Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис
Анетта тихо простонала:
— У тебя просто необыкновенные руки…
Бернар сделал ответный комплимент:
— А у тебя, Анетта — необыкновенная попа. — Он нежно погладил ее. — Эй, — Бернар неожиданно отпрянул. — Я кое-что вспомнил!..
Поднявшись с дивана, он кинулся в другую комнату. Спустя несколько минут Бернар вошел — в руках его была коробка из магазина готовой одежды.
— Что это?..
Бернар положил коробку на пол.
— Это — свадебный наряд.
Лицо Анетты выразило удивление.
— Действительно?..
Бернар раскрыл коробку — на самом деле, там было подвенечное платье.
— Вот…
— А откуда оно у тебя?..
Бернар присел рядом с девушкой — она уже разделась.
— Один мой приятель собирается жениться, но боится, что родители — а они у него очень строгие — не одобрят его выбор. Купил вот для невесты, домой относить боится, оставил у меня до лучших времен… — Он протянул Анетте платье. — Как раз твой размер, как мне кажется. Иди переоденься. Думаю, это займет у тебя не слишком много времени.
Чувствуя небывалое возбуждение, Бернар подошел к бару и, откупорив бутыль с ямайским ромом, налил себе в стакан. Через несколько минут Анетта уже позвала его. Залпом выпив виски, Бернар отставил стакан и зашел в спальню.
На какое-то мгновение ему показалось, что он галлюцинирует. Возле огромной кровати — Бернар называл ее сексодромом, это было исчерпывающее определение, — стоял силуэт, облаченный в белое платье с фатой.
«Настоящая невеста!» — подумал Бернар с нескрываемым восхищением.
Она стояла неподвижно, держа перед собой руки и скромно склонив голову. Бернар громко расхохотался.
— Я просто не верю своим глазам!.. Настоящая невеста!..
Анетта лукаво улыбнулась.
— Ты ведь сам сказал это сегодня своей матушке, не так ли?.. Признайся, для чего ты заставил меня одеть это?..
Бернар заулыбался.
— Какая разница… Может быть, меня это необычайно возбуждает…
Сквозь фату Бернар заметил мелькнувшую на лице Анетты улыбку.
— А я-то думала, что тебе просто доставляет удовольствие видеть меня во всей красе…
Вспомнив недавний разговор со своей матушкой, Бернар необычайно развеселился.
— Чему это ты улыбаешься?.. — Поинтересовалась Анетта.
Бернар хмыкнул.
— Увидала бы теперь тебя моя матушка… Впрочем, — поспешил добавить он то ли полушутя, то ли полусерьезно, — надеюсь, это еще впереди…
Анетта удивленно спросила:
— Ты это что, серьезно?..
Бернар кивнул.
— Что ни говори, а эту роль мне предстоит сыграть до самого конца.
— Роль?..
— Да…
— Какую же, если не секрет?..
Бернар подошел поближе на несколько шагов.
— Роль твоего жениха… Думаешь, у меня это плохо получится?..
Бернар почувствовал необычайное возбуждение. Он сделал еще несколько шагов по направлению к Анетте. Роскошный материал дорогого подвенечного платья плотно облегал лиф и ниспадал каскадом атласа и кружев настоящей ручной работы, подчеркивая очень тонкую, будто бы точеную талию девушки. Под облегающей тканью он видел ее напряженные соски.
«Значит, она тоже наслаждается этим спектаклем», — с удовольствием подумал Бернар. — Подними юбку!.. — скомандовал Бернар.
Она сделала это медленно, дюйм за дюймом.
— До талии!..
Она послушно подняла.
Под юбкой ничего не было.
За кружевной каймой показался шелковистый треугольник между ногами. Темные влажные волосы резко выделялись на фоне абсолютной белизны.
Оценив картину, Бернар скомандовал:
— Повернись.
Подчинившись, она, не дожидаясь его команды, стала снимать юбку, однако потом почему-то решила, что ее лучше просто приподнять. Она так и приподнимала ее, пока Бернару не открылся ее вид сзади, на белой коже Анетты все еще были видны следы его пальцев. Подойдя к ней, он приобнял девушку и начал одной рукой ласкать ее соски, в то время другая рука исследовала ее упругий лобок.
— Ты неплохая девчонка, Анетта, — пробормотал он, — очень неплохая девчонка…
После этих слов он перехватил ей за спиной руки и, толкнув вперед, заставил наклониться к кровати. Анетта застонала и стала, как змея, которой наступили на хвост, извиваться от боли и удовольствия. Бернар толкнул ее на кровать и совал с себя рубашку, затем — брюки. Не собираясь снимать с девушки подвенечного платья, он встал на колени, словно оседлав ее… Ему так хотелось погрузиться в эту пенящуюся белизну!..
Резко приподняв ее за бедра, он овладел ею сзади и неторопливыми движениями быстро довел Анетту до первого оргазма. Затем она была уже полностью в его власти — подобно инструменту в руках музыканта. Она испытывала оргазм за оргазмом, пока, утомившись, не обессилила. Тогда он, вытянувшись во весь рост, лег на Анетту и позволил себе наконец предаться этому самому блаженству, во сто крат усиленному долгим оттягиванием этого момента. Отрешенный, он неподвижно лежал, не замечая под собой тела девушки.
Тихий голос Анетты вернул его к реалы ости:
— Бернар!..
Тот не отвечал.
Анетта повторила более настойчивым тоном:
— Бернар!..
Бернар устало сполз на пол.
— Что…
— Спасибо, что поднялся с меня…
— Почему спасибо?.. — Не понял Бернар.
— Ты едва не порвал это платье…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Объяснение Денниса и Мартины за утренним кофе. — Размолвка. — Деннис делает искреннее признание. — Его планы, высказанные Мартине. — Марта принимает предложение Денниса. — Фил Якобс направляет Бернара расследовать страшную находку, сделанную рабочими на одной загородной стройке. — Рассказ пожилого рабочего. @BODY ТЕХТ+ = Все мужчины, считающие себя джентльменами, твердо придерживаются тех или иных привычек — они называют это твердостью характера.
Деннис Харпер, безусловно, причислял себя к джентльменам — впрочем, он и был им на самом деле. Среди постоянных привычек Денниса главной было неприменное кофепитие по утрам — точно так, как в некоторых традиционных английских семьях утро начинается с овсянки, Деннис начинал его с большой чашки очень крепкого кофе.
Марта жила в апартаментах, нанимаемых Харпером в «Маджестике» вот уже вторую неделю — за это время она неплохо усвоила все привычки своего патрона; некоторые ей не очень нравились /Деннис терпеть не мог по утрам валяться в постели/, некоторые — как, например, питье кофе, — она полюбила.
В то утро Деннис показался Марте каким-то не таким, как она привыкла его видеть. Он был сумрачен и неразговорчив. Мартина попыталась было разговорить его, но Харпер, уткнувшись в газету — он, как заметила Марта, изучал публикации каких-то биржевых бюллетеней и котировок, — только отмахнулся от нее.
