Особые полномочия на любовь (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Молча сую в нос братку открытые корочки. Пока он втыкает, оглядываю тачку Диляры.

— Телефон и триста баксов на ремонт, — плюсую я моральный ущерб к сумме. — Иначе завтра оба присядете за нападение на моего сотрудника при исполнении.

Телефон и бабки мгновенно материализуются в руках Диляры.

Она обескураженно, почти испуганно, смотрит на меня.

Ну да… Внезапное появление. Бэтмен, блять!

— Виктор Алексеевич, — подлетает Павел. — Помощь нужна?

Отрицательно качаю ему головой.

— Возвращайся в машину.

— Есть, товарищ полковник.

Братки тоже отваливают.

— Ты ударилась? — с тревогой смотрю на ее трясущиеся пальцы.

— Ага… — выдыхает.

— Спасибо… Виктор… ммм… Алексеевич.

— Головой?

— Мхм…

— Покажи…

— Да ерунда!..

— А ну-ка, присядь.

Усаживаю ее на водительское сиденье, присаживаюсь перед ней на корточки.

Дрожащими руками кладет телефон и деньги в дамскую сумочку.

— Сотрясение, видимо. Пристегиваться надо, — выговариваю ей строго.

— Спасибо Вам. Вы езжайте… Я посижу немного.

— Не придумывай, лейтенант, — начиню опять злиться на нее. — Пойдем, до дома доведу. Рухнешь еще где-нибудь по дороге.

— Неудобно как-то.

— Спать стоя неудобно.

Вытаскиваю ключ из зажигания, подаю ей руку.

Она забирает с пассажирского сиденья пакет и вцепляется в меня ледяными пальцами. Закрыв дверь, блокирую машину. Забираю пакет.

И такая она… хрупкая сейчас и ранимая… в своем этом воздушном платье… Качнувшись, делает шаг вперед, и я рефлекторно (хотя откуда, блять, у МЕНЯ могут возникнуть такие рефлексы?!) подхватываю ее за талию.

Но если реально рухнет, то это единственный безопасный способ транспортировать ее домой.

— Может, тебя в травмпункт? Пусть УЗИ сделают.

— Да все хорошо, честное слово!

Духи у нее свежие, мятные… Не те горьковатые, которые я чувствовал, когда она дерзила мне в кабинете. И от этого запаха мозги мои пьяные отключает еще больше. Торможу еще один внезапный порыв — подхватить на руки.

Что за пиздец с этой женщиной? Да ее и близко к составу нельзя подпускать! Ваньке бошку слету оторвала. Да и я ничем не лучше. Осталось только поцеловать в подъезде!

Скептически закатываю на себя глаза, косясь при этом на ее губы, которые она без конца покусывает.

Красивые губы… Сглатываю ком в горле, поджимая свои.

Довожу ее до лифта.

Поворачиваю лицо, кровь стучит во все конечности от ее близости. Она нервно заправляет волосы за ухо. Приглядываюсь. Вдоль уха тонкий шрам…

— Шрам у тебя, как от ножа, — хмурюсь я. — Что-то не примечал его раньше. Где так умудрилась?

— В детстве… — удрученно выдыхает она. — Окно разбилось… И вот… Нервно выправляет волосы обратно.

— А ты на службе совсем другая. Я бы и не узнал слету.

— Да. Наверное, — зажмуривается.

Явно не в себе! Прилично видимо приложилась.

Створки лифта открываются, выходит парень с собакой.

— Спасибо огромное, дальше я и правда сама, — сбегает она внутрь, вставая так, чтобы я не мог зайти в лифт. — Спасибо.

Удивленно приподнимаю бровь.

Створки лифта смыкаются, скрывая за собой ее встревоженное лицо.

Нормально ты девочка полковника бортанула! Но, может и к лучшему. Пьяным к ней точно приближаться не стоит! Нет… не возьму!

Глава 8

Подарок

Все разошлись. Мы с бабушкой пьем крепкий чай с травами…

— Ложись-ка ты, Иван, спать. А я посуду загружу в твою чудо-женщину.

— Ба… Это посудомоечная машина, — смеюсь я.

— Вот и я о том. Одни машины у вас.

Бабушка переживает, что мы все холостяки. Только вот Андрюха у нас отстрелялся и теперь у нее в любимчиках!

— Неправда, — вибрирую я от нетерпения пообщаться с Дилярой. — Я сегодня с девушкой познакомился.

— Хорошей?

— Ба, ну зачем мне хорошая? Они же скучные.

Скептически смотрит на меня.

— Плохая, что ли?

— Своеобразная… — пожимаю я плечами. — Дерзкая. Смелая.

— Ну… Это разве плохая? — машет рукой на меня бабушка. — Может, хоть приструнит тебя, обормота. А то навел срамоту! Голых девок надо не на стену вешать в твоем возрасте, внук. Тебе же не четырнадцать.

— Ну я же убрал! — закатываю глаза. — Это просто постер. Но согласен, не очень прилично.

Сдаюсь я сразу, потому что бабушка будет эту тему развивать, пока я не покаюсь за чертов порнопостер, что она лицезрела.

— Как по мне, Ваня, в твои двадцать пять неприлично без женщины засыпать, такие вот постеры разглядывая.

— Ну… Служба такая…

— Что вы все службой оправдываете? Что ты, что Виктор.

— У дядьки, кстати, есть женщина, — сдаю я его.

— Да? — удивленно вскидывается бабушка.

— А что же не привел познакомить?

— Не знаю. Жениться же не собирается, судя по всему…

— Тогда это, Вань, не женщина называется, — недовольно швыряет полотенце бабушка.

— У нас в деревне таких «нужник» называли. И мне за своего сына стыдно, что он себе позволяет женщину так своим поведением оскорблять.

Бабушка жесткая. Не скажет, а врежет иногда словом.

— Твоя тоже «нужник»? — сердито смотрит на меня.

— Нет!! Ты что?…

Я бы свою привел, — вздыхаю я.

— Я даже приглашал. Но пара часов знакомства… Отказалась. Может, в следующий раз.

— Значит — хорошая девушка. А что характер непростой, так это ничего. Спи… Вставать тебе рано. А мне не спится у вас в городе, тяжело. Что на завтрак хочешь?

Ооо… Вот это просто волшебная бабушкина опция! Завтраки…

— Блинчики… — расплываюсь я в улыбке, сползая на диване в лежачее положение и вспоминая детство.

Летом мы жили всегда у бабушки. И утром на столе всегда стояли горячие блинчики, оладьи, драники… С магазинными не сравнить! — Будут тебе блинчики, внук, — гладит бабушка меня по коротким волосам.

— Спи.

И я даже закрываю глаза на пару минут.

Но как только она выходит на кухню, выключая свет, меня подбрасывает от нетерпения.

Открываю контакт моего скорпиончика.

Вспоминаю, как точно назвал себя у нее в контактах: «Я уложил тебя, помнишь?»

Иван: И надеюсь, ты до сих пор на лопатках…

Диляра: Какой самоуверенный капитан!

Иван: Все время думаю о тебе…

Диляра: С места в карьер?

Иван: Это плохо, что я открыт?

Диляра: Если противник открыт, он либо слишком самоуверен и недооценивает тебя, думая, что ты не представляешь опасности, либо это ловушка. Третьего не дано.

Иван: Ты права. Но я не противник. Поэтому твои правила — мимо. Ты знаешь, как волки дают знать волчице о своем выборе? Они ложатся перед ней на спину, открывая горло. И вот — я открываю свое… Зацепила, я горю!

Диляра: Это смело. Но… Тогда мне надо переименовать твой контакт.

Иван: Версии?

Диляра: «Я тот, кого ты уложила, помнишь?»

Иван: Справедливо! Тем более, что ты легла сама. Я не идиот.

Диляра: Так значит, капитан Зольников открывает свое горло?

Иван: Да.

Диляра: Ты отвечаешь за то, что говоришь? Иначе я очень разочаруюсь…

Иван: Отвечаю.

Диляра: Мм… Ну, иди, поцелую на ночь…

Прилетает картинка: рельефные влажные губки со стекающей алой помадой.

Первый порыв — потребовать фотку с реальными. Но… нифига. Будем борзеть!

Иван: Э, нет. Обещаешь поцелуй — давай реальный.

Диляра: Поедешь через весь город за поцелуем?

Иван: Легко! Адрес.

Диляра: Больше ничего не обломится… За сигаретами выйду — в лоб поцелую. И все!

Подскакиваю с дивана, включаю свет.

Натягивая джинсы одной рукой, второй набираю.