Вторая попытка (СИ) - Шайлина Ирина
— Быть может, сходим погуляем? — невинно поинтересовалась я. А в голове все вертелось Ваня, Ваня…ну какой же он Ваня?
— Да, конечно, — рассеянно ответил он. Мысли его витали где-то далеко, быть может, пытались связать воедино обрывки воспоминаний?
Мы вышли из подъезда почти порознь. Мне казалось, из каждого окна на меня смотрят осуждающе. Я жила в этом доме уже пять лет, и все пять лет соседи регулярно видели меня с Аликом. А недавно вот имели возможность лицезреть его в подъезде без ботинок, а теперь я с…Ваней иду. Я всегда преувеличивала мощь общественного мнения и всегда переживала, что же обо мне подумают люди.
Однако, отсчитывая шаги, уходя все дальше от своего дома, мы не заметно сближались. Это произошло неожиданно для меня самой — вот я иду в пару метров от него, а вот уже держу его руку в своей. Мы дошли до парка. Я обернулась — позади нас осталась ровная цепочка следов, мы первые, кто в этот выходной день посмел прийти и запятнать заснеженные пустые аллеи. Я села на холодную лавочку, найденыш рядом со мной. Дыхание вырывалось изо рта белыми облачками пара. Кафе, в котором мы должны были быть уже через несколько минут, было открыто и, судя по большим витринным окнам, совершенно пусто.
— Попьем кофе? — предложила я.
Он поднялся и подал мне руку. Сонный официант принёс нам меню, но мы оба заказали лишь кофе. Сидели друг напротив друга, грели озябшие руки о горячие чашки и молчали. Молчание не было комфортным — дома, наедине друг с другом мы наслаждались молчанием в такой же степени, как и общением. Сейчас же тишина висела над нами осязаемым, удушающим облаком. Но никто из нас не стремился нарушить её первым. Я посмотрела на часы — уже начало одиннадцатого, неведомый кузен моего найденыша уже должен появиться.
Минуты шли, кофе было выпито, официант с дальнего конца зала взирал на нас неодобрительно. Я сдалась и набрала номер мужчины, который мне так и не представился. Абонент временно недоступен. Недоступен он был и через пять, и через десять минут. Опаздывать на встречу на полчаса — это даже не дурной тон, это оскорбление. Вряд ли у моего найденыша такая невоспитанная родня. Я расплатилась, из жалости к официанту, проводившему в этом пустом зале целый тоскливый день, оставила хорошие чаевые. Мы вышли и снова пошли в парк по своим же, уже чуть заметенным снегом следам. Я наступала в следы найденыша, он — в мои.
— Давай ещё посидим, — попросил он. — Так хорошо здесь, словно в целом мире никого нет.
Мы сели на ту же лавку. Снег пошёл все сильнее, падал сплошной стеной, скрадывая очертания тёмных елей, приглушая звуки машин, доносящиеся с дороги. И в самом деле можно вообразить, что мы совсем одни. Я открыла рот — хотела признаться в том, что сделала. Что его фотографию видят сотни чужих людей, что сговорилась о встрече за его спиной. Но прежде чем я успела произнести эти слова, тишина взорвалась. На секунду я растерялась. Мне показалось, что взрыв произошёл внутри моей головы, и я поморгала, удивляясь, что ещё могу видеть. Затем в мои оглушенные уши ворвались звуки. А ещё через мгновение я оказалась на снегу, прижатая сверху найденышем. Сначала я слишком удивилась, чтобы протестовать, чтобы спросить, что происходит. А потом посмотрела на его щеку, на чуть пробившуюся темную щетину, ощутила на себе вес его тела и некстати подумала: «Господи, как же это здорово, просто лежать под ним!» — и засмеялась.
Он посмотрел на меня удивлённо. А затем дёрнул, вынуждая подняться.
— Побежали к елям. Стреляли из машины, их несколько, я не понял, из какой. Пригнись.
— Стреляли? — удивилась я.
Удивилась и замерла, как вкопанная. Он снова дёрнул меня, заставляя бежать, и я покорилась, мысленно готовя доводы, ведь он говорит абсурд, кто станет стрелять в нас утром воскресного дня! Я обычная неудачница, готовая вступить в средний возраст и уже присмотревшая для себя породу кота. В меня не за что стрелять, я никому не нужна. Мы пробежали несколько метров, вильнули в сторону и упали в снег за елью. Падающий беспрерывно снег мешал вглядываться. Когда я уже хотела возмутиться вслух, мимо нашего укрытия с топотом побежали двое мужчин.
— Они побежали по этой аллее, — крикнул один из них. — Пусть перекрывают выходы!
— Надо сматываться отсюда, — прозвучал жаркий шепот прямо в моё ухо, стало щекотно, я едва не хихикнула. Положительно, я схожу с ума.
Мы побежали прямо по сугробам между елей. Летом здесь была тропинка, протоптанная мальчишками к стадиону. Здесь же они тайком курили и пили пиво, это было их царство. Сейчас мороз погнал их в подъезды, а снег замел тропу. Меня дернули и потащили в сторону, но я запротестовала.
— Там забор железный, высокий, не перелезть. С этой стороны вообще никак не пройти, там футбольная база.
— А куда?
Я пошла дальше по одной мне заметной тропе. Она привела нас к участку забора, на котором несколько железных звеньев отсутствовало — те же мальчишки постарались, не желая обходить весь парк, чтобы попасть на стадион. Мы скользнули сквозь дыру, прошли мимо пустых заснеженных трибун. Под шлагбаум на въезде намело столько снега, что мы просто через него перешагнули. И заспешили прочь мимо длинного забора.
— Там троллейбусное кольцо, — указала я пальцем. — Третий идёт почти до моего дома.
Найденыш с сожалением посмотрел на меня и покачал головой. Мы зашли в ближайший двор, пересекли его наискосок и в следующем дворе зашли в первый же подъезд без кодового замка. Поднялись наверх и на площадке третьего этажа присели прямо на пыльные ступени. Я подумала, что ему не привыкать так проводить время.
— Мы не можем идти домой.
— Как это, не можем? — удивилась я. — Куда мы в таком случае пойдём?
Он ударил кулаком в стену и выругался. Я бросила взгляд на костяшки пальцев — они чуть кровоточили. Затем закрыл ладонями лицо и сидел так несколько минут. Я разглядывала причудливый узор трещинок на крашеной бежевой эмалью стене и ждала.
— Я не знаю, как они меня нашли, но если нашли, то знают и о тебе.
— Кто они? — мягко спросила я.
— Если бы я помнил, — в отчаянии простонал он. — Никаких зацепок. Я ничего не помню, и я не понимаю, как они, люди из моего прошлого, меня нашли.
— Я дала объявление. С твоей фотографией, — ровным тоном произнесла я. — Я же не знала, что за тобой бегают люди с пистолетами.
Он вскочил на ноги и заметался по узкой лестничной площадке. Частый звук его шагов выводил меня из себя, боль тисками сжала голову. То, что происходит, это не со мной. Очередной кошмар, причём, не страшнее рожающей в моей квартире Вики.
— Надо куда-то идти, надо спрятаться. Если они знают твой телефон, то узнают или уже знают твой адрес. Они будут ждать.
— Я пойду домой. Я же буду одна, мне ничего сделают.
— Я тебя не отпущу, — голос его звучал жёстко, и я вдруг поверила, что он просто возьмёт и не отпустит. И все. — Даже если будешь одна, они душу из тебя вынут, не сомневаюсь.
Он снова сел на ступеньку и привалился к стене. Я прижалась к его плечу и закрыла глаза. Я ещё с трудом осознавала, что мне заказан путь в мою квартирку, моё убежище.
— Очень милый подъезд, — сказала я в тишину. — Ступеньки такие…широкие. Не так холодно, как в твоём прежнем. Не курят, судя по всему. Как, годится для проживания? У тебя опыта побольше.
— Я пытаюсь найти выход, не передергивай, пожалуйста!
— Я передергиваю? — закричала я, поднимаясь со ступеней. — Я? У меня была хоть и дрянная, но стабильная жизнь! У меня был мужчина, которого я любила, у меня была, чёрт подери, крыша над головой! Я могла спать в своей постели до того, как приютила тебя!
— Я не заставлял тебя этого делать!
— Да-да, — засмеялась я. — Просто милостиво позволил себя спасать.
— Я что-нибудь придумаю.
— Что ты придумаешь? — снова закричала я. — Ты даже не помнишь, как тебя зовут!
Дверь на лестничной площадке открылась, вышел мужчина средних лет в обвисших на коленях спортивных штанах и тапочках на босу ногу. За ним в качестве группы поддержки стояла жена, и уж она производила куда более грозное впечатление.
