищения.
Затем фотографы подошли к нам, и Мэтт сразу же собственнически притянул меня к себе, а я натянуто улыбнулась. Нас завалили вопросами по поводу благотворительного вечера.
— И вот это уважение ты готова променять на свои «розовые сопли»? — противно прошептал мне на ухо Мэтт, когда вопросы коснулись личной жизни.
— Без комментариев, — ответила я репортёру, и Мэтту в том числе.
— Ты не будешь счастлива, если уйдешь от меня, — тихо добавил он, прикасаясь губами к моей щеке.
Улучив этот момент, фотографы сделали очередной снимок. Мэтт, сукин сын.
— Потанцуешь со мной, — прошептал муж, забираясь пальцами в вырез платья на спине.
— У меня разве есть выбор? — отпираться не было смысла, ведь я не собиралась устраивать сцен на людях, тем более на собственном вечере.
Мэтт сжал меня в объятиях в центре зала. Муж не терял времени зря и его руки блуждали по моей спине во время танца с каждым разом все откровеннее.
— Что ты делаешь? — прошипела я сквозь зубы, улыбаясь на камеру. Чертовы коллеги-журналюги облепили нас со всех сторон. — Веди себя скромнее, что скажут люди. Ты позоришь меня.
— Разве плохо, что муж любит свою жену? — и он сжал кожу на моей талии. — Если бы здесь не было стольких людей, ты бы не отвертелась, моя сладкая, — прошептал он, а я едва сдержалась чтобы не поморщиться из-за отвращения. Меня до жути раздражали эти его тошнотворные слова. — Запомни, Тина, ты моя и всегда будешь моей.
На моё спасение музыка вскоре затихла, и я мигом ретировалась прочь от мужа. Бежать за мной на людях он бы не стал — не позволила бы гордость.
— Мисс Кристина, — Эмили с укором смотрела на меня. Ах да, я ведь так и не объяснила ей ничего после той занятной беседы.
— Эмили, не начинай, — я вытянула ладонь в оборонительном жесте. Не хватало еще оправдываться перед ассистенткой. — Я слишком устала, чтобы отвечать на твои вопросы.
— Я не имею права, — она огорченно вздохнула. — Старалась как лучше, простите…
— Что ты, я очень довольна твоей работой, — ободряюще кивнула я, заботливо накрывая ладонь девушки своей.
Когда-то мне самой нужна была поддержка со стороны руководителей, поэтому я очень хорошо понимала чувства Эмили. Тем более, она очень хорошо справлялась с поставленными ей задачами, а мои перипетии с прошлым не должны влиять на настроение окружающих. В прочем, этих слов с моих уст было достаточно, чтобы девушка засияла и воодушевлено двинулась в центр зала к нашим коллегам.
Мне доложили, что дела с аукционом продвигались лучше, чем мы планировали. Разыгрывались несколько поездок в лучшие курорты Калифорнии, картины молодых художников из академии искусств моей знакомой, скульптуры из ее же галереи и еще несколько модных новинок для избранных ценителей красоты. Все вырученные средства в этом сезоне мы передавали в общество по борьбе за права женщин, матерей и детей, подвергшихся домашнему насилию.
— А следующий лот, — сценическим тоном объявил ведущий, держа в руках папку. — Свидание с несравненной Кристиной Дженсен — руководительницей фонда!
Что?
Я злостно посмотрена на Эмили: девушка была растеряна, её реакция была настоящей, то есть она не имела к этому никакого отношения. Этого не было в программе. Конечно, такое практиковали во время аукционов, но здесь мы строго запретили подобное. Заметив в другом конце ухмылку Мэтта, до меня снизошло понимание: муж договорился с организатором аукциона, поставив таким образом меня в неловкое положение.
Выйдя в центр сцены, я почему-то почувствовала себя, как бы парадоксально это ни звучало, загнанной в угол овечкой. Я стояла как экспонат, кукла из музея, которую выставили на торги. В этом не было ничего плохого, нет. Но главным условием подобных лотов было семейное положение, то есть девушка не должна была состоять в браке. А я замужем, и мой муж — никчёмный сукин сын, еще ответит мне дома за этот позор, который мне приходится проживать с улыбкой на лице, только из-за его безумного
