Екатерина Вильмонт - Сплошная лебедянь!
Едва они заказали ужин, у Яси зазвонил телефон. Номер был какой-то непонятный.
– Алло! Что все это значит? – узнала она голос мужа.
– Что именно?
– Ты где вообще?
– В Москве.
– И надолго?
– Да навсегда! Я ушла от тебя, Вилли!
– Что за бред!
– Это не бред, а вполне осознанный поступок! Мне не нравится, когда на меня поднимают руку…
– Прости, это было в первый и последний раз.
– Конечно в последний. Я не вернусь.
– Да? И на что ты будешь жить?
– А я уже нашла работу. И, кроме того, тебя это уже не должно волновать.
Они говорили по-французски, и Варя только таращила глаза. Наконец, он отвязался.
– Твой звонил? Прощения просил?
– Просил, но как-то неубедительно, формально. Знаешь, я услышала его голос и ничто во мне не дрогнуло. Все! С этим браком покончено!
Ей давно не было так хорошо! Вот уже три недели она жила у Вари. И с удовольствием многое делала по дому – убирала и готовила, несмотря на Варькины вопли. В магазины они ездили вместе. И еще Яся работала. С утра до вечера. И ей было уютно жить. Впервые за последние полтора года. По вечерам за ужином подруги болтали обо всем на свете. Как-то Яся спросила:
– Варь, скажи, а зачем издавать такой роман? Это дико скучно, претенциозно и вообще, на мой взгляд, гадость.
– А сейчас на такое спрос! В Европе это бестселлер! А мне сдается, что у нас… Помнишь, кто-то сказал: все жанры хороши, кроме скучного. А у нашей так называемой элиты все наоборот, все жанры плохи, кроме скучного! Хотя издательство у нас большое, есть разные направления… Но ты особо не умничай, переводи, что дают.
– Но тебе-то я могу сказать?
– Мне, конечно, можешь! А как, кстати, у тебя продвигается дело?
– Да текст нетрудный, я уже больше половины сделала, к сроку управлюсь.
– А что это у тебя в сотейнике?
– Баранье рагу.
– Да ты что! Это должно быть вкусно… Ой, а запах какой! Ты вообще готовишь гениально! Ой, мама, сроду ничего вкуснее не ела! Ох, боюсь, я на таких харчах разжирею на фиг!
– Не разжиреешь, у тебя конституция хорошая.
– Яська, у меня благодаря тебе настолько меньше денег уходит… Я покупала все готовое, мне лень было для себя стряпать. И живот не болит больше. Как здорово, что ты приехала, Яська!
– И мне, Варька, давно не было так хорошо и спокойно.
* * *Иван Алексеевич познакомил Дину со своими самыми близкими друзьями Глебом Кузьминым и его женой Наташей Завьяловой. Они встретились вечером в хорошем ресторане. Дина была очень красива и весела в этот вечер. Разговор получился оживленный, было уютно и непринужденно. Дине кто-то позвонил и она, извинившись, вышла из-за стола.
– Да, Ванька, – заметил Глеб, – хороша, ничего не скажешь! Женись и не раздумывай! После всех твоих бесчисленных Сольвейг совсем другой коленкор! Она у тебя уже живет?
– Пока нет. Я-то не против, но Дина говорит, что переберется ко мне только после свадьбы.
Наташа иронически вскинула бровь, но промолчала, а мужчины не заметили.
– Кстати, Дина великолепно готовит… – зачем-то произнес Иван Алексеевич. И вдруг почувствовал себя дураком. А почему… Пойди, пойми.
Дина вернулась за стол.
– Извините, это по работе. Наташа, я большая ваша поклонница, записываю ваши передачи и на досуге смотрю. Это всегда интересно и абсолютно небанально. И еще – у вас всегда такие красивые платья… – с милой улыбкой добавила Дина.
– Спасибо, – улыбнулась в ответ Наташа. – Но платья эти поставляет фирма…
– Я понимаю, но они всегда вам к лицу.
– О, – вклинился в разговор Глеб Витальевич, – если б вы знали, Диночка, сколько времени и нервов стоят Наташе эти примерки! Поначалу вообще был ужас, но потом она победила фирмачей и они уже стали ориентироваться на ее вкус. Да, кстати, ребята, вы на Новый год никуда не смыливаете?
– Нет.
– Тогда я приглашаю вас на Новый год и новоселье одновременно.
– Какое новоселье? – искренне изумился Верещагин.
– А мы купили дачу!
– Что ж ты молчал?
– Да всем в основном Наташка занималась, – счастливо смеялся Глеб Витальевич.
– И что за дача?
– Старый дом в генеральском поселке. Большущий, деревянный, такая прелесть… – воодушевилась Наташа. – Два этажа, все в прекрасном состоянии, я только косметический ремонт сделала и сантехнику поменяла, а так все по-старому. Очень уютно!
– Ну, вы тихушники! И что же вам дарить на новоселье?
– Паровую швабру! – сразу ответила Наташа.
– Господи, а что это такое? – вытаращил глаза Иван Алексеевич.
– Я знаю! – заявила Дина. – Очень удобная штука! У моей подруги есть, она не нарадуется.
– С ума сойти! – в один голос воскликнули мужчины.
– Ваня, я возьму это на себя, – вызвалась Дина.
– О, это здорово, а то я в таких вещах не разбираюсь, – обрадовался Иван Алексеевич.
– …Наташ, ну как она тебе? – спросил уже по дороге домой Глеб Витальевич.
– Честно? Не понравилась.
– Почему? – поразился Кузьмин.
– Она его не любит. Да и он ее тоже.
– А он вообще… На моей памяти никого никогда не любил по-настоящему.
– Да, такое случается, но если бы она его любила, все могло бы сладиться, и он к ней привязался бы, тоже ведь уже далеко не мальчик, живет бобылем… Но это не тот случай.
– А с чего ты взяла, что она его не любит? Мне так не показалось. Она так на него смотрит…
– Как на свое весьма благополучное будущее, и не более того, – сухо ответила Наташа.
– Наташка, ты ведь любишь Ваньку?
– Очень. Он чудесный человек.
– Вот! Ты просто подсознательно ревнуешь.
– Глеб, что за чушь! Я люблю Ивана как друга!
– А я и имел в виду дружескую ревность.
– Ладно, поживем – увидим. Вот приедут к нам на Новый год, тогда и поглядим. Как она с ребятами будет общаться. Леня очень тонко чувствует людей, и обожает Ивана.
– Да, а Аська будет с нами?
– Нет, Артур ее увозит в Австрию на лыжах кататься.
– Жаль.
– Мне тоже жаль, но я не могу ее не пустить. И она жаждет провести каникулы с папой. Он хороший отец.
– Да, и человек оказался приличный. Боже, как я его ненавидел, пока ты была его женой…
– Но я уже два года твоя жена.
– И я счастлив.
* * *– Скажи, Яська, – как-то вечером спросила Варвара, – а почему у тебя нет детей?
– А у тебя? – ответила Яся вопросом на вопрос.
– А мы собирались. Славка говорил: вот встанем на ноги… Встали. И тут у него инфаркт… Ну, а у тебя?
– Понимаешь, мне нельзя.
– Почему?
– Потому что я урод!
– Что?
– Я выросла в ненормальной семье, я не знаю ничего про материнскую любовь… Я боюсь, что не смогу дать ребенку то, что ему необходимо…
