Гленн О'Брайен - Фактор внешности

Другие причины изобилия запасных игроков в списках спортивной команды связаны с тем, что у каждого на поле своя позиция. Аналогично и в модельном бизнесе. У нас имелись блондинки, брюнетки и рыжие (надо заметить, что цвет волос модели меняли гораздо реже, чем одежду). Агентство держало моделей-азиаток, чернокожих, белых и несколько девушек смешанных расовых и национальных типов. У нас были эскимоски, африканки и индианки. Были и совсем худенькие, и с пышными формами, и просто высокие, и даже непомерно длинные. И еще у нас была «специальная команда» — модели нестандартной внешности, с большим размером ног, толстушки, пожилые дамы, двойники знаменитостей и модели-тинейджеры. Впрочем, другие агентства шли еще дальше и набирали в модели детей, но Роттвейлер считала, что нам это ни к чему.

— У нас достаточно девушек с детской внешностью, — заявляла она, — и потом, я не верю, что дети способны полноценно работать, они еще слишком мало понимают в жизни и слишком эгоцентричны.

— Но ведь кто-то должен это делать, — возражал я, кто-то должен продавать игрушки и другие детские товары?

— С этими картинками что-то не так, — шипела Мисс, и в такие минуты я чувствовал, что она способна за одно мгновение уничтожить иллюзии, связанные с работой, которая готовилась в течение двух месяцев. — Нужны просто дети. Поменьше студийной атмосферы! Она превращает их в уродов! А они и без того не так уж хороши. Пусть снимки делают на детской площадке, и не давайте вмешиваться родителям, от них одни проблемы.

Кроме наших постоянных моделей, в агентстве значились еще несколько категорий женщин — целый штат из двух сотен девушек, не востребованных для основных съемок, сто низкооплачиваемых девушек и пятьдесят женщин, которые носили одежду больше двенадцатого размера. Мы также время от времени приглашали на съемки так называемых платиновых моделей, когда возникала необходимость рекламировать товары для пожилых дам.

Всем вышеперечисленным категориям были присвоены твердые наименования: А-моделями назывались невостребованные, Б-моделями — низкооплачиваемые, Д-моделями — носившие одежду больше двенадцатого размера. Использовались все А, Б, Д на съемках, как правило, лишь в тех случаях, когда предполагалось представлять одежду для массового покупателя или тех, кого называли среднестатистическими американцами. Бывали случаи, когда приглашались и модели, страдающие избыточным весом, особенно они бывали востребованы в рекламе товаров для похудания. Совсем редкую группу моделей составляли «ширококостные» или мужеподобные дамочки.

Многие «платиновые» модели выглядели очень даже привлекательно. Они были супермоделями в прошлом, в то время, когда нынешние юные топ-миллионерши еще только появились на свет. Их карьера закончилась очень давно, и теперь они с радостью принимали любое приглашение на съемки. Удивительно, что, несмотря на зрелый возраст, многие из этих женщин сохранили какую-то кукольную молодость, поддерживаемую как дорогостоящими средствами по уходу, так и вниманием поклонников.

Следующий день я снова провел вместе с Роттвейлер, все больше и больше втягиваясь в свою новую роль ее «альтер эго» и эксклюзивного мальчика на побегушках. Хотя поначалу мне не слишком нравилось, со временем я стал находить это забавным. С софы мне было предложено пересесть за мой личный стол «охранника кабинета госпожи Роттвейлер», и с этого момента я начал делать то, что подсказывали мне моя интуиция и способность ориентироваться в ситуации.

Лжец

Воспоминания о первом месяце работы в офисе Роттвейлер все еще очень живы. Я отлично помню, что многое тогда повергало в шок мою непривычную к разного рода неожиданностям наивную душу. За день я успевал повидать столько, сколько не увидел бы в кино и за неделю, — фантастические интриги, заговоры и тайны, достойные детективных сериалов и мыльных опер.

Мисс Роттвейлер — а мы все называли ее просто Мисс, хотя я смутно догадывался, что она замужняя дама и вступила в брак очень давно, скорее всего не в Америке, а еще в Европе, — относилась к тому типу людей с «выдающейся вперед волевой челюстью», о ком обычно пишут в книгах, но кого мне раньше не доводилось встречать. Черты лица, да и весь ее облик, действительно выдавали недюжинные решимость и волю, достойные изображений, которые помещались на носу древних кораблей. Один ее взгляд мог действовать на присутствующих подавляюще.

Подбородок тоже играл далеко не последнюю роль. Впечатление усиливалось из-за пышной груди. Надо заметить, что эта деталь ее внешнего облика привлекала особое внимание. Я склонен предполагать, что эта часть тела Мисс Роттвейлер никогда не удостаивалась ласк, хотя, возможно, я заблуждался и в далеком прошлом мужчине или женщине все-таки доводилось с благоговением притрагиваться к ней. Одно я знал точно — эта роскошная грудь не вскормила ни одного младенца.

Насколько я помню, в одной руке она всегда держала телефонную трубку, в другой — тонкую сигарету «Вирджиния», которая выглядела дисгармонично на фоне массивной внешности Мисс. В наиболее ответственные моменты она наливала все той же свободной рукой с сигаретой немного спиртного, но признаюсь, мне очень редко случалось заметить у нее даже самые легкие признаки опьянения. Я видел, что Хелен потребляет немалое количество крепких напитков, но ни следов опьянения, ни похмелья этот переизбыток не оставлял. Казалось, выпитое полностью преобразовывалось в ее организме в энергетическую подпитку, в некое горючее, позволяющее сохранять непрерывную активность.

Пламя этой активности не угасало ни на минуту, и даже когда Ротти позволяла себе четверть часа вздремнуть в кресле, продолжало тлеть в ее сердце, моментально разгораясь с новой силой при первой же необходимости. Вообще-то в том и заключалась моя работа — будить в ней зверя. Я должен был постоянно помогать ей поддерживать себя в форме, стимулировать готовность к очередным броскам и нападениям.

Возвращаясь, домой, Роттвейлер всегда отключала телефон. Но у меня были ключи от ее дома на Грэмерси-парк, и каждое утро в половине восьмого я приезжал туда, готовил чашку крепкого кофе по-турецки и приносил его ей на подносе вместе с номерами газет и журналов и вареными яйцами. По дороге всегда бросал приветственный взгляд на большое распятие XV века, вероятно, похищенное из какого-нибудь португальского монастыря. Я никогда не верил в религиозность Мисс. Думаю, ей просто доставляло удовольствие смотреть на страдающего голого мужчину.

Первое время я с трепетом замирал перед дверью будуара Роттвейлер. Будуаром, впрочем, это помещение можно было назвать с натяжкой. В нем не было ничего слишком вычурного или дорогого, свидетельствующего об истинном положении, занимаемом его хозяйкой. Однако туалетный столик, покрытый розовой шелковой скатертью, и большие позолоченные куклы, на которых я как-то разглядел нарисованные значки вуду, там имелись. В первое утро я плохо справился со своими обязанностями — кофе был сварен неудачно, и я чувствовал себя еще слишком робко в футболке и джинсах от Калвина Клайна.