Проблема для мажора (СИ) - Мятежников Макс

А их ведь нет. Спасибо, папа. За профилактику.                                  

Чтобы не сорваться, отпускаю Нику и отступаю на шаг назад.                          

Она тут же отскакивает от меня, сжимает кулаки и смотрит зло. Глаза так и сверкают.

- Еще раз притронешься ко мне, я директору расскажу, - шипит. – Ты сейчас приставал к своей ученице! Придурок!

Совсем офигела!

Делаю шаг к ней и она вздрагивает и пятится назад. Трусиха!

- Нужна ты больно! – восклицаю я. – Ты себя в зеркало видела? Я на кости и мелкоту не ведусь!

Вру, конечно, еще как введусь. И самому страшно от этого. У меня девочки другие всегда были. Статусные, что ли. А эта… Господи, засмеют ведь, узнают.                      

- Думаешь, я не почувствовала? – продолжает она, зло сверкая глазами, и косится мне ниже пояса.

Ну и дура! Злюсь.

Но вслух лишь усмехаюсь. Засовываю руки в карманы и смотрю на нее сверху вниз. Уничижительно смотрю.

- Не обольщайся, - говорю с улыбкой. – Короче, - уже серьезным тоном. Хватит, пора прекращать это. – Скажи спасибо судьбе, что свела нас раньше, чем я в полицию обратился!

- А ты… - спрашивает дрожащими губами, - ты… не ходил в полицию?

И с голосе какая-то надежда. Ну, правда – наивная дурочка.

- Не успел, - усмехаюсь довольно. – Но теперь в этом и необходимости нет. Видишь, как получилось. Можно сказать, судьба дала тебе шанс встать на путь исправления. И этот путь для тебя придумаю я.

Хмыкает и складывает руки на груди.

- Отрабатывать будешь, девочка. Отрабатывать, - как можно строже говорю я.                 

- Как? – живо интересуется.

- Нууууу, - тяну, с удовольствием наблюдая за ее страхом. Наконец-то! – Я еще не придумал. Но поверь, тебе понравится, - хищно улыбаюсь. – И это будет гораздо лучше, чем в колонию для несовершеннолетних попасть!                        

Молчит. Стоит, насупившись. А что она может мне предъявить в ответ? Телесные повреждения нанесла? Нанесла. Карту золотую украла? Украла. Кстати! Карта!

- И карту верни, - произношу уже спокойно.

- Я же вернула! – возмущается Ника.                          

- Слушай, - усмехаюсь, - вот, вроде, по башке мне сковородкой дали, а амнезия у тебя. Ты что несешь?! Если карту не отдашь, точно в полицию пойду.

- Да блин! – Ника опять сжимает кулаки. – Я ее в почтовый ящик твой кинула. В тот же день! Сразу же! Как только…

Замолкает. Прикусывает губу.                       

- Как только деньги мои сняла? – помогаю ей закончить фразу.                     

Отворачивается.

- Я ради мамы, - бубнит себе под нос. – Я же подставила ее. Она работы могла лишиться. Из-за меня.              

Закрывает лицо руками.               

- Ну, тут ты молодец, не спорю, - говорю я. – Но вот красть нехорошо.

- Знаю, - ворчит из-под ладоней.

- И каждое нарушение должно быть наказано. Это ты тоже знаешь?

Убирает руки с лица и опять зло смотрит на меня.

- Вот твоим исправлением я и займусь, - опять улыбаюсь. – Подойди, - говорю и сам не знаю, зачем. Опять хочу почувствовать эту опасность от близости с ней? Ближе ощутить ее страх? Или гордыню и показное бесстрашие?

Никак не двигается. Так и стоит в противоположном углу и сверкает оттуда глазами.

- Хм, - потираю подбородок пальцами. – Если хочешь, чтобы я простил тебя, - будешь слушаться. Поняла? Это первое правило.

- Правило чего? – прищуривается и зыркает в меня.

- Правило нашего с тобой общения. Я говорю – ты делаешь. Все просто.

- Обойдешься! – огрызается.

Таааак. Чувствую, будет непросто. Но почему мне это даже нравится? Заводит опять? Хм. Надо будет подумать над этим. Но не сейчас.

- Подойди, - произношу уже тверже. – Ну!

Ника делает первый шаг. Несмелый. Слишком медленный. Начинает бесить.

Я привык, что меня слушаются. И уж эту пигалицу я точно сломаю.

- Ближе! – уже почти рычу.

И Ника делает еще шаг.

Терпения не хватает и я сам ступаю ей навстречу. Хватаю за запястье и тяну на себя.

- Будешь слушаться? – рычу практически ей в лицо.

Она вдруг опускает взгляд.

- Ой, кроссовок развязался, - как ни в чем ни бывало охает. – Дай завяжу.

Дергает свою руку и я отпускаю ее.

Ника садится на корточки, а потом вдруг резко дергает рукой какую-то палку и на меня сверху начинают падать мячи.

Прикрываюсь руками. Черт! Что это?!

Огладываюсь.

Эта ведьма вытянула защелку из полки с мячами и теперь они все ударяют меня то по голове, то по плечам, то в спину.

- Черт! – кричу я, закрывая голову руками и отбегая в сторону.

Оглядываюсь – это чертовки уже нет! Сбежала. Опять.

Ладно.

Поговорим по-другому.

12

Ратмир

Я ей это припомню. Обязательно.

Возвращаюсь обратно в зал. Думаю, что эта пигалица убежала, но нет. Видимо смелая. Вернулась. Ещё и решила перед моими глазами появиться. Это она зря.

- А мячи где? – спрашивает кто-то из толпы.

- Планы поменялись, – твержу, сверля взглядом одну особу. – Бегом по залу.

- Сколько?

- Пока не остановлю, - злорадно произношу.

Теперь пусть все пострадают.

Сажусь на скамью и наблюдаю за тем, как девчонки бегать начинают. Ника тоже.

Как повезло, что она сегодня опоздала. Очень хорошо.

– Прокофьева, – зову. Она поворачивает на меня голову. Сверлит злющим взглядом. – Каждый твой круг – десять бёрпи. Знаешь что такое? Упор лёжа, отжимание, потом выпрямляешься и прыгаешь. Хлопок над головой обязательный!

Самое ненавистное задание даю. Девочки его не любят. Со времён школы помню.

- За что?!

- За опоздание, - кричу на весь зал.- Ускоряйтесь, что как мухи сонные?

Они слушаются, а я с наслаждением вытягиваюсь и упираюсь спиной о стену. С улыбкой смотрю на то, как пигалица останавливается, делает упор лёжа. И еле отжимается. Вот потеха. Надо будет запомнить.

Выполняет это упражнение и бежит дальше.

Пока не запыхалась.

Но им это так – семечки пощелкать. Спортсменки же. Гимнастки.

Гоняю их ещё. Пока с Дэном переписываюсь. Говорю что у меня всё отлично, помощь мне не нужна.

- Сколько ещё кругов?! – о, первая после двадцати минут заныла. Зал для беготни не очень удобный,  этого и следовало ожидать.

Смотрю на Нику.

Дыхание уже сбивчивое. Бежит, тяжело дышит. И я невольно на грудь её смотрю, вздымающуюся. Ох, чёрт, хочу.

- Достаточно, - пока этого хватит. Встаю и слышу облегчённые вздохи. И что это? Спортсменки? – Слабые вы.

- Так первый день, Ратмир Игоревич! – визжит белобрысая. – Мы недели две-три не занимались! Ещё и в зале душно!

Что правда, то правда.

- На растяжку пойдёмте, - так и быть дам им отдохнуть. А одну особу с удовольствием потяну.

Все занимают удобные им места. Девчонки не тупые – сами знают с чего начать. Я только рядом хожу, на кого-то сильнее нажимаю, чтобы не халтурили. И вот к одной пигалице иду с удовольствием. Опускаюсь рядом с ней. И надавливаю на спину, когда та к ноге тянется.

- Уйди, - шипит на меня тихо.

Сильнее наваливаюсь. Ощупываю её, немного лапаю. Ладонь на живот опускаю. И трогаю. Он холодный, голый. И специально в него пальцами врезаюсь. Кожа у неё бархатная.

- Даже не подумаю.

Слышу тихий скулёж.

- Подонок.

- Пигалица.

- Надо было тебя три раза сковородкой ударить.

Я усмехаюсь.

Мучаю Прокофьеву ещё около двадцати минут.

Уделяю внимание другим.

Прошу показать, что они умеют.

Так проходит вся тренировка, после которой все расходятся. Кроме одной особы.

Которую я зову:

- Прокофьева! Оставайся. За опоздание отрабатывать будешь.

Она резко останавливается в  дверях. Сжимает от злости кулаки.

О да. Она ведь не думала, что я её так просто отпущу?

- Но вы ведь сказали, что простили меня на первый раз!