Не хочу тебя любить (СИ) - Фирсова Мария
Сейчас были другие времена и цели иные, потому требовался холодный расчет и мозг незашоренный ничем, а не тонны лирики.
Встреча с Мещеряковым переносилась. Его секретарь никак не могла толком указать час и день, потому я, наплевав на вежливость, поехал, когда заблагорассудилось.
Поднявшись на последний этаж, я заглянул в приемную — тишина. Девица в углу сидела, едва не побелев от страха, в глазах слезы застыли, а руки тряслись. Что у них тут происходило-то? Она даже внимания не обратила на мое присутствие рядом, а я-то считал себя неотразимым. Все, время мое, видимо, вышло. Пора на покой.
Навис над ней, засунув руку в карманы. Думал, сейчас она отомрет, поинтересуется, ага, как же.
— Простите, — кашлянул я, — кто-то умер или что?
Девчонка тут же встрепенулась, похоже, звук моего голоса явился для нее раздражителем. Уставилась испуганным взглядом на меня, не веря своим глазам. Поверь, детка, перед тобой настоящее золото, а не мужчина, так какого х… пардон. В общем, чего такое пренебрежение?!
— Ой, Вы же к Петру Алексеевичу? — мурлыкнула она, начиная перебирать документы.
Я лишь кивнул, следя за ее хаотичными действиями. Моя очаровательная улыбка, что ли так на нее повлияла, выбивая почву из-под стройных ножек девицы?!
— Конечно, я войду? — кивнул в ответ, покосившись на дверь.
Мещеряков точно был у себя, я на слух не жаловался, а из кабинета доносилось недовольное бурчание. Что здесь, черт возьми, творится?
— Я не знаю, — испуганно пискнула секретарь, закрывая ладошками лицо, — наверное, да. Мне страшно, обычно он орет, а сейчас так тихо, — сквозь слезы болтала она, а мне это нравилось все меньше и меньше.
Не стал тянуть время, направился к двери, а в следующий миг просто умер повторно.
Я же ее узнаю везде, даже если она решит шокировать публику и будет ходить лысой. Если станет немой, обратится в диковинную зверушку.
И почему этот урод лапает мою бывшую?!
Кровь вскипела мгновенно в венах, я сжал зубы, чтобы не выругаться вслух, не броситься на Мещерякова, чтобы разорвать его в клочья, уничтожив, убив.
Готов был сгрести ее в охапку, зарычать, спрятать, укрыть от всего и всех.
— Алексей, — увидев меня, протянул растерянно Мещеряков, разжимая пальцы, что еще мгновение назад сковывали ее запястье.
Она дернулась, отскочила назад, почувствовав свободу. Я видел, как вздымалась ее грудь, как в глазах полыхал огонь, ее искусанные губы подрагивали, и бесился так, что, наверное, мог разнести весь этот офис в щепки. Готов был на все, но, кому это теперь надо?!
— Полина, можете быть свободны, — натянув улыбку, елейно пропел этот козел.
Она кивнула, опустив плечи, и хотела выскользнуть из кабинета, но я стоял на пути.
Не смотрела она на меня, не подняла взгляда. Ее больше интересовал паркет под ногами, да, милая, он, возможно, и любопытнее моей персоны, но поговорить все же стоило.
Сделал шаг в сторону, позволяя ей выскользнуть, ведь знал, очень хорошо ее знал. Выбежит сейчас отсюда, забьется в уголок и расплачется. Обидел ее этот гад, хотя никому не признается, испугалась, о чем тоже будет молчать. А мне бы быть мужиком — врезать этому про меж глаз, а я… Что я? Стоял и взглядом провожал ее, снова медленно умирая.
— Один момент, — бросил я Петру Алексеевичу, разворачиваясь на пятках.
Ринулся все же из кабинета, не мог дышать, нужна она была мне, как кислород.
— Полина, — в длинном пустом коридоре мой голос прозвучал, как удар колокола над головой.
Она застыла на месте, тут же распрямила плечи, вскинув подбородок. Гордячка!
— Стой, Полина, — подошел ближе, встав в полуметре, чтобы не спугнуть, — не ожидал тебя здесь увидеть.
— Но увидел, — качнула она чуть головой, равнодушно выдав, — теперь мы можем вновь забыть друг о друге на несколько лет.
— Ну уж нет, — хватая ее за плечо, развернул я рыжую к себе.
На сей раз взгляд она не прятала, смотрела прямо в глаза. Зло, яростно, пламя бушевало такое, что пот выступил на спине. Ты бы осторожнее была, милая, я же могу тоже разозлиться, и тогда произойдет катастрофа. Думает, я не помнил, чем обычно это заканчивалось?!
— Катись к дьяволу, — отчеканила она, словно ножом вспорола мою кожу.
— Я тоже по тебе скучал, — подмигнул нагло, а в душе все узлом свернулось.
— Навести Ладу, она быстро развеет твою печаль, — фыркнула Полина, отступив назад.
Не обернулась, ничего больше не сказала. Лишь пружинистым шагом направилась дальше по коридору, оставляя шлейф духов, как напоминание мне о том, что она была в моей жизни.
Глава 10. Алексей
Нелепая встреча перевернула все в душе, заставляя дышать через раз. В груди горело огнем, уничтожая, срывая окончательно замки, сметая все барьеры.
Хотелось взять за шиворот Мещерякова и приложить пару раз о что-нибудь твердое. Я, конечно, мог сыграть роль дурака, прикинувшись, что обладаю хреновым слухом и зрением. Но мать его… Он ее лапал.
Трогал мою бывшую!
Звучит странно, конечно. Бывшая и бывшая, что дальше-то?! Может, если бы речь шла о какой-нибудь девице, чье имя и лицо я не запечатлел в своей памяти, то меня бы сейчас так не накрывало, но это была Полина. Черт подери, моя Полина. Потому казалось, что внутри взорвется огненный шар, и сложно было держать себя в руках.
Прошел мимо заплаканной секретарши. Девица что-то выкрикнула мне в спину, но я даже не стремился расслышать.
Мещеряков копошился в своих бумагах, напоминая вонючего клопа, которого при желании можно было легко раздавить, но не сейчас. Нет, в то мгновение у меня были иные планы.
— Алексей, мои юристы подготовили бумаги. Прошу прощения, что все так откладывалось долго. Ваш экземпляр договора аренды, — протянул он мне несколько листов.
— Я хочу, чтобы вы уволили эту девушку, — скрестив руки на груди, выдал я.
Мое лицо не отображало ни единой эмоции, кажется. Я был уверен и тверд в своем стремлении, и знал, что пойду напролом. Пусть нарушает проклятый Трудовой Кодекс, пусть из кожи вон лезет, придумывая причину, если будет необходимо я готов даже заплатить, но ни дня она больше не должна провести в этом гадюшнике.
— Какую? Оксану, но за нее просили, — ткнул он пальцем в потолок, будто это должно было мне что-то объяснить.
— Оксану? — изогнул я бровь, — вот ее, пожалуй, оставьте себе. Я про Иванову.
— Полину? — проблеял этот козел, потерев переносицу.
Что ж, похоже, дяде есть над чем задуматься. Мне, в сущности, было плевать. Объяснять я ему ничего не собирался, а вот солидную сумму выложить, чтобы избежать ненужных вопросов — запросто.
— Да, Иванову. Увольте ее, сегодня же.
Мещеряков встал со своего места, прошел из одного угла кабинета в другой. Его мельтешение начинало меня выводить из равновесия, хотя нет… из равновесия меня выбила сцена в этих стенах.
— Но я не могу так быстро это сделать, — развел он в итоге руками. — Она, конечно, не самый худший сотрудник. Старательная, хоть и с характером.
— Сколько? — не стал церемониться я, предпочитая сразу услышать расценки.
— Вы хотите заплатить?! Слушайте, ну это же все-таки репутация…
— Бросьте, Петр Алексеевич, вы сотрудников пачками увольняете уже на протяжении полугода. Так что одним больше — одним меньше.
— Мне непонятно такое ваше желание. Расскажете?
— Нет, — дал я твердый ответ.
Болтать лишнего точного не собирался, зачем давать пищу для пересудов. Полине, видимо, и так не сладко здесь было. Кстати, не мешало бы навести справки о ней. А ведь не изменилась практически, еще краше стала лишь.
Усмехнулся про себя, вспомнив, как раньше с ее губ слетали стоны и мое имя, когда она, царапая плечи, улетала от волн оргазма… а теперь. Теперь только в свой адрес могу услышать гадости, наверное, заслужил. Хотя отдал бы многое, чтобы вернуться в прошлое.
