30 чашек кофе (СИ) - Евдо Анна
— Прочитаю новое четверостишие.
*Дени Дидро (1713–1784) — французский писатель и драматург, философ-просветитель.
6. Удивление (20 мая)
Его обслуживал новенький официант — Таисия поменялась сменами на сегодня. Настя не пришла. Ни раньше, ни вовремя, ни спустя пятнадцать минут. Привычный кофе с молоком остывал нетронутым. Павел сидел, невидящим взглядом уставившись в окно. Рядом раздалось покашливание. Парень-бариста, который всегда находился за кассой и не выходил в зал, протягивал ему какую-то бумажку.
— Вам просили передать. Ваша…хм…девушка. Почерк у меня ужасный, поэтому записывал печатными буквами. Если не сможете разобрать, я здесь. Подскажу.
Записка напрягла, фраза «ваша девушка» прозвучала музыкой. Он взял листок, поблагодарив.
«Привет. Приболела дочка. Я решила раньше пятницы» и номер телефона, накарябанный крупными отдельными цифрами.
Чувство досады и бессилия сменялось радостью и растекающимся по венам осознанием, что она о нём думает. Он сохранил её номер и тут же отправил «Привет!» в мессенджере.
Настя почти не спала этой ночью. Уложив Полинку, засиделась допоздна за набросками новой статьи и позволила себе дочитать книгу. Новый стишок был готов ещё в прошедшие выходные, остальные буквы пока молчали и не отзывались, с какой бы стороны она к ним ни подходила. Иногда полезно взять паузу и передохнуть, зато потом хлынет поток идей! — подбадривала она саму себя, памятуя прошлые разы похожего стопора. В два часа ночи потянуло полежать в ванне. Она пошла на поводу своего внезапного желания. Вообще, ночь была её любимым временем суток, размеренным и каким-то правильно полезным. Она могла переделать кучу дел, при чём без раздражения и лишней суеты, или просто послушать тишину, сидя на своём восхитительном подоконнике. Настя уснула ближе к трём утра, чтобы через полчаса быть разбуженной громким сопением дочки. Поля забеспокоилась, начала вертеться, и в итоге почти час они боролись с заложенным носиком, умывались, пили, искали заблудившийся сон и подбивали повыше подушки, чтобы не раскашляться. Ребёнок наконец успокоился, а её мысли полетели к Павлу. Они особо от него и не улетали — перед собой можно было не скрывать и не отмахиваться от действительности. А она была такова: он ей нравился, завтра они с Полей останутся дома, ей нужно его предупредить. Не просто нужно — ей В-А-Ж-Н-О его предупредить. Ожидая загрузку в поисковике, Настя нервно барабанила пальцами по колену. Выдохнула, чересчур распереживавшись, что номер телефона кофейни может не оказаться в справочной информации. Он там оказался. Она записала его в блокнот, продублировав во вкладке Контакты, поставила будильник на 07:30 и сама отключилась на пару часов. Проснулась до запланированного времени подъёма, тихо переместилась на кухню и позвонила — благо, кофейня работала круглосуточно. К сожалению, Таи не было на работе. Пришлось оставить сообщение через незнакомого парня, который, правда, тут же определил для кого её послание: «Ваш молодой человек, с которым вы неизменно пьёте кофе за стойкой у окна уже пять дней?» Дополнительные объяснения не потребовались, а слова «ваш молодой человек» немного смутили и неожиданно согрели. Она сварила кофе, предупредила воспитателя, что до конца недели подлечит дочь и понаблюдает за ней, и подгоняла минуты, постоянно проверяя телефон. В 08:15 она собралась повторно позвонить в кофейню, как вдруг с незнакомого номера прилетел такой долгожданный «Привет!»
«Потерял меня? Привет!» — высветилось через пару о-о-очень долгих минут. Павел успел перепроверить, правильно ли вбил всю цепочку.
«Собирался объехать ближайшие садики в округе» — он взъерошил волосы всей пятерней. Фух, жизнь налаживалась!
«И кого бы ты там искал?» — Настя уселась удобнее за столом, сжимая телефон обеими руками и забыв про кофе. Он беспокоился. И как же это было приятно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})«Девочку Полю, у которой мама Настя» — она читала и широко улыбалась экрану.
Он на самом деле готов был так поступить, прикидывая, что раз ребёнок только начал ходить в садик, ему, скорее всего, не больше двух лет, а значит нужны самые младшие группы.
«Спасибо, что появилась и спасла меня от сердечного приступа» — выслал, не дожидаясь её ответ.
«Берегу тебя» — он читал и, как дурак, улыбался экрану. — «К тому же, не хочу пропускать свою очередь. Лови для размышлений: «Познание начинается с удивления»
«Это Аристотель» — без малейшей заминки, а она-то надеялась покидать ему наводки.
«Ты знал?» — неожиданное попадание получилось.
«Честно? Знал. Хотя смысл понимать начинаю гораздо глубже только сейчас. Могу лишь повторить, что ТЫ не перестаёшь меня удивлять»
«Могу лишь добавить, что для меня это один из лучших комплиментов — уметь удивлять. Спасибо!» — она искренне так считала.
«Как и уметь удивляться» — добавил он вдогонку.
«Точно. И ты умеешь!» — вспомнилось его лицо, когда она упомянула семифредо с базиликом, не говоря уже про новости о дочери. Она хихикнула.
«Как оказалось» — с ней он бесспорно открывал много нового для себя.
«Напрашиваешься на похвалу?»
«Напрашиваюсь на другую добавку» — прозвучало с подтекстом, ну и пусть!
«?» — напечатано и отправлено, с не озвученным в голове «что же ты имеешь в виду, мой мастер намёков?»
«Четверостишие?» — он не сомневался, что она умеет читать между строк, но переступать черту не стал.
«Не облопаешься? У тебя уже есть цитата и мой номер!» — игриво возмутилась она.
«Не-а, я — обжора!» — поддержал он её тон.
«Ненасытный!» — она выбрала верную характеристику. Он влип, встрял и пропал, ему хочется почувствовать её присутствие, запах, смех, прямой взгляд. Хочется её всю.
«Если бы да кабы, тогда бы…
мучиться, сожалеть?
как мы с частицей слабы…
а если отринуть её? Посметь!»
Она отправила и замерла. Он прочитал дважды.
«Звучит как очередь выстрелов. Никаких описаний?» — новая задачка.
«Никаких прилагательных в этот раз. Одни глаголы.»
«Должно быть про «оно». Почти действие? Или почти решение?» — он такой внимательный к деталям, а она ценила в мужчинах внимательность.
«Почти» — Настя не думала, что заданные самой для себя на определённую тематику рифмы превратятся в такие размышления и отражения их общения.
«Сколько букв мне еще мучиться?» — перед глазами всплыл ряд из десяти, как минимум, символов, который она показывала ему тем первым утром их совместного распития кофе.
«Почему же мучиться? Разгадывать и поражать меня своими ассоциациями» — он словно увидел её изогнутые в восклицании брови.
«С такого ракурса я готов пройти весь алфавит» — мысленно добавил к её поэме латиницу и арабскую вязь.
«Вот это разговор! А то мне послышалось нытьё…?» — она улыбнулась и прижала ладони к щекам.
«Интриганка! А поныть всё-таки позволь. Чуть-чуть. Ещё просьбу?» — у него их был миллион и больше: вопросов, просьб и желаний.
«Наглеете, Павел! Прямо на глазах, хоть я и не вижу!» — она словно на самом деле увидела его прищуренные глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})«Пожалуйста!» — прищуренные глаза и его умопомрачительные губы, выдыхающие с растяжкой гласные.
«Последнюю!» — да у него сегодня пир горой, пора притормозить.
«Полчаса назад я сидел здесь, как прибитый, не зная с чего начать поиски тебя. Скажи мне свою фамилию» — надеялся и одновременно не ожидал от неё столь быстрый положительный ответ.
