Кендалл Райан - Женатые. Часть 1

Ной смеется. Да, придурок определенно видит меня насквозь, но он не спорит, заправляя своего «зверя» обратно в «логово».

Я пытаюсь взять себя в руки, пока мы возвращаемся к бару. Как только мы садимся, я говорю ему со всей холодностью, на которую способна сейчас:

— Это не изменит моего мнения, ты же знаешь.

— В самом деле? Нисколько? — он приподнимает бровь.

Вид его члена, безусловно, произвел на меня впечатление. Разве могло быть иначе? Но будь я проклята, если скажу ему… Его эго возрастет еще больше, чем есть сейчас.

— Слушай, эта идея со свиданиями нужна для того, чтобы убедиться, что мы сможем жить и работать вместе. Тебе не нужно быть сверхубедительным.

— А если я хочу?

— Ной…

— Могла бы ты хотя бы попробовать? Мы можем начать очень медленно. Установим жесткие рамки. Скажем… — он машет рукой неопределенно, — остановимся на первой базе.

— Пробный прогон в течение испытательного периода, — проговариваю я медленно, пробуя идею на вкус. Я настроена скептически, но думаю, что не мешало бы пошалить немного. Всегда можно заявить об окончании игры. Эта мысль приводит меня в восторг.

— В точку. Проба воды. Можем сделать вид, что вернулись в среднюю школу или что-то типа того.

Я делаю большой глоток мартини, принимая во внимание сказанное.

— Я подумаю над этим.

Глава 5

Ной

Игра началась.

Глава 6

Оливия

Какая радость! Известная маркетинговая фирма «Вессон, Берк и Барсол» отправила к нам стервятника. И по какой-то чудовищной причине наш совет директоров позволил ему в течение часа сотрясать воздух через пожелтевшие зубы, называя это «переговорами».

С первого дня «Тейт и Кейн» и «Вессон, Берк и Барсол» были соперниками. Так что нет ничего удивительного, что, почуяв кровь, их генеральный директор начал пускать слюнки. Официально стервятник является представителем заинтересованной стороны, но это лишь формальность Он здесь, чтобы прибрать к рукам добычу еще до того, как она перестанет трепыхаться.

Сдерживая тяжелый вздох, я ерзаю на своем месте. У меня нет времени на эту ерунду, но есть целая компания, которую надо реабилитировать. Так называемая встреча с потенциальными покупателями стоит далеко внизу в моем списке дел. Понятия не имею, что это ничтожество делает здесь, кроме того, что тратит наше время и заставляет подниматься мое кровяное давление. У нас в запасе девяносто дней, нет, уже восемьдесят шесть. Только после этого совет будет принимать решение о продаже «Тейт и Кейн», не говоря уже о том, кому именно они решат продать компанию.

Может быть, весь этот стресс делает из меня истеричку, но я не могу не скривиться, смотря на волосы представителя. У него, без сомнения, один из самых засаленных, тонких и тусклых зачесов, которые мне приходилось видеть. Я стала частью элитного делового мира, когда достаточно повзрослела, чтобы сопровождать папу на корпоративах. Поверьте мне, я знаю все о плохих зачесах.

Как соответствующе... Лысый стервятник. Возможно, я должна проверить когти на его руках. Я делаю глоток кофе, чтобы скрыть ухмылку.

Папа прочищает горло, прерывая бессвязную болтовню представителя.

— Простите, мистер Вальмонт, я бы хотел уточнить некоторые моменты.

Стервятник моргает несколько раз, как будто он забыл, что в комнате находятся и другие люди.

— Да, господин председатель?

— Ваша цена кажется очень низкой. Общая стоимость предприятия оценивается в более чем в два раза выше указанной вами стоимости. Да и планируемые изменения политики компании довольно обширны, — папа смотрит поверх очков на копию договора, предложенную «Вессон, Берк и Барсол». — Не говоря уже о масштабных увольнениях. Вы, конечно же, не собираетесь увольнять всех наших сотрудников?

— Вновь приобретенные компании всегда проходят определенную реструктуризацию, — поправляет он свой галстук. — Это стандартная процедура, уверен, вам это известно. Покупатель должен убедиться, что новый актив вписывается в их, кхмм… их общую культуру.

— Конечно, — говорит папа. — Просто хочу удостовериться, что и совет это понимает.

О да, совет хорошо все понимает. Ни у кого из сидящих за столом переговоров нет и следа улыбки.

Я украдкой смотрю на Ноя, который сидит слева от меня. Он выглядит абсолютно загнанным: хмурый, губы плотно сжаты, плечи напряжены. Язык его тела шокирует, ведь обычно Ной совершенно невозмутим.

Острая боль сочувствия сжимает мою грудь. Я испытываю неожиданное желание взять его за руку. Пусть оно и исчезло так же быстро, как и возникло, но боль осталась. Бог знает, что я не самый большой поклонник Ноя, но с потенциальными покупателями в комнате… я выбираю Ноя. В конце концов, враг моего врага — мой друг.

Но Ной не только враг моего врага. Мы действительно находимся по одну сторону баррикады. Мы оба делаем это по одним и тем же причинам: для наших отцов, нашего будущего, для всех людей, чье будущее напрямую зависит от «Тейт и Кейн». Нам есть что терять. Я знаю, Ной не сдастся без боя.

Боль в груди усиливается, и я испытываю странное чувство… Солидарность.

Ной оборачивается ко мне; должно быть, он почувствовал мой взгляд. С осторожностью, чтобы не привлекать внимания, я склоняю голову и дарю ему улыбку в знак поддержки. Не хочу, чтобы стервятник и даже папа это заметили. Это сообщение предназначено только для нас двоих.

Не волнуйся. Мы собираемся перехитрить этих лохов. Клянусь могилами наших матерей, мы победим.

Стервятник со скрипом поднимается со стула. Ной оглядывается на него, разрывая нашу краткую связь.

— Мои работодатели призывают вас рассмотреть вопрос о совершении данной сделки как можно скорее, — говорит Вальмонт. — Наше предложение довольно щедрое, и оно не будет вечным.

— Мы будем иметь в виду «Вессон, Берк и Барсол», если решим продать компанию, — спокойно отвечает папа, игнорируя попытку угрозы. — Спасибо, что пришли к нам сегодня.

Я мысленно пускаюсь в пляс. Да, черт возьми! Папа сказал «если», а не «когда». Маленькая победа.

Вальмонт не выглядит впечатленным таким ответом. Вероятно, он понимает, что «мы будем иметь в виду» — это просто вежливое «пошел на…». Но чего же они ожидали, пытаясь проскользнуть через конкурентов, как не это?

Переговоры закончены. Папа извиняется, вероятно, спешит вымыть руки после пожимания скользкой руки представителя. Ной догоняет меня по дороге к моему кабинету.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

Ной спрашивает меня об этом? Он был единственным на грани некоторое время назад.

— Да, я в порядке, — вздыхаю я. — Просто разозлилась.

— Я думал, злость — твое обычное состояние, — дразнит он.

— Только когда я рядом с тобой, — автоматически отстреливаюсь я, но без злого умысла. Я все еще под впечатлением от услышанного в конференц-зале.

Ной просто смеется, как будто мы играем в теннис, а не обмениваемся оскорблениями. Я должна признать, что его смех приятен на слух, и мне нравится видеть его именно таким — увиденное на встрече неприятно поразило меня. Хоть он и может быть раздражающим говнюком, но пусть уж лучше будет веселым.

Некоторое время мы идем молча, окруженные тихим эхом наших шагов и низким ропотом офисных будней.

— А что насчет тебя? — наконец спрашиваю я. — Ты в порядке?

— Теперь, когда ты рядом, я чувствую себя намного лучше.

Опять флирт. Почему он продолжает вести себя так со мной? И почему в моем животе всегда все переворачивается в ответ? Я ненавижу свою реакцию на него.

— Но там, в конференц-зале, было совсем по-другому, — продолжает Ной, — я думал, что врежу этому придурку по его самодовольной роже. Наша компания — не просто цифры на бумаге. Это жизни людей, которые они планируют сломать.

— Правильно… таких людей, как Росита. Ты так о ней заботишься, — со вчерашнего дня я знаю, что они близки, но, увидев Ноя таким расстроенным сегодня, понимаю, как важна она для него.

Он глубоко и тревожно вздыхает.

— Как иначе? Она самый замечательный человечек на земле. И у нее есть семья, о которой нужно заботиться.

Вдруг он останавливается и смотрит на меня, уголки его рта снова поднимаются, но глаза говорят мне, что он по-прежнему обеспокоен встречей и тем, что мы узнали.

— Ну, таков уж я. Думаю, пришло время вернуться к работе.

Я осматриваюсь и вижу, что он прав — мы стоим около двери его кабинета. Уже здесь? Когда мы успели пройти весь этот путь? Время пролетело незаметно.

Я чувствую странный укол разочарования, не желая заканчивать этот разговор. Я не знаю, что еще сказать, просто испытываю желание поговорить с Ноем еще немного.