Хейли Оакс - Только между нами (ЛП)
Они с Кайлом не были близки. Он расстался с мамой Кайла, когда Кайлу было девять, и с тех пор был одинок, хоть и встречался с несколькими женщинами, пока не появилась моя красавица–мама. Когда он виделся с Кайлом на выходных, мы с мамой занимались своими делами, и я, конечно же, виделась со своим папой или с друзьями. Спустя год Мик предложил нам сходить куда–нибудь вдвоём, и я пришла в ужас. Мы с Кайлом оба знали, что наши родители встречаются, но из–за того, что мы не говорили об этом в школе, я знала, что будет неловко. Он никогда не смотрел на меня знающим взглядом и не говорил со мной. Он продолжал общаться с популярной толпой, а я была выродком с вьющимися светлыми волосами. Его волосы были похожи на чёрный шёлк, а его кожа всегда имела лёгкий загар. Он был красивым, недосягаемым, и я определённо не стоила его внимания.
Мик повёл нас в итальянский ресторан. Он забрал нас с мамой на своём чёрном «БМВ» пятой серии. Кайл уже сидел на переднем сидении, поэтому мы с мамой сели сзади. Это создало прецедент на весь оставшийся вечер, и Кайл вёл себя как избалованный ребёнок, а его отец потакал всем его прихотям. Мы с мамой обе были в шоке, Кайл не присоединился ни к одному из наших разговором, он просто сидел с угрюмым выражением лица и смотрел в окно.
– Кайл, – осмелился произнести Мик посреди ужина, – пожалуйста, постарайся вести себя нормально.
– Зачем трудиться, в следующем месяце в это же время у тебя будет новая курица.
Мама чуть не подавилась своим вином, а я опустила взгляд на свою еду. Мик был готов взорваться.
– На выход, сейчас же, – он быстро вышел из ресторана, и Кайл последовал за ним.
– Я же говорила, что он идиот, – сказала я, продолжая есть свою пиццу. Тем вечером я изо всех сил старалась уложить свои своенравные светлые кудри и нанесла скудный макияж.
Когда они вернулись, Кайл стал ещё тише, а Мик оставался раздражённым до конца трапезы.
Они поженились вскоре после этого инцидента. Церемония на Лейк–Дистрикт была маленькой и простой, с гостями в качестве нескольких друзей и конечно же, нас с Кайлом. Он тогда едва обращал на меня внимание, и мы по–прежнему не разговаривали в школе. Нам было по пятнадцать, я чувствовала себя неловко, а он был высокомерным придурком. Он не сказал моей маме, что она выглядит красиво, и даже не купил им поздравительную открытку. Он так привык к привилегиям, что потерял всю человечность.
Моя мама была богата благодаря своему семейному бизнесу, её брат Коллин был банкиром в Нью–Йорке и не интересовался бизнесом семьи, поэтому она унаследовала всё одна. Им с Миком было хорошо вместе, и они купили большой дом в Литаме, куда я переехала вместе с ними. Кайл изредка приезжал на выходные. Его отец всегда увозил его куда–нибудь, например, играть в гольф или кататься на картах, или смотреть футбол на Олд Траффорде. Мик держал его подальше от нас, так как он был настроен враждебно. Но это всё равно не могло ничему помешать.
Когда мама Кайла решила переехать в Испанию, он был опустошён. Я видела это в его глазах, когда он переехал жить к нам, когда Мик перевёз его вещи в его комнату.
– Почему я должен делиться ванной? – стонал он, разбирая вещи.
– Потому что остальные комнаты заняты.
– Чем, этим тупым спортзалом? Ты им не пользуешься, толстяк, – выплюнул он.
– Следи за своим языком, Кайл. Тебе лучше изменить поведение, если не хочешь отправиться в Испанию к своей мамаше.
Он знал, что Кайл не захочет уезжать. Он был героем нашей школы, и у него было много поклонников. Однако только снаружи могло казаться, что у него фантастическая жизнь. У него были богатые родители, которые потакали всем его прихотям, но я начала замечать, что родители у него не лучшие. Его мать сбежала за границу, а Мик сдался ещё до того, как начал что–то предпринимать. Часть меня начинала чувствовать к нему жалость.
Но мы с Кайлом всё ещё не были друзьями, не разговаривали в школе и только в «БМВ» Мика находились вместе. В конце концов, моя мама стала привносить изменения. Она добавила немного стабильности и рутины в жизнь Кайла. У его мамы всегда были свои заботы, спорт–зал, завтраки с друзьями и алкоголь. Кайл был последним в списке её приоритетов. Моя мама прислушивалась к нему, заботилась о нём и наслаждалась этим. Она интересовалась тем, чем и с кем он занимается, и она убеждалась в том, чтобы он всегда был чисто одет и хорошо накормлен. Дома он оставался тихим и угрюмым, но я могла сказать, что Мэггс украла его сердце.
Мы быстро привыкли к псевдо–семейной рутине. Кайл поначалу проводил каникулы у своей мамы, но ему нравилось там всё меньше и меньше, особенно, когда мы перешли в предпоследний класс школы, и его общественная жизнь улучшилась. У меня были две лучшие подруги, Эшли и Кэтрин. Мы дружили уже несколько лет, и у нас была своя компания, которой мы ходили на вечеринки. Они определённо не были такими популярными, как компания Кайла, но нам было весело. Мы экспериментировали с макияжем, откровенными платьями, выпрямителями для волос, алкоголем и парнями. Я узнала, что мои волосы могут быть послушными, и что я не так уж плохо целуюсь. У меня неплохое тело, и я могла надеть довольно короткое платье из лайкры, когда это было нужно.
Мы с Кайлом жили довольно хорошо со своими новенькими машинами, кредитными картами, модной одеждой и достаточным количеством свободы. У нас был удивительный дом с комнатой для вечеринок, которая была отличным местом для встреч с друзьями, и мы пользовались ею по–раздельности. Наши родители не упоминали, что мы не друзья, и не старались заставить нас дружить. Они просто приняли нас такими, какими мы есть. Отдельными лицами. Кайл всё ещё был высокомерным, но казался более счастливым и даже обнимал мою маму и Мика, когда был в хорошем настроении. Он просил у них о помощи, когда это требовалось, и позволял им приглядывать за ним, что было большим изменением.
На Пасху перед нашим последним летом дома, прежде чем мы разъедемся по университетам, Мик и мама удивили нас. Мы сдали большинство своих экзаменов, и оставалось всего чуть–чуть, так что они забронировали десятидневный отдых в Канкуне, в Мексике. Кайл собирался ехать к своей маме только летом и всего на две недели, так как хотел хорошенько отдохнуть последним летом после школы со своими друзьями. Я знала всё о нём от мамы, как и наверняка он обо мне, но мы не разговаривали друг с другом. Мы не были близки, но я получала от него странные улыбки, и иногда мы заговорщически смеялись над своими родителями.
Я часто задавалась вопросом, считает ли он, что я не достойна его дружбы, или он на самом деле ненавидит меня из–за того, что ненавидит ситуацию, в которой мы оказались. Мама украла его отца и заменила ему мать, и я была всем довольна, тогда как он был не в восторге. Он был зол на жизнь и вполне справедливо, так как оба его родителя, казалось, заботились о нём не так сильно, как ему этого хотелось.
