Почти мертва - Робин Александер
Я почти побежала в уборную. Уединившись в кабинке, я зависла над унитазом. Сейчас я действительно чувствовала себя гермофобом.
Глазами Джейд я увидела дорогу передо мной. Я не узнала это место и была почти уверена, что она тоже этого не знала. Появившееся на миг изображение ни о чём мне не сказало, но чувства, которые оно вызвало, заставили меня ощутить дискомфорт. Она не хотела быть там. Страх и отвращение болезненно переплетались в ней. Ничего из этого не имело для меня никакого смысла, но я знала одно — Джейд была несчастна.
* * *
«Так что же ты увидела, когда врезалась в неё?» — спросила Миранда, когда я присоединилась к ней на стоянке.
«Просто быстрая вспышка, как она ехала в чьей-то машине. Она, похоже, не была этому рада».
«Вероятно, это одно из тех свиданий, которых достаточно в жизни каждой из нас. Она встретилась с кем-то, ей не понравилось и хотелось убраться оттуда подальше».
«Наверно», — сказала я, кивнув.
Обычно мы желали друг другу спокойной ночи ударом кулака о кулак. По привычке Миранда подняла кулак, потом неловко спрятала руку за спину.
«Я пытаюсь привыкнуть к этому. Мои мысли летят со скоростью девяносто миль в час с тех пор, как ты сказала мне, — она сжала руки в карманах своих спортивных штанов. — Чувство неловкости исчезнет со временем. Мы пройдём через это… как и прежде вместе».
Я хотела обнять ее. Возможно, еще одним побочным продуктом моего околосмертного опыта было возникшее безумное желание дарить и получать ласку, а теперь, по иронии судьбы, я не могла этого сделать.
«Спасибо. — Я открыла дверь своей машины и улыбнулась ей. — Поцелуй Марти за меня, ладно?»
Миранда посмотрела на меня с любопытством, прежде чем сказать: «Обязательно».
Глава 3
Через несколько дней Джейд подготовила диеты и планы тренировок для нас с Мирандой. Тем же вечером после тренажёрного зала я покорно пошла в продуктовый магазин и купила провизию по списку. Я была приятно удивлена, что в списке не было крыла летучей мыши или глаза тритона, как я ожидала. В основном там были мясо и овощи, которые я любила, но была слишком ленива, чтобы тратить время на их готовку. Придётся всё менять, и я уже почти свыклась с этой мыслью.
Было уже поздно, когда я вернулась домой, так что мне пришлось довольствоваться индейкой на пшеничном тосте с маринованным огурчиком вместо приправ. Я запила всё стаканом воды, приняла душ и отправилась в постель. Я думала, что привыкла к одиночеству. В окружении подруг, которые нашли свою вторую половинку, я часто ощущала пустоту. Стараясь обуздать это чувство, я возвращалась домой и выходила в интернет. После этого, как правило, на выходные у меня намечалось свидание с кем-то, кто мог занять моё время, а иногда и разделить со мной постель. В эту ночь я опять лежала, уставившись в потолок, и чувствовала одиночество, знакомое, как подушка под головой. Но в отличие от подушки, оно не приносило мне покоя.
Марти и Миранда были вместе уже шесть лет. Деб и Энджел три года, Лонна и Пейдж только что отпраздновали свою первую годовщину.
Миранда, Деб и Лонна были моими подругами, и я видела, как каждая из них влюбилась и стала частью пары. Я наблюдала, как любовницы приходят и уходят, но сейчас всё было совсем иначе. Они остепенились и выглядели довольными и счастливыми.
Я никогда не задавалась вопросом, почему я не последовала примеру подруг. Я твердила и себе, и им, что это просто не моё. Миранда лучше других знала, что это не так, хотя я не признавалась в этом никому, даже себе. Мне было страшно. Моя мать, брат и, в конечном итоге, тётя оставили меня. Даже мама Донахью покинула меня, когда умерла от осложнений диабета. Я боялась вкладывать свои душу и сердце в кого-либо, кроме Миранды. Хотя, в случае с нею у меня не было выбора. Она долгое время прокладывала тропинку к моему сердцу. Но доверять, надеяться…это было слишком страшно для меня. Слишком высока цена, чтобы её заплатить.
* * *
Я позавтракала в соответствии с планом питания Джейд и пошла открывать магазин. Я чувствовала себя свежей и энергичной, готовой встретить новый день, оставив ночное одиночество далеко позади. Я хотела поскорее заняться другим ожерельем, когда две женщины вошли в мой магазин. Они были среднего возраста и выглядели состоятельно. Возможно, это была парочка жительниц севера Флориды, которая искала несколько вещичек для украшения своего «зимнего гнёздышка». Я встретила их с улыбкой и произнесла свою обычную фразу: «Осмотритесь вокруг и дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится».
Одна из женщин подошла к прилавку, где я работала. «Сколько стоят кресла в стиле адирондак[5]?»
«Эти по семьдесят пять. Если вы про те, которые окрашены, то они по сто. Купите два и получите двадцать процентов скидки».
Женщина, обвешанная браслетами, обернулась на подругу, которая кивнула.
«Мы, скорее всего, возьмём два покрашенных, но я вернусь во второй половине дня, когда муж придёт с рыбалки. Мы заедем на грузовике».
Я кивнула с улыбкой.
«Вы поможете их погрузить? У мужа больная спина».
«Да, мэм, конечно».
Её взгляд переместился на витрину с ожерельями, кропотливо сплетёнными мною из лучших раковин, какие я смогла найти. Уголки её рта опустились: «Дешёвка».
И я мысленно произнесла: «Идиотка!».
Она удалилась, разглядывая другие вещи, потом позвала меня откуда-то из задней части магазина. Когда я нашла их, они с подругой любовались винтажной доской для серфинга, висящей слишком высоко, чтобы они могли достать.
«Она будет идеально смотреться на стене террасы. Вы можете снять её для нас? Я бы хотела посмотреть поближе».
«Конечно». Я взяла скамеечку, достала доску и держала, пока они её рассматривали.
«Она настоящая или это имитация старины?»
«Она настоящая…» — внезапно воздух покинул мои лёгкие, когда женщина положила руку мне на плечо, чтобы задать ещё один вопрос.
Я оказалась в офисе, и рядом сидел мужчина в белом халате. Он нежно взял меня за руку: «Я знаю, последний сеанс химиотерапии дался вам очень нелегко…»
Я почувствовала её грусть, беспокойство за мужа и детей. Она заговорила, и мне показалось, что я сама произношу эти слова: «Не в этот раз. Я собираюсь прожить свои последние дни, делая то, что мне нравится, а не лёжа в постели или склонившись над унитазом. Когда боль станет слишком
