Обреченные - Тея Лав
Я, Лукас и Картер решили отпраздновать это втроем; загрузив в белый внедорожник Картера вещи и доски для серфинга, мы укатили в Дель Мар, и сняли там небольшой домик у пляжа. Два дня мы сходили ума, бездумно бегав по пляжу и покупая ненужный хлам в городе, катались на досках и пароме.
Дель Мар – приморский городок, достаточно спокойный, не такой суетливый как район Ла Хойя. Мы бывали здесь тысячу раз, но мне никогда не надоест приезжать сюда снова и снова.
Вечером перед отъездом мы сидели с Картером на берегу. Лукас ушел на вечеринку у костра. Я наслаждалась красным закатом. Океан будоражил воображение и, глядя на заходящий красный диск, который отбрасывал причудливые блики на воду, можно забыть совершенно обо всем.
Звуки музыки и крики с вечеринки доносились до нас лишь эхом. Плеск волн и крики чаек – идеальная тишина для меня. Эту тишину нарушал лишь слабый скрип карандаша.
– Ты рисуешь меня? – все так же глядя на океан, спросила я.
Краем глаза я заметила, что рука Картера замерла.
– Забыл, что у тебя глаза на затылке.
Он сидел чуть поодаль меня. Я рассмеялась.
– Сколько у тебя рисунков со мной?
– Я не считал. Но если учитывать, что ты никогда намеренно мне не позировала, то ни одного. – Картер сел рядом. – Когда-нибудь решишься?
– Конечно. Только тебе нужно накачать меня чем-нибудь успокоительным. Сомневаюсь, что я выдержу больше тридцати минут.
Картер тихо посмеялся.
– Договорились.
Мы снова погрузились в тишину. На айподе Картера тихо играла песня Энди Блэка «They Don’t Need To Understand». Мы продолжали думать каждый о своем. Рядом завибрировал мой телефон, и я с раздражением отключила его.
– Почему ты не проводишь лето с Брэдли? – Картер смотрел на меня в упор.
– Я никогда не провожу с ним лето. Тем более, мы ведь решили, что каждый день этого лета будет «особенным днем». Ты забыл?
«Особенный день» – мы придумали это еще в детстве.
– Конечно, нет, Кейли. Так и будет.
Мы улыбнулись друг другу.
– Я не понимаю ваши отношения, – сказал он.
Я ответила не сразу.
– У нас все было просто.
– Было?
– Школа закончилась. Брэдли уедет в Итаку, я остаюсь. Все просто, – повторила я.
– Ты ему об этом сказала?
– Скоро скажу.
Увидев, что я морщусь, Картер снова слабо улыбнулся.
– Не хочу тебя обидеть, чертенок, но складывается впечатление, что ты не расставалась с Брэдли из-за того, что не хотела сцен. Но здесь уже деваться некуда.
Я могла бы обидеться, но не на него. И что уж говорить, Картер был прав. Он знал меня как свои пять пальцев.
– И еще из-за Сары, – добавила я, от чего его улыбка стала шире. Со мной он всегда улыбался. – Мне же нужно было ей как-то солить.
Утробный смех Картера и плеск волн – еще одна идеальна тишина.
– Будь с ним честной. – Картер поднялся.
Кроме шортов на нем ничего не было. Я невольно залюбовалась его прекрасным и худым телом. Мышцы играли под кожей, пока он стряхивал песок с шортов. Тонкая полоска волос от живота шла к V-образному рельефу бедер. Моим оправданием сейчас служило, что я редко так пялилась на Картера, так как видела его постоянно, начиная с шести лет. Но в эти дни я позволяла себе слишком многое в отношении к нему, и меня это волновало. Мы давно договорились все забыть и продолжать жить, как будто ничего и не было. И до сих пор у нас получалось. По крайней мере, я так считала.
Картер протянул мне руку. На его правом предплечье с внешней стороны красовалась татуировка. Длинноволосая девушка со светлыми волосами обвивала загорелую руку Картера. Синее с корсетом платье облегало фигуру девушки. Ее скрещенные ноги обуты в высокие гриндерсы, а руки тянулись к кровавой надписи на кисти – «Doomed» («Обречены»).
Свои татуировки Картер нарисовал и придумал сам, прежде чем идти в салон. Если Икар на спине означал его свободу, то эта надпись и девушка были загадкой. Он всегда уклонялся от прямого ответа о значении этого рисунка.
– Идем внутрь.
Я схватила его за руку и поплелась следом. На мне были стринги от купальника и белая футболка с длинным рукавом. Ступая босыми ногами еще по теплому песку и держа при этом Картера за руку, я снова почувствовала себя маленькой девочкой.
– Помнишь, во Франции мы ходили на немое кино? – вдруг вспомнила я. Тогда Джек взял и меня, когда летал в Париж в деловую поездку.
– Конечно, – ответил Картер. – Лукас тогда впервые влюбился.
Я рассмеялась. Им было по пятнадцать, а мне двенадцать. Лукас увидел черноволосую парижанку лет двадцати и мечтал о ней почти год.
– Субтитры были на французском, но я разобрала и запомнила одну фразу. – Chacun est entraîné par sa passion.
Картер согласно кивнул.
– Каждого влечет своя страсть, – перевел он. – К чему ты это вспомнила?
– Тогда я поняла, что ты рисуешь не просто так.
* * *– Через неделю мы возвращаемся домой. А весь июль проведем в Майами, и мы хотим, чтобы ты поехала с нами, детка. – Мама смотрела на меня с экрана ноутбука.
Мы вернулись вчера из Дель Мара, и я решила остаться дома. Моя комната была абсолютно необжитой. Она шикарна, но как будто не моя. Планировкой занималась бабушка, и я даже не стала ничего переделывать, когда стала старше. Все те же постельные тона, белые занавески, огромная с балдахином кровать, заправленная розовым бельем. Я ждала Брэдли, он сильно злился, что я ничего не сказала ему о поездке и не отвечала на звонки.
– Мамуль. – Я поставила ноутбук себе на колени. – Я не смогу. У нас планы с Лукасом и Картером на это лето.
Мама немного нахмурилась.
