Мой идеальный незнакомец - Юлия Бузакина
– Мам, – я подхожу к ней сзади и тихо становлюсь возле окна.
Она не отвечает. Делает вид, что не слышит и продолжает пялиться в окно на давно не полотые сорняки во дворе тетушки.
– Мам. – Виновато повторяю я. – Я не хотела. Прости меня.
– Мне нечего тебе прощать, – хмурится она. – Не следовало просить тебя о том, чего ты не могла выполнить.
– Но ведь в итоге пострадала и ты тоже! – в бессилии сжимаю кулаки я.
– Это не страшно. Мне ничего не страшно, Кристина. Только мои книги, это все, что у меня есть. В них я жила, понимаешь? Если Карим отнимет у меня мои книги, я даже не знаю, как буду дальше…
–Все эти романы, они ведь… там ты оживляла папу, да? – пронзает мое сердце догадка. – Тот бестселлер «Одинокий отель», где мужчина и женщина селятся в роскошном отеле и страдают от одиночества, пока однажды не сталкиваются в холле, он про тебя и папу?
Мама молчит.
Мои глаза застилают слезы.
– Я напишу новые романы, – ничем не подтверждая мои догадки, поникшим голосом отвечает София. – Мой ноутбук со мной, а сменить пароли на аккаунтах в социальных сетях ничего не стоит. Со мной все просто. А вот тебе, боюсь, не поздоровится. Карим не прощает предательства.
О, как же мама оказалась права! В этом я убедилась на следующий день утром, когда мне позвонила директор школы и сообщила, что со мной больше не будут работать. Более того, она сказала, что оповестила все близлежащие территории до самого Туапсе, чтобы меня не принимали на работу по причине неадекватности и некорректного поведения, а также неизлечимого алкоголизма.
Алкоголизма?! Да я напилась впервые в жизни! Вот что значит влиятельный и подлый Карим.
А еще местная желтая пресса не преминула упомянуть мою выходку на первой полосе сетевых новостей. Как же, Софию Холодовскую с позором выгнали из дома благодаря выходке дочери и даже не позволили забрать вещи! Похоже, про наш с мамой промах теперь знают не только в прибрежном поселке, которым правит Карим на пару с Зотовым-старшим, но и во всей округе.
– Работать где-то придется, – прикуривая тонкую сигарету на той же самой кухне у окна, задумчиво проговорила тетя Кора следующим вечером. – Иначе так недолго и ноги протянуть. Кстати, на этих выходных в парке пройдет фестиваль. Нашей фабрике требуются волонтеры. Между прочим, платят неплохо.
Тетя работает на сочинской кондитерской фабрике «Золотая Русь». Я представляю себя в картонном кокошнике с надписью «Золотая Русь», и в фартуке, на котором черным по белому выведено, что миссия фабрики – дарить сладости отличного качества по доступной цене, и брезгливо морщусь.
Тетя с мамой листают в телефоне сетевые новости, одну другой гаже, и запивают стресс кислым дешевым вином в картонной коробке, которую тетя притащила из местной лавки. Закусывая его августовскими яблоками из запущенного тетушкой сада, они неустанно сокрушаются по поводу подлости Карима.
– Ладно, – вздыхаю я и тянусь за планшетом одного из близнецов. – Поищу свободные вакансии в Сочи. Учителем не возьмут, но может, еще кем-нибудь удастся устроиться.
– Поищи, – кивает мама и льет им с тетей Корой еще кислого вина.
– Но на выходные все равно иди ко мне на фабрику волонтером, – назидательно сверлит меня взглядом тетушка, и я понимаю, что мне не отвертеться.
Спустя полчаса у меня пухнет голова от обилия ненужной информации о работе, а мама и тетя Кора уже курят вместе и ищут в сотовом телефоне какие-то нудные песни из девяностых. Картонная коробка с кислым вином давно опустела.
Я выключаю ноутбук и тихонько выхожу из кухни. В Сочи у меня когда-то была подруга, с которой мы вместе учились в колледже. Пухленькая и очень добрая подруга Полина в нарядах-балдахинах и с короткой стрижкой каре. После окончания колледжа я уехала в прибрежный поселок к Кариму, а Полина осталась в городе.
Я решила навестить подругу. Раньше она жила в соседней с тетушкиным домом пятиэтажке, заросшей диким виноградом. Насколько я помню, Полина так и не вышла замуж, а значит, она продолжает жить вместе с родителями в трехкомнатной квартире. Отлично, в моем айфоне даже остался номер ее телефона. Как хорошо, что Карим не додумался заставить нас с мамой сдать еще и сотовые. Видимо, он был слишком шокирован моей выходкой.
– Кристинка, ты в Сочи? Вот так сюрприз! – вопит Полина на другом конце провода. – Не поверишь, вчера вечером я про тебя вспоминала! Ты далеко?
– Почти возле твоего дома, – улыбаюсь я.
– Уже бегу к тебе! Можем выпить по чашечке кофе, там за углом открыли кофейню.
– Хорошо, жду тебя у подъезда, – соглашаюсь я. Лучше уж выпить по чашечке кофе с Полиной, чем смотреть на опьяневших от дешевого вина маму и тетю Кору.
Полина выпорхнула из подъезда пять минут спустя. В отличие от моей сводной сестрицы Тамары, подружке ничего не стоило быстро собраться.
– Кристинка! – радостно прыгает мне на шею она.
– Привет, ты ли это? – смеюсь ее прыти я.
За год Полина очень изменилась. Она нарастила и выкрасила волосы в блонд, а ее губы увеличились в объеме и поблескивают модным эффектом влажности, достигаемым с помощью филлеров. На ней облегающие бриджи и майка, и я удивленно таращусь на стройные ноги, когда-то заплывшие жиром, понимая, что Поля уменьшилась в объемах размера так на четыре.
– Не верится, да? – весело улыбается Полина.
– Честно говоря, не верится. Ты теперь совсем другая. Как два разных человека, – столбенею я.
Мы оживленно болтаем и медленно приближаемся к небольшой кофейне, открывшейся совсем недавно рядом с пятиэтажкой Полины. Занимаем свободный столик у окна и заказываем кофе.
– Чем ты занимаешься? Неужели так и не устроилась работать в школу? – придвигая к себе высокую стеклянную чашку капучино с пенкой, спрашиваю я.
– Школа – это сплошная тоска, подружка, – передергивает плечами Поля.
– А мне нравилось, – вспоминая неприятный разговор с директрисой, вздыхаю я.
– У меня есть занятие поинтереснее, – Поля вытаскивает из сумочки
