Двойной спор (СИ) - Стори Милена

— Да. А что? — в очередной раз мило краснеет «соседка».

— Ничего, творожная ватрушка, — весело улыбаюсь, вытерев руки бумажными полотенцами.

— Ева!

— Ва-а! — отдавая эхом, восторженно шепчу, тиская девчонку за миленькие щечки

— Ты и злиться умеешь. Не злись. А то вылитый хомяк, вышедшей на последний бой.

— Что она сказала? — не сдаваясь, серьёзно повторяет Эми.

— Ничего. Помирились мы. Мир теперь у нас. Колготки будем на двоих делить. И помадой меняться.

— ЕВА. Хватит паясничать!

— Ладно, ладно, — выставляю ладони перед собой, "признавая" поражение.

— Не кричи. Правда помирились. Честное пионерское, — заверяю.

Не надо Ватрушкиной со мной на стрелку идти. Но, если расскажу, точно пойдёт. Поэтому вру, всеми способами.

— Ватруш, я пойду…кофе себе в автомате возьму. Через пятнадцать минут вернусь, — тараторю и пока девчуша не очухалась.

Дергаю ручку двери и вылетаю в коридор, мчась во дворик.

Хрен со мной, Холодцова. Поэтому сойдёмся же в схватке!

6

Благословение, что я решила не выделываться сегодня утром, и надела удобные кроссовки.

Мчаться по коридорам, а потом по грунтовым дорожкам и траве в туфлях, пусть и на толстом устойчивом каблуке, то ещё удовольствие.

Спустя долгое бухтение сердца на тему "не остановишься — ты, остановлюсь — я". Наконец, нашла искомое. Искомых.

Холодкова стояла, окружённая своей свитой, и ещё кучкой-дрючкой людей, рядом с фонтанчиком. И пила вкусный кофе из знаменитой кофейни.

Выровняв дыхание, очень пожалела, что по дороге не взяла хотя бы бурду из автомата. Уж думаю, со стаканчиком её, я выглядела бы словно прохаживаюсь, отдыхаю, релаксирую.

А не как сейчас. Взмыленная вся.

Прискакала, как сайгак. Остановившись лишь в метре. И не будешь же оправдываться, что не ради неё мчалась.

— Ну? — уперев руки в бока, прохожу сквозь расступившуюся толпу, которая тут же "сошлась" обратно, когда я встала напротив её предводительницы.

Мимолетно увожу взгляд в сторону. Туда, где кучка сторонних наблюдателей.

Зачем они тут?!

Ладно, Ева. Не обращай внимание. Вдох поглубже. А выдыхать пока не смей. Рано расслабляться.

— Чего хотела? Долго булки мять будешь?

— Давай поспорим, Ромашкина, — расслабленно с ленцой выдаёт королевишна недоделанная. Всё так же потягивая из трубочки напиток.

Сказала бы я ей прекратить тренироваться, но, думаю, опять обидится.

— Ты что ли фильмов подростковых пересмотрела, Холодцова?

— Холодкова, Ромашкина. Хо-лод-ко-ва, — еле держится, чтобы снова не вцепится мне в волосы гарпия.

Хотя как "снова". Снова — это как в мечтах её до этого часа было. В реале то я такого никогда не позволю.

— Ладно, — складываю руки на груди, а то они тоже зачесались от желания врезать по наглой морде.

В моём случае, в режиме реального времени, и очень-очень ощутимо.

— Так что всё же? Признаешься али нет? — тяну время, сама же пытаясь додуматься, что хочет горгона.

— В чём?

— Что киношек сопливых пересмотрела, — любезно поясняю.

— Если и так, — надменно фыркает девушка. — Наверняка поняла, что я хочу. Ты же такая у нас фифа. Вот и покажи мастер-класс.

— Блинчиков напечь? — не понимаю.

На самом деле, всё я понимаю. Догадываюсь, по крайней мере. Над ней же просто издеваюсь.

Народ, уже хорошенько так собравшийся вокруг, хохотнул. Оценил шутеечку мою.

— Романова видела?

— Это который Рома? Ещё бросил тебя перед всеми? — стебусь неприкрыто.

Но надо признать соперница достойно выдержала удар. Хотя и штукатурочка, с припухшего носа, слегка слетела.

— У нас других и нет. Ну?

— Не запрягала, чтобы нукать.

— Спорим?

— На что?

— Если выиграешь, в чём я очень сомневаюсь…

— Своё мнение при себе оставь.

— Так вот. Если выиграешь ты… — наглая девица подбегает ко мне, чтобы шепнуть на ухо такой бред, что я уже, ну не выдерживаю.

Опять начинаю истерично хохотать.

— Пробежать в трусах по универу? — Илонка краснеет от того, что я раскрыла всем её грязные мыслишки, но упрямо кивает.

Конечно. На попятный то не пойдёшь.

— Хорошо. По рукам, — жму тощую длань.

— Ты не сказала, что пожелаешь, если…

— Когда, Холодкова. "Когда" я выиграю. Но это я потом тебе скажу. Тоже на ушко, — улыбаюсь лукаво, заставляя соперницу побледнеть.

— Срок?

— Месяц, — берёт себя в руки она и вырывает руку из цепкого захвата.

— Отлично, — глумливо скалюсь.

— Уж месяца, чтобы взять неприступную крепость, хватит.

— Всё? Могу идти?! — как недавно со своей новой целью, не дожидаюсь ответа.

Разворачиваюсь и иду обратно к универу.

Только, когда никто не видит, волнуясь, закусываю губу. Другого поблизости, что можно было закусить, не было, приходилось извращаться.

Всё же не понимаю я.

Что это сейчас было?

Ладно, я роль играю. Но этой то… Какая польза в том, чтобы заставлять левую девку, соблазнять бывшего парня?! В чём загвоздка?!

— Постой, Ева! — зовут какую-то «Еву».

Имя пусть и нераспространённое, но не диковинка. Поэтому не оборачиваясь, иду к своей цели, а именно, кофейному автомату. Нужно взбодриться. Жизненно необходимо просто.

— Ромашкина! Я к тебе обращаюсь.

Вот это подозрительно. Чтобы и имя, и фамилия совпали. Но я как раз у автомата остановилась. Он на меня уже родненький смотрит. Один шаг до него.

Так что сделав нелёгкий выбор — не реагировать, преодолеваю шажок до цели. Пусть кричат. Уж так нужна, так нужна всем.

Наверняка очередную «стрелку» забивать пришли.

Ничё. Сами дойдут и скажут об этом. Не сахарные.

Жмякаю на кнопку, с надписью «капучино», и преспокойненько себе кидаю монетки в «монетоприёмник».

Есть ли такое слово, интересно? Размышляю ответственно, задумчиво глянув на «выпрыгнувший» стаканчик.

— Романов. А, Романов? — забирая стакан, опережаю поток нецензурной брани.

Уверена — она точно будет. Я ж его подружку ударила. Хотя та и заслужила.

— Что? — знакомо выгибает бровь.

Млин. Вспоминаю, что скоро его придётся отлавливать и влюблять. Потом сердце разбивать. И так далее по сценарию.

Двойной мли-и-ин.

— Чего хотел, Романов? — после того, как отпила обжигающий кофе, сразу мозги встали на место. Частично, но встали.

Минутная слабость прошла. Быстро передумала и на свиданку звать, и про Илонку говорить, чтобы усмирил. И плакаться, типа какая я бедная, несчастная. Заставляют меня тебя в себя влюблять.

Затыканию поспособствовало и то, что я вспомнила деталь, рассказанную Эми. Как «синхронисток» увезли в далекие-далекие дали.

Девчонка не уточнила, но вероятно, что в лес.

Так же вспомнилось, что отец у Холодковой — серьёзный дядечка, которого сам ректор опасается.

Не! Играя в гляделки с Романовым, чётко понимаю.

Совсем не улыбается висеть на ёлочке, болтаться. Поэтому для начала обдумаю всё хорошенько, а потом…потом.

— Ничего сказать не хочешь, — делаю вывод, спустя неприлично долгую паузу.

— Ну-с…бывай тогда, — отсалютовала бы, да вот незадача — стакан в руке.

Пришлось довольствоваться малым. Развернуться и направиться на следующую пару. И я дошла бы, если не он — король идиотов, схвативший за руку.

— Ай-я-яй, — воплю, под прицелом испуганных "луполок".

— Криворукий осел, — хнычу, едва сумев отлепить от живота горячую ткань рубашки.

Пальчики бедные мои. Простите, нерадивую хозяйку. Но надо спасать живот, надо. Как бы жалко вас не было.

— Подожди, подожди, Ев, — пытается Романов остановить.

Плюнула бы в рожу ему, с превеликим удовольствием. Шобы не давал больше никому д*бильные советы. Да воспитание не позволяет.

Рубашка вся в коричневых кофейных пятнах. Но это самое хреновое. Она обжигает получше утюга к пузу бандитом приставленного.