Дженнифер Блейк - Гнев и радость
— Отлично, — сказал он и кивнул. Она видела, как его руки нервно трут колени. — Поговорим об этом завтра.
Когда он ушел, Джулия так и осталась сидеть за своим столом. Она смотрела прямо перед собой, в стену, вдоль которой тянулись ящики с бумагами. Было время, когда она была счастлива работать с Буллом, получить шанс приблизиться к нему во время работы, обсудить идеи и методы, поговорить о том, как оживить на экране характеры и вообще, как оживить картину. И вот теперь… Она была почти уверена, что, если согласится, будет находиться под неусыпным контролем Булла и Аллена. То, что им и нужно. Это будет уже не ее картина, не ее идея.
Согласиться на участие Булла — это значило согласиться не только на то, что он сделает по-своему те сцены, которые еще предстояло снять или доснять. Это значило согласиться на то, что он переиначит весь фильм под себя. Ведь впереди монтаж. Именно в процессе монтажа, когда монтируются и скрепляются многие метры отснятой пленки, когда сцены и эпизоды меняются местами, обрезаются, — именно тогда и создается общая картина фильма. Даже если Булл специально не захочет все менять, это неизбежно произойдет, потому что он будет опираться на свои методы и на свой опыт.
Она не была уверена, что сможет стерпеть подобное.
Это был ее фильм. Она так много думала и работала над ним, потратила так много труда и времени. Бесчисленное число раз она прокручивала его у себя в голове и так хотела увидеть, наконец, на экране! И позволить Буллу стать режиссером, все переиначить, изменить, превратить в нечто совершенно отличное от ее замысла?.. Это было похоже на кощунство.
С другой стороны, «Болотное царство» — это всего лишь одна картина, после нее будут другие. А Булл — ее отец. Он помогал ей, направил ее на этот путь, дал ей шанс. Теперь он сам нуждался в ее помощи. Неужели она отвернется от него, откажет ему?
Она чувствовала внутри себя раздвоенность. Неприятности, случившиеся с ней в последнее время, только усугубляли это чувство. Несчастные случаи, которых не должно было быть. Ее неожиданная и, похоже, неконтролируемая привязанность к человеку, у которого было неясное прошлое. Измена Аллена в том, что он захотел заменить ее Буллом. Ее разрыв с Алленом, с человеком, который последние несколько лет всегда был рядом. Давление — она ощущала его почти физически, — направленное на то, чтобы она бросила фильм. Осознание того, что окружающие ее люди за своими улыбками прячут враждебность по отношению к ней. Подброшенная змея говорила о том, что у некоторых враждебность принимает крайние формы. Сговор Рея с Буллом о незапланированных и неразрешенных съемках. Наконец, мольба отца о помощи, ее отца, которого она всегда считала недосягаемым в кинобизнесе. У него была слава, были достижения, которые ей пока и не снились. Все менялось… Все поворачивалось так, как она совсем не ожидала.
— Булл, видимо, заставил тебя о чем-то сильно призадуматься?
Это была Офелия. Она стояла в проеме двери, которую не закрыл после своего ухода Булл. Помощница режиссера вошла внутрь, держа левую руку на талии и зажав в правой длинную дымящуюся сигарету.
Джулия выдавила из себя улыбку и ответила:
— Да уж…
— Могу себе представить. Все при нем, но, по-моему, ты, конечно, извини, если что, он слишком полон собой.
— Ты права.
— Еще бы! — Она ткнула сигарету двумя короткими тычками в пепельницу, стоящую на углу стола Джулии. — Что планируем на завтра?
В течение нескольких минут они все обсудили, включая предложения и разрешения по поводу начала съемок в Латчере на следующей неделе. Офелия делала в своей записной книжке короткие пометки, узнав, кого нужно предупредить о завтрашней работе, а кого не трогать. Договорились завтра начать с самого утра. Офелия, не поднимая глаз от своих записей, проговорила:
— Аллен будет.
— Да? Сегодня я его что-то не видела и подумала, что он, должно быть, вернулся в Лос-Анджелес.
Офелия взглянула на нее.
— Боже, Джулия! Не могу поверить своим ушам! Неужели ты не знаешь, где находится Аллен и что он делает? Как так можно? Раньше у вас все было по-другому. Что происходит?
— Не знаю, — со вздохом ответила Джулия. — Так… Все как-то цепляется одно за другое…
— Если тебе хочется знать мое мнение, то я скажу, что все это не так уж и умно. Аллен пока еще продюсер этого фильма, и ты работаешь вместе с ним. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не закончим тут все и не вернемся на побережье. А там как будете?
— Это зависит…
— От того, что будет с Буллом? Или от того, как будут развиваться твои отношения с этим каджуном?
Джулия устремила на Офелию прямой взгляд.
— От многого.
Офелия фыркнула:
— Ты и Вэнс? У вас что, соревнование?
— При чем тут Вэнс?
— При том, что он выколачивает сейчас мозги из той глупенькой репортерши. Не думаю, что у него встретятся какие-то большие сложности. Так башку ей закрутит, что она и имя-то свое забудет. А все для того, чтобы что-то тебе доказать. И ты носишься с Реем, чтобы что-то доказать Аллену или отцу.
— Это неправда! — раздраженно воскликнула Джулия, поднимаясь со стула.
— Неправда? Не рассказывай сказки. Я слышала, как секретарша говорила Рею, где ты остановилась, и даже предлагала зарезервировать номер рядом с твоим. Вы в одно время уехали и в одно время объявились. Кого ты лечишь, Джулия?
— Я лечу тебя от слишком длинного носа! — резко ответила Джулия.
— Это правда, — с улыбкой согласилась Офелия. — У меня большой к этому интерес. И к делам других у меня тоже интерес. И что это — плохо?
— Может, плохо. А может, и нет, — сказала Джулия, отпуская свое раздражение. — Скажи: ты никогда не задумывалась, для чего мужчины ухаживают за тобой, что им от тебя нужно?
— Ты что, Джулия?! Не знаешь, что им от тебя нужно? По-моему, тут все просто.
— И всегда только это?
— Всегда, черт возьми.
— А с другой точки зрения на это нельзя, по-твоему, посмотреть?
Краска появилась на щеках Офелии. Она смутилась.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду… Пойми, через несколько дней мы все отсюда уедем. Домой, в родные пенаты. Я сейчас говорю о нас с тобой! Я такая же рабочая лошадь, как и ты. Нам не нужно изобретать для себя дополнительных сложностей, тем более здесь. Нам нужен тот, который будет с нами и дома. К примеру, Аллен. Он знает, что нам нужно и может по-настоящему помочь, потому что у него такие же проблемы. Он в нашей упряжке.
— Ты так считаешь?
— Подумай сама: по-моему, я рассуждаю здраво. Но на твоем месте я была бы осторожна. Аллен терпелив, но на слишком длинный поводок его отпускать нельзя. Существует целая куча женщин, которые с радостью возьмут то, что он сможет им предложить.
