Диана Килина - #Сосед

– Что?! – прошептала я.

– Ещё есть вопросы по данному поводу? – его голос был на удивление спокоен.

Я бы даже сказала – издевательски спокоен.

– Ты не можешь так со мной поступить, – сдавленно прошептала я в трубку.

– Я уже это сделал, – отрезал он и отключился.

Я переводила взгляд с телефона на запертую дверь, и обратно. Набрала его номер ещё раз – не ответил. Начала звонить снова – включился автоответчик.

– Дерьмо! – взвизгнула я, – Ты не можешь так со мной поступить!

Мой голос отчаянным эхом отразился от стен. Я прислонилась спиной к двери, медленно сползла вниз и приземлилась на один из пакетов. Пластик зашуршал, заскрипел под весом моего тела – противно и мерзко. Из глаз полились слёзы, а потом я откровенно разрыдалась – самым неприличным и отвратительным образом. Это нечестно… Я же ничего не сделала!

Не знаю, сколько я сидела вот так – проливая слёзы на площадке, возле когда—то «моей» квартиры. Я всхлипывала, давилась слезами, стучала головой по двери, снова всхлипывала. Пребывала в состоянии: «Обидно до слёз», да, именно так.

Соседская дверь приоткрылась, к косяку спиной прислонился Расмус. Скрестил руки на груди, посмотрел на меня внимательно и хмурясь.

– Что, доволен, скотина? Наябедничал? Радуйся, я здесь больше не живу, – прошипела я.

Он удивлённо приподнял брови. Усмехнулся и покачал головой.

– Я этого не делал.

– И я должна поверить? – я громко всхлипнула, и вытерла нос, размазав сопли по лицу.

– Можешь не верить, дело твоё, – он пожал плечами, и склонил голову набок, – Что будешь делать? Есть куда идти?

– Нет, – я откинула голову назад и шлёпнула ладошкой по мешку, – Родители в Испании, у меня нет ключей от дома, – поймав его озадаченный взгляд, я простонала, – Да, я – идиотка, я знаю.

– Есть немного, – мягко сказал он, – Ну, тогда, – оттолкнувшись от косяка, от распахнул свою дверь и махнул рукой внутрь, – Прошу. И это, – кивнув на пакеты, он улыбнулся, – Тоже бери, а то сопрут.

Я удивлённо моргнула, слёзы на щеках мгновенно высохли.

– Ты серьёзно?

– Идти тебе некуда, а я жалостливый, – снова широко улыбнулся он – стало приятно от его улыбки, – Заходи, перекантуешься, сколько надо. У меня места немного, но на двоих хватит.

Вымученно улыбнувшись, я поднялась на ноги и выпрямила плечи. Потерев джинсы ладонями, я повернулась к пакетам и вздохнула:

– Поможешь?

Он, молча, кивнул.

7

All the voices in my mind

Calling out across the line

Так началась эта история. Не могу сказать, что она была печальной, хотя соли в ней накопилось предостаточно. Я сидела у него на кухне – старенькой, пошарпанной, скрипучей, и пила крепкий чай, приходя в себя. Он жарил омлет на скорую руку – оказалось, что я голодна, хотя вроде бы и обедала несколько часов назад.

Я молчала, разглядывая его спину и татуировки. Он тоже молчал, крутясь у плиты. Когда еда была готова, он разложил ее по тарелкам, опустился на стул напротив меня и пристально посмотрел мне в глаза. Странно, но в этот раз я не отвела взгляд – не хотелось.

– Я могу дать тебе один совет? – тихо сказал он, сжимая вилку в руке.

Я вскинула бровь в саркастическом жесте:

– Ты? Мне? Совет?

Он вздохнул, постучал зубчиками по столу и нахмурился:

– Я скажу, а ты сама решай следовать ему или нет, идёт?

Пожав плечами, я ответила:

– Идёт.

Расмус отвернулся, посмотрел задумчивым взглядом куда-то в пространство. Чуть прищурился, сжал челюсти и снова перевел взгляд на меня.

– Не говори никому где ты.

– И что я скажу? – невольно улыбнулась такому «совету».

– Соври что-нибудь; скажи, что у родителей, – он казалось, говорил на полном серьёзе.

– Зачем мне это делать? – спросила я с насмешкой.

– Сама увидишь, – протянул он.

Самоопределение

8

Down on the West Coast, they got a saying

«If you’re not drinking, then you’re not playing.»

But you’ve got the music, you’ve got the music in you,

Don’t you?

Смачное ругательство послышалось из—за двери ванной. Я просунула голову, обмотанную тёмным полотенцем, в приоткрытую дверь и посмотрела на своего соседа.

– Может, ты свои вещи разберёшь до конца всё—таки? – потирая колено, изрёк он, – Не пройти, не проехать.

Я пожала плечами, фыркнула и снова спряталась за дверью, продолжив прежнее занятие – втирание кокосового масла в кожу после душа.

– Агата? – громко сказал он, – Ты ещё долго? Мне тоже нужна ванная.

– Сейчас выйду!

– «Сейчас» ты говорила полчаса назад, – пробормотал он, думая, что я не услышу.

Я намазалась маслом, закрыла баночку и поставила её на стиральную машину – туда, где стояла моя косметика. Свободных полок у Расмуса было не много, поэтому я постепенно оккупировала не занятые им территории по всей квартире: стиральную машину, стул в прихожей, ящики в шкафу – у него всё равно только трусы и носки, а у меня нижнее бельё, пижамы и ночнушки.

Выйдя из ванной, я нашла его на диване, щёлкающим кнопки пульта от телевизора.

– Я бы разобрала свои вещи до конца, если бы ты мне выделил место, куда их повесить, – сказала я, усаживаясь рядом.

Он закатил глаза:

– Женщины… Подвинь мои в сторону.

– У меня много одежды, – я пожала плечами и подобрала колени к груди.

– Сложи что—то в шкаф, – не унимался этот умник.

– Помнётся, – огрызнулась я.

– Агата, – Расмус тяжело вздохнул, – Сложи так, чтобы не помялось. Правда, надоело спотыкаться о мешки.

– Я всё равно съеду через месяц, – я запнулась, припоминая, когда вернутся родители, – Или два, – добавила быстро.

– Да хоть через три. Просто повесь. Можешь переложить мои футболки и освободить себе место. Мне не жалко.

– Хорошо, – тихо сказала я, разглядывая маленькую комнату.

Взгляд упал на тонкий наматрасник, лежащий на полу. Стало не по себе – выгнала парня с дивана, наверняка неудобно.

– Ты уже завтракал? – осторожно спросила я, прикидывая в уме, что я умею готовить.

Оладьи, яичница, салаты – не густо. А, ещё, сырники. И, кажется, блины.

– Нет ещё, – он закинул голову на подголовник и закрыл глаза.

Я уставилась на его руку, лежащую слишком близко к моему бедру. На фоне моей, его кожа была слишком тёмной. Чёрной, от красок. «TRUST» – одна из больших каллиграфических надписей, всегда привлекала моё внимание. «Доверие» – почему такой выбор?

– Я могу что—нибудь приготовить, – сдавленно сказала я.

Расмус распахнул глаза, поднял голову и посмотрел на меня с нескрываемым интересом.