Нэнси Бартоломью - Твое смеющееся сердце
Кажется, Вернелл почувствовал себя неловко.
— Формально они адвокаты компании, но он обращался к ним и по поводу своей недвижимости.
— Значит, речь идет о недвижимости Джимми? — уточнила я.
Вернелл неохотно покосился на конверт.
— Давай не будем говорить о делах, только не сегодня. В такие моменты, как сейчас, мне вспоминается наше общее прошлое.
— Вернелл!
Я попыталась его остановить, но было поздно. Мы выезжали из города по двести двадцатому скоростному шоссе, чтобы спасти Шейлу от незавидной участи, и не просто выезжали, а мчались на большой скорости в огромном ярко-оранжевом фургоне с танцующим Иисусом на крыше — и именно в это время Вернеллу приспичило предаться сентиментальным воспоминаниям.
— Мэгги, давай смотреть правде в глаза, — сказал он. — Джолин меня не любит, она считает меня дряхлым стариком, набитым деньгами.
Я повернулась к своему бывшему мужу и с удивлением обнаружила, что Вернелл Спайви по-настоящему плачет. По его обветренным щекам катились слезы.
— Ох, Вернелл, что ты такое говоришь, этого просто не может быть! Ведь она вышла за тебя замуж, а до этого еще Бог знает сколько времени за тобой гонялась. — Мои слова были слабым утешением, да и прозвучали не очень искренне. Он променял кукушку на ястреба, и теперь сам это понял.
Мои пальцы наткнулись на плотную бумагу, и я вспомнила о конверте, лежащем у меня на коленях.
— Это экземпляр завещания Джимми? — спросила я.
— Нет. — Вернелл застонал. — Она никогда меня не любила, это даже Джимми знал. Незадолго до своей смерти он пытался меня предупредить. — Вернелл явно старался отвлечь мое внимание, я поняла это по тому, как он то и дело украдкой поглядывал на конверт. Он был похож на птичку, которая стремится увести кота от своего гнезда.
— Что же это в таком случае? — осведомилась я.
— Правда ли это? Сам не знаю. Я могу опираться только на слова Джимми, а он, видит Бог, всегда мне завидовал.
— Вернелл, ответь на мой вопрос: это завещание Джимми?
— Джимми не раз говорил, что ее интересуют только мои деньги, а не я сам и что она бы не задумываясь перешагнула через меня, чтобы добраться до кого-нибудь получше. Она использует меня как дойную корову, вот как он сказал. И еще Джимми говорил, что я бросил лучшую женщину на свете и…
— Вернелл, раз ты не хочешь говорить, я открою и сама посмотрю, что в этом конверте.
Я достала из конверта стопку бумаг.
— Мэгги, я же пытаюсь с тобой поговорить! Неужели у тебя нет ни капельки уважения к чужим секретам?
Но я не слушала. Я стала читать сопроводительное письмо. Вернелл запрашивал копию завещания брата. Он собирался его опротестовать! Негодяй!
В тексте завещания наши с Шейлой имена и строчки, относящиеся к бизнесу, были выделены желтым маркером. Роксана получила по завещанию пожизненный страховой полис и, кроме того, должна была получать ежемесячно определенную долю из доверительного фонда. Вернеллу Джимми отписал свою долю в компании по продаже спутниковых антенн. Адвокаты писали, что, по их мнению, сделать ничего нельзя, все оформлено по закону, подписано в присутствии свидетелей и заверено по всем правилам.
— Мэгги, это бизнес, ничего личного! — попытался оправдаться Вернелл.
Я на него даже не взглянула: боялась перехватить такой знакомый мне противный, жалкий взгляд. Я уставилась на лист бумаги, пытаясь сосредоточиться на тексте завещания. Завещание оформлено как положено, подписано, заверено и скреплено печатью. Подпись Джимми заверила Берти Секстой, в качестве свидетелей расписались Кит и Дон Эванс — по-видимому, Джимми подписывал завещание в своем кабинете.
— Мэгги, детка, не злись, пожалуйста!
Тут я все-таки посмотрела на своего бывшего мужа.
— А с какой стати мне злиться, на что? На то, что ты пытался меня убедить, что бросить меня было страшной ошибкой? Завещание ты оспорить не можешь, поэтому решил попытаться меня умаслить и для этого стал мне морочить голову? Не выйдет, Вернелл.
— Радость моя, это не я затеял, а Джолин. Она позвонила адвокату и сказала, что мы должны позаботиться о соблюдении наших прав и, конечно, о девочке, о Шейле. Сама подумай, что будет, если Роксана опротестует завещание? А если с тобой, не приведи Господь, что-нибудь случится? Я просто обязан позаботиться об интересах Шейлы, это мой долг. Черт, да она бы унаследовала сорок девять процентов! — Вернелл присвистнул. — Это в восемнадцать-то лет! А ты говоришь, у нее сейчас слишком много барахла, то ли еще будет!
— Вот как, значит, за этим стоит Джолин? В жизни не поверю, что она печется об интересах Шейлы! — Теперь в моей голове постепенно начинала складываться ясная картина, кусочки головоломки становились на место.
— Мэгги, неужели ты вправду так думаешь? Не может быть! Но Вернелл тратил свой пыл понапрасну. В это время зазвонил сотовый телефон, и мы оба потянулись к трубке. Вернелл пытался вырвать телефон у меня.
— Отдай, вдруг это Джолин?
— А тебе-то какая разница? — язвительно поинтересовалась я. — Ты же, кажется, жалеешь, что женился на ней!
Вернелл прижал трубку к уху и попытался отодвинуться от меня подальше. От этого движения грузовик занесло, и он чуть не выехал на встречную полосу.
— Вернелл, следи за дорогой!
— Слушаю, радость моя! — проворковал он в трубку. — Эй, кто это? — Его тон резко изменился, в голосе послышалось раздражение. — Ах вот оно что. — Тон снова стал другим, теперь Вернелл из кожи вон лез, чтобы показать свою готовность к сотрудничеству. — Да, офицер, она здесь. Передаю ей трубку. Желаю всего наилучшего, офицер.
Вернелл метнул на меня свирепый взгляд, сунул мне в руку трубку и прошипел:
— Почему ты мне не сказала, что дала мой номер телефона копам?
— А что, у меня была возможность вставить словечко? — отозвалась я в тон ему. — Алло?
— Мэгги Рид?
У меня упало сердце: голос показался мне незнакомым.
— Да, это я.
— Мэгги, это Бобби, помощник Маршалла Уэдерза.
— А, Бобби, привет.
Голос помощника детектива доносился откуда-то издалека и по звуку напоминал постукивание по железу.
— Мэгги, Маршалл знает о вашем звонке и принял ваше сообщение на пейджер, но его сейчас нет в городе. Он поручил мне позвонить и узнать, какая вам нужна помощь.
Ну уж нет, ему я рассказывать не собираюсь. Одно дело — просить об одолжении Маршалла Уэдерза и совсем другое — обращаться с этим к малознакомому человеку.
— Бобби, когда он вернется?
— Точно не знаю.
Этот тон, как бы говорящий: «Я не имею права разглашать служебную информацию», был мне слишком хорошо знаком, я уже слышала его от Уэдерза.
