Парадокс Севера - Виктория Юрьевна Побединская
В аудиторию вошел преподаватель. Все зашелестели книгами. Но Максу было совершенно плевать. Так и не поворачиваясь, он достал телефон и принялся что-то печатать.
Вдруг мой «старичок» зажужжал входящим сообщением.
Неизвестный:
«Я тебя вижу, Лапуль», и в конце смайлик, посылающий поцелуй.
Щеки вспыхнули.
— Откуда у тебя мой номер? — вскинув голову, прошипела я.
Понимание пришло с опозданием. Накрывая совсем не теплыми волнами.
«Он все и обо всех знает», — тут же вспыли в голове обрывки услышанных на вечеринке фраз.
Лектор откашлялся.
— Лесниченко и … ваше имя?
— Диана, — подняв глаза, глухо произнесла я. — Солнцева.
— В таком случае, Лесниченко и Солнцева, я вам не мешаю? Если это возможно, я бы предпочел видеть ваше лицо, Максим, а не затылок.
О, я весь к Вашим услугам, — пропел Макс, всколыхнув волну смеха, и отвернулся, избавив меня от своего присутствия.
Иногда мне казалось, такие как Макс на потеху публике изводят преподавателей, стальным нервам которых можно только позавидовать. Ведь сохранять выдержку, спокойно глядя в глаза дерзящим в ответ студентам можно исключительно под седативными.
Следующие сорок минут я старалась не отвлекаться от лекции, старательно зарисовывая графики и переписывая формулы. В том городке, где я росла, школа была одна, и только оказавшись здесь я поняла, что происходящее у доски для меня полная абракадабра. И если не найду человека, способного помочь, увязну еще и с учебой.
На удивление Макс молчал, лишь иногда посмеивался, отпуская глупые шуточки, чем очаровывал всех девушек в радиусе трех парт. А мне хотелось ткнуть ему в затылок карандашом.
За пару минут до конца занятия я потянулась к сумке и только тогда увидела, что на последней парте сидит Пашка. Он скучающе водил ручкой по полям тетради, как будто то, о чем рассказывалось на лекции было для него делом совершенно обыденным.
Чувство стыда тут же вспыхнуло перед глазами. Надо бы перед ним извиниться.
Наши глаза встретились, и он приветственно кивнул. На секунду показалось, будто в них мелькнул интерес. Наклонившись, он что-то написал и поднял тетрадь, чтоб я смогла прочитать.
«Нужна помощь с физикой?»
Неужели вселенная наконец услышала мой безмолвный крик о помощи?
Я неуверенно кивнула.
Он перевернул страницу и написал: «Буду рад».
А я не смогла сдержать улыбки.
Лекция закончилась. Я стала запихивать вещи в сумку, но только собралась покинуть аудиторию, услышала шепот:
— Ульяна после вечеринки куда-то пропала.
Я притормозила, делая вид, что укладываю книги поудобнее, и вся «превратилась в слух».
— Звонила ей на мобильный, не берет. Спросила у куратора, он отказался даже говорить со мной.
— А родители?
— У меня нет их номера. Но раз администрация в курсе, значит им сообщили.
— Думаешь, это он? — одна из девчонок произнесла «он» таким голосом, что от тона застыл бы и океан.
— Я вообще не думаю, — откликнулась вторая. — О нем не то, что не говорить, лучше даже не думать. Особенно после того случая.
— Какого?
— Помнишь у сторожа жил кот, большой такой, белый? Так вот, говорят, как-то он машину Севера пометил. Тот был так зол, что сторожа с тех пор не видели, а потом и кот пропал.
Сердце заколотилось быстрее.
— Но Ульяна же не кот.
Вот только ответа не последовало.
Если раньше я сомневалась, теперь поняла точно: я вляпалась. И только узнав, во что именно, смогу выбраться.
Глава 3. Парадокс Севера
Со дня исчезновения Ульяны прошла неделя, и все успокоились. Забыли. Но у меня в душе не было мира. Что мог сделать с ней Север? Воображение подбрасывало жуткие картинки, но я отмахивалась от них, ибо зачем? Зачем такому, как он, заниматься столь грязными делами?
И тогда решила узнать о всех пропавших и отчисленных за последние несколько лет. Благо в электронном читальном зале была картотека всех школьников и студентов Карточной Долины.
Я открыла список учеников двухлетней давности, но тут же замерла, судорожно вдохнув, боясь прокрутить колесико мышки хоть на миллиметр, потому что на меня смотрел он. Тот, чье место в команде по фехтованию я вынужденно заняла. Тот, кто занял место в моем сердце.
«Александр Савин» гласила надпись под портретом молодого темноволосого парня.
— Ну привет, Саш, — тихо произнесла я. — Кто бы мог подумать, да?
В памяти тут же всплыли фрагменты из прошлого:
— Что с тобой? Тебя что, избил кто-то? — я коснулась его плеча, чтобы заглянуть в лицо, но парень отвернулся. С тех пор, как он поступил в этот проклятый лицей, его будто подменили. Наши встречи происходили реже. Он стал раздражительным, нервным. Но никогда не говорил, почему. — Саш, ну ответь мне, пожалуйста.
И тут словно кирпичик за кирпичиком, начали вставать на места обрывки фраз, услышанные на вечеринке.
«Говорят, Север сломал девятикласснику три ребра и ничего ему за это не было».
«Он получил черную карточку»
«А потом исчез».
Господи-боже, разве бывают такие совпадения?
Сколько людей было отчислено в том году? Я начала судорожно листать списки, и чем ближе подбиралась к концу, тем сильнее потели мои ладони. Трое. В тот год было отчислено только две девушки и… мой Саша.
Значит, только один человек сможет рассказать, что тогда произошло.
И он, единственный в этом чертовом здании, этого делать не станет.
Следующие несколько дней я пыталась раздобыть информацию, случайно подсаживаясь то к одной, то к другой группе студентов, но, когда речь заходила об исчезновении Ульяны, все начинали себя вести как герои-защитники Родины на военном допросе. Стискивали покрепче зубы, замолкали, отворачивались, уткнувшись в телефон, находили
