Женщин обижать не рекомендуется - Виктория Осадчая
Время было позднее, ещё я переживала зачем-то за своего пациента, которого одного оставила дома.
— Думаю, нам удастся ещё раз повторить вечер?
— Да! Я уверена, что удастся.
И теперь я уже не сомневалась. Не знаю, насколько ему можно было доверять, но он определённо делал успехи, двигаясь в этом направлении.
В квартире было тихо и темно. Я уже понадеялась, что Егор ушел, как в прошлый раз. Но…
Я успеваю снять лишь обувь и верхнюю одежду, когда сильные руки припечатывают меня к стене и начинают жадно шарить под свитшотом. Я пытаюсь отбиться, паника накрывает волной, позволяя приложить усилия для борьбы. Но я понимаю что он сильнее. От безысходности хочется кричать.
По запаху ощущаю что это Егор, терпкому, пьянящему. Так может пахнуть настоящий мужчина. Боже, у него же швы. Идиот! Мое сопротивление ломает поцелуй. Всего один. Это не то, что я ощущала сегодня в кинотеатре, это не то, что я ощущала с другими парнями.
Он поглощал, он наполнял моё тело томительное слабостью, в тоже время заставлял дышать. Но и этого было мало.
Подталкиваемая в темноте его руками, я двигалась инстинктивно к тому месту, где всего два дня назад рассматривала его шрамы, пока он мирно спал. Да, вот он на предплечье, круглый. А здесь на виске продолжение того, что начинается у рта. Тонкий узкий идёт по тыльной стороне ладони почти до локтя. Мне доставляло какое-то животное удовольствие исследовать карту его тела. Но в то же время я не замечала, как помогала ему освобождаться от вещей, и что сама уже почти голая. Холодная простынь снизу, жаркое тело сверху — контраст невероятный. И стоны, в которых я едва узнавала себя. Завтра, все завтра, сейчас я не хочу ничего анализировать.
4. БЛАГОДАРНОСТЬ, А НЕ ПОДАРОК
И когда друг друга проклинали
В страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали,
Как земля для двух людей мала.
А. Ахматова
Он ушел. Нет, даже не так. Он просто исчез ранним утром. Я проснулась одна и попыталась сообразить, что это вообще было. Я потеряла бдительность, а вместе с тем потеряла себя. Господи, я ведь только вечером целовала одного мужчину, а ночь провела с другим. Дожилась, Полина, дожилась. Тело ныло от грубых ласк. Нет, это просто с непривычки. Но ощущения были приятные. Ладно, потом повспоминаю и попробую разобраться что к чему.
А сейчас времени нет, нужно возвращаться в реальность и бежать на работу. Быстро принимаю душ. Щемящее тоскливое чувство не покидает меня все это время. И мысли… их тысячи, миллионы. Выхватываю их по одной и обрабатываю: мною воспользовались. Нет, я сама виновата. Он скотина. А я даже не сопротивлялась. Забудь, живи дальше.
На кухне я обнаружила записку, где красивым размашистым почерком был написан номер со словами «Спасибо! Я теперь твой должник. Сказать не смог, но могу быть благодарным. Звони!».
Звонить? Он шутит? Сминаю лист и бросаю в мусорное ведро, прощаясь тем самым со своим названным гостем. У меня и так дел по горло, чтобы забивать себе голову глупыми романтическими мыслями. Хотя какая там романтика может с ним быть?
Работа, работа и ещё раз работа. В этот же день отправляю в клинику, где работает Порошин резюме, чтобы принять участие в конкурсе. Не хочется профукать такой шанс. Хотя, если будет выбирать кандидатов Андрей Андреевич, я точно не войду в их число. Из-за моей чрезвычайной болтливости, он недолюбливал меня. Нет уж, Порошин, я выгрызу это место.
Дни превращаются в бесконечный водоворот однообразных событий, где единственной отрадой становится работа. Мне посчастливилось, свою я любила, но из-за моих «косяков», когда я отлынивал от нее, Елена Николаевна пыталась добить меня всеми возможными способами. Хотя я понимала, что у Порошина мне будет намного тяжелее. Поэтому терпела все стиснув зубы и выполняла все, что мне приказывали.
За два дня до наступления нового года позвонили из областной поликлиники.
— Добрый день, Полина Викторовна! Вас приглашают на собеседование по поводу прохождения интернатуры.
Это был самый потрясающий подарок к празднику. Шанс появился, но меня угнетало, что я «почти» добилась своего. Во-первых, это всего лишь собеседование, во-вторых, Порошин брал только двух интернов, а сколько нас кандидатов было, я узнала только по прибытию в область. Конкуренция была жёсткая, и среди десяти парней я была одна-одинешенька, хрупкая девочка.
— Здравствуйте, без пяти минут коллеги, я главврач больницы Елена Владимировна Смолкина. Вы все прекрасно знаете, что наш научный центр работает по передовым технологиям и методам, поэтому и отбор в нашу команду будет жёсткий. Мы просмотрели множество резюме, но заинтересовали нас только вы. Поэтому пообщавшись с вами, ваш будущий руководитель сам решит, кто будет работать в его команде.
— Это типа реалити-шоу? — заметил один из парней.
— Типа — подтвердил Порошин, до этого сидящий в дальнем углу кабинета Смолкиной.
Хм, и в этого мужчину я когда-то была влюблена. Щуплый, невысокий, уши топорщатся, нос орлиный… Зато профессионал! И этого было достаточно, чтобы посмотреть на него с другой стороны.
— И Вы, молодой человек, уходите первым! — вернул меня в реальность голос Порошина.
— Вы ведь знаете, кто мой отец?
— Я так думаю, такой же гавнюк, как и его сын. Свободны!
— Андрей Андреевич, — поспешила вступиться Смолкина, но этого взгляда, которым он одарил начальницу, испугалась даже я.
И понеслось! К концу первого дня нас было уже шестеро. На следующий день отсеялись ещё двое.
Муштровал Порошин нас по полной программе от постановки диагноза, до помощи в операционной. Любая провинность, любое замечание — «приговор». И при чем, меня он провоцировал специально. Даже дежурить оставлял в новогоднюю ночь. И это испытание я прошла с достоинством. Но в самый последний момент «косяк», посягнула я на святое, оспорив его диагноз.
— Вы судите по первоначальным предположениям. Видимые симптомы ещё не составляют болезнь, Вы сами нам когда-то говорили. У него анамнез полностью подтверждает эту опухоль. Проведите повторный анализ.
Уволена — лишь одно короткое слово, которое решило всю мою дальнейшую судьбу. Буду я оперировать в нашей дыре. Дура! Опарафинилась с достоинством! Нужно было засунуть свой нос туда. Ругала себя до самого вокзала, а потом просто погрузилась в грустные страдания с музыкой, которая для них служила фоном.
А дома забурилась под теплый плед и два дня провела за просмотром глупых мелодрам, не вникая особо в сюжет. Все равно все у них будет хорошо,
