Фиона Нилл - Тайная жизнь непутевой мамочки

— Вообще-то я оказалась здесь раньше тебя, и, думаю, мы оба пришли за одним и тем же, — сказала я, выставляя напоказ мое нижнее белье.

— Не могу решить, какой размер мне брать — средний или большой, — сказал он.

— Средний, насколько я помню, — ответила я.

Он засмеялся. Иногда, когда встречаешь бывшего любовника, простота общения уничтожается прошедшими годами. Тогда возникает чувство утраты: вряд ли может повториться та же самая степень близости. К счастью, я не испытывала к нему прежних чувств.

— Я запал на эти, — искренне сказал он. — Ты не откажешься от кофе?

Думаю, пригласить женщину выпить кофе со стороны мужчины в двадцать первом веке равнозначно тому, как если бы мужчина викторианской эпохи предложил бы ей прийти к нему посмотреть на его гравюры. Это безобидное на вид приглашение, вызванное, очевидно, невинными намерениями, и все же в его основе скрывается желание побыть наедине. Поэтому мы оба побросали выбранное нами белье — пожалуй, даже слишком поспешно — и устремились в маленькое кафе, где чай подавали в надлежащих китайских чашках, на белых скатертях. В течение следующего часа он рассказал мне следующее. Он тут на отдыхе вместе с женой и двумя детьми. Они арендовали перестроенный сарай где-то в пригороде Холта ближе к побережью и платят за него довольно много. Он теперь режиссер и на независимой съемочной площадке в Брэдфорде руководит съемками фильма о любви азиатской девушки и белого юноши. Он член совета Британского института кино. Он проводит много времени в разъездах. У него замечательная жена. Однако необходимость долгое время находиться вдали друг от друга делает совместное существование еще более трудным, поскольку каждый из них живет собственной жизнью. Он никогда не рассказывал ей про нас, и ничего похожего в его жизни больше не случалось. Я не была уверена, верю ли я ему, однако это кое-что говорило о том, каким он хотел казаться. Он ничего не спрашивал обо мне, до тех пор, пока чай в чайнике не остыл и снаружи снова не пошел дождь; это было типично для моего приятеля, я чуть не забыла, насколько самовлюбленным он был.

— А ты чего добилась, Люси? — наконец спросил он.

— Замужем, трое детей. Мамочка-домохозяйка, — ответила я. — Так называется работа, упоминание о которой заканчивает любую беседу. Я оставила работу в «Вечерних новостях» через пару лет после твоего ухода. После рождения нашего первого сына я работала недолго.

— Почему ты так поступила, ты ведь любила свою работу? — спросил он. — У тебя было так много планов, столько идей. Я думал, ты предназначена для больших дел и славы. Я бы дал тебе работу в любой момент.

— Видишь ли, баланс работа — жизнь не так легко соблюдается. Вот я и подумала, а не взять ли годик передышки? Но потом забеременела снова, а потом опять. И так неожиданно пролетели восемь лет, — объяснила я.

Я хотела спросить его, может ли он вспомнить какие-то из моих великих идей. Ведь я их совершенно не помнила, а они могли бы сейчас пригодиться. Как лишние часы сна, которые раньше я считала само собой разумеющимися, пока у меня не появились дети. Мне было жаль, что я не положила, их в банк — на случай если это потребуется в будущем.

— Итак, тебя устраивает быть только матерью?

— Оставить работу — немного похоже на то, как переехать жить из города в деревню. Раз уж ты сделал это, трудно вернуться назад. Я оказалась втянута в череду родительских обязанностей. Темп жизни изменился, он такой бешеный и неуправляемый! Современная культура проходит мимо тебя, и ты ложишься спать все раньше и раньше, потому, что окончательно вымотана, зато ты учишься жить в зависимости от времени года. И мне кажется, моим детям нравится, что я всегда рядом, и мне тоже нравится быть всегда с ними. Сейчас я, очевидно, совершенно нетрудоспособна и имею еще более низкий статус, чем стриптизерша, танцующая на коленях клиента.

Он засмеялся. И мы улыбнулись иронии наших абсолютно различных устремлений и их совершенно разным результатам, поскольку феминизм, конечно, проделал долгий путь, но женщины все же остались теми, кто принимает трудные решения.

— Танцовщицы-стриптизерши — сильные личности, — сказал он. Потом наступила пауза. — А как семейная жизнь? — Вопрос повис в воздухе — это была опасная территория. Я внимательно разглядывала свою чашку с остывшим чаем.

— Прекрасно. Временами ухабистая, а иногда трагикомическая. — Я ответила достаточно честно, что позволительно, когда разговариваешь с человеком, которого больше не увидишь. С той степенью честности, которая свойственна путешественникам в дальних странах. — Дети подталкивают тебя к экстремальным поступкам, а отношения могут потонуть в бытовом болоте.

— Расскажи-ка мне об этом! Иногда я думаю, что гораздо легче любить человека, пока ты как следует не узнал его и он не свалился с пьедестала. Когда я начал жить вместе с моей женой и увидел, как она подстригает ногти на ногах и грызет пальцы, какая-то небольшая частичка меня умерла. Вот почему те старые отношения, которые никогда не выходили за рамки физического желания, так надолго запечатлеваются в памяти.

— Очень точно, — не раздумывая, согласилась я.

— Именно об этом мой следующий фильм, он более коммерческий, чем предыдущий, в основе его — история мужчины и женщины, которые вновь встречаются на вечеринке старых друзей и заканчивают тем, что пытаются воскресить былую страсть. У нас американские спонсоры, поэтому фильм будет иметь голливудское окончание.

— Итак, она остается со своим мужем или сбегает со старым любовником? — спросила вдруг я.

— Она уходит от мужа.

— Но разве это счастливый конец?

— Я не говорил про хэппи-энд. Я сказал «будет голливудское окончание».

— Но ведь, наверное, было бы более романтично, если бы она осталась со своим мужем? — настаивала я.

— Люси, это был бы медленно кипящий котел, если бы она так поступила, — возразил он.

— А что случилось с ее мужем?

— Ну, он, в конце концов, стал жить с кем-то еще, — сказал он уже немного нетерпеливо.

— А как же жена ее бывшего любовника?

— Она умерла, — уклончиво ответил он. — Это удобный вариант. Старые отношения не делают хороших фильмов, люди хотят видеть начальную стадию, сексуальное напряжение и возбуждение.

— Я думаю, что долгосрочная любовь имеет большее отношение к свойству характера, чем к душевному состоянию. Дело скорее в том, сколько вы можете дать друг другу, чем получить друг от друга. На самом деле это гораздо более интересно, чем незрелые отношения, — сказала я. — По крайней мере, я на это надеюсь.

— Небольшие стабильные доходы на твои капиталовложения за эти годы? — спросил он.

— Что-то вроде того, — ответила я.

— Ладно, тогда мои обречены, потому что я эгоистичный ублюдок. А как насчет твоего супруга?

— Он зациклен на мелочах, что иногда сводит с ума, но, по сути, он не эгоист, не такой, как ты. Однако, возможно, именно поэтому ты добился такого успеха.

— С успехом тоже проблема. Всегда встречаются люди более успешные, чем ты. Когда я делал свой первый фильм, то думал, этого будет достаточно. Теперь я понимаю, что пока я не смогу выполнить большую часть своих задумок, я буду чувствовать себя так, как если бы работал ниже своих возможностей. Бывают моменты эйфории, но я редко чувствую удовлетворение. Удовлетворенность ускользнула от меня.

Знаю, что я пропустила явные намеки, но этот мужчина больше не привлекал меня. Мое любопытство было с тем, кто был в начале истории. Мне хотелось узнать, что случилось в середине и будет ли счастливый конец.

Когда я взглянула на часы, то с ужасом поняла, что просидела в кафе почти два часа. Магазин теперь был закрыт, а я забыла купить трусы. Возвращаться в лагерь без них было немыслимо. Я стала рыться в сумке в поисках своего кошелька. И тут вдруг обнаружила, что случайно унесла лифчик и трусики, которые примеряла в магазине. Это было впервые в моей жизни, чтобы я что-то украла. Я немедленно решила, что оставлю их. Я не чувствовала никаких угрызений совести: кража была непредумышленной! Совершать необдуманные поступки сомнительного характера позволительно, если они бессознательные.

— Знаешь, ты всегда подспудно присутствовала в моих мыслях, Люси! Я часто спрашивал себя, как все было бы, если бы мы остались вместе, — вдруг сказал он. — Возможно, ты была бы ответом. — Чайная чашка выглядела крошечной в его руках.

— Неужели? — в изумлении произнесла я.

Я заметила, как его рука движется по направлению к моей, и резко вскочила. Стул подо мной опрокинулся и, ударившись о батарею, застыл в таком положении.

— Мне так не кажется. Ошибочно думать, что другие люди могут сделать тебя счастливым. Это помогает, но не является панацеей, — сказала я. — Думаю, мне лучше сейчас уйти. — Я оставила пятифунтовую банкноту на столе, зная, что у него не будет наличных, потому что он никогда не платил. — Было действительно приятно увидеть тебя снова.