Джейн Кренц - Лето в Эклипс-Бэй

— Да, что ж, позже я все же смог видеть снова.

— Думаешь, она и его тоже кинула? Сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться, а потом ему пришлось ее покрывать?

— Что-то вроде того, — сказал Митчелл.

Они еще немного поговорили, сравнивая записи, прорабатывая различные сценарии и исключая другие возможности. Наконец они поняли, что нашли возможный ответ.

Оба не особенно этому обрадовались.

— Я расскажу об этом Нику и Октавии сам, — сказал Митчелл. — Что если мы ошиблись?

— Не думаю, что мы ошиблись, но в любом случае, это будет очень неприятно для всех, кто в этом замешан. Ничего не предпринимай. Мы с Карсоном приедем чуть после полудня. Что ты скажешь, если мы не будем никому об этом рассказывать, пока не пройдет Детская Выставка Искусств? Я не хочу всех расстроить и испортить это событие. Нет никаких причин, почему это не может подождать до завтрашнего утра.

— Да, — согласился Митчелл. — Нет причин портить веселье сегодня вечером.

Ник сидел на старых деревянных качелях на крыльце, положив ноги на перила, и наблюдал, как блестящий черный лимузин медленно приближается к нему по длинной подъездной аллее.

Ему не понравились выводы, к которым он пришел после разговора с миссис Берк сегодня днем, но он должен был признать, что если сложить все кусочки головоломки вместе, все сходилось.

Единственной проблемой было, как и когда поговорить с подозреваемым.

Это нужно сделать очень осторожно, подумал он. На кону оказалась репутация одного из уважаемых членов общества. Как бы ему ни хотелось это сделать, он не видел способа не поднимать шума, ведь Октавия должна быть полностью оправдана. А в этом деле она была для него самым важным.

Правда обязательно выйдет наружу, думал он, следя за лимузином, движущимся по немощеной дорожке. Он совершенно точно не собирался позволить облаку слухов и подозрений нависать над Октавией всю оставшуюся жизнь. Кто-то должен упасть, и это будет не она. А значит, нет никакого способа обойти неприятности, к которым все это ведет.

Лимузин плавно остановился перед коттеджем. Задние дверцы распахнулись, прежде чем водитель смог выбраться из-за руля.

— Папа. — Карсон бросился к нему со скоростью сто миль в час. — Папа, мы вернулись.

Салливан вылез с другой стороны машины с тростью в руке и начал обходить машину кругом.

Ник поглядел на бегущего к нему Карсона. Мой сын.

Карсон оказался в его объятиях, и он закружил мальчика в таком знакомом ритуале приветствия.

Когда он поставил Карсона на ноги, он увидел, что Салливан наблюдает за ними. В лице старика были любовь и гордость. Он молчал, но слова были не нужны. Ник точно знал, о чем он думает. Я не всегда в жизни поступал правильно, но, клянусь Богом, на одно ты всегда можешь рассчитывать, я бы отправился в ад и обратно ради вас двоих, без всяких условий.

Ник встретился глазами с Салливаном. Я бы сделал то же самое ради тебя, подумал он. Без всяких условий.

Салливан слегка улыбнулся, и Ник понял, что тот прочел его мысли.

Водитель лимузина поставил на крыльцо два чемодана и посмотрел на Салливана. — Что-нибудь еще, сэр?

— Нет, спасибо, Бен. Мы все остаемся на несколько дней. Я позвоню тебе, когда ты мне понадобишься. Осторожней на пути в Портленд.

Бен кивнул. — Конечно.

— Пока, Бен, — сказал Карсон.

— Увидимся, парень. Буду ждать встречи с твоей собакой, когда тебе ее наконец подарят.

— Ладно, — согласился Карсон.

Бен кивнул всем и сошел по ступенькам. Сел за руль большого автомобиля, завел мотор и поехал в сторону главной дороги.

Ник взъерошил Карсону волосы. — Как поездка?

— Мы остановились по пути, и я купил мороженое, а прадедушка и Бен — кофе, а потом мы смотрели пещеры. Очень большие пещеры. Больше тех, что у нас в Дэдхенд-Коув, — возбужденно воскликнул Карсон.

— Мы останавливались размять ноги, — сказал Салливан, поднимаясь по ступенькам, — но все равно быстро добрались. — Он поднял брови. — Не хотели опоздать на выставку.

Карсон посмотрел на Ника. — А мисс Брайтуэлл уже повесила мою картину?

— Когда я заезжал в галерею пару часов назад, она была закрыта, так что я не заходил внутрь, — пояснил Ник. — Октавия и Гейл были очень заняты, готовясь к вечеру. Наверное, они вывешивают портрет Уинстона как раз в эту минуту.

— Здорово. — Карсон развернулся и побежал в дом.

Салливан остановился рядом с Ником. Они посмотрели, как дверь за Карсоном захлопнулась.

— У меня был долгий разговор с Митчеллом сегодня на пути из Портленда, — сказал Салливан. — Мы сошлись на одном имени для тебя. Но мы думаем, что должны пойти с тобой, когда ты пойдешь к этому человеку. Если мы правы, все это началось еще в дни «Харт и Мэдисон». Мы с Митчем чувствуем себя в ответе за сложившуюся ситуацию.

— Тот самый побочный вред, о котором ты говорил?

— Боюсь, что так.

— Как зовут подозреваемого? — спросил Ник.

Салливан сказал.

— Это очень хорошо во все вписывается, — сказал Ник. И поднял один из чемоданов. — Я пришел к тому же.

Салливан поднял другой чемодан. — Нет причин, почему это не может подождать до завтра, ведь так? Когда это станет известно, никто не сможет говорить о чем-нибудь другом. Будет сумасшедший дом.

— Если Октавия согласится, это может подождать до завтра, — ответил Ник. — Но не дольше. Я не хочу того, что случится, когда все это выплывет наружу, но я должен первым делом думать об Октавии.

Салливан кивнул. — Она для тебя на первом месте, так?

— Так.

В шесть часов того же вечера все места на стоянке были заняты. Десятки местных, туристов и отдыхающих толпились на улице и тротуаре.

Цветные шарики качались в открытых дверях магазинов и галереи. Температура в этот день была выше средней, двадцать восемь градусов, и позднее летнее солнце разгоняло вечерний холод. Ежегоднее Летнее Празднество Эклипс-Бэй было в самом разгаре.

Октавия вздохнула от облегчения, когда несколько детей, таща за собой родителей, ворвались в «Брайт Вижнз», как только открылась дверь.

— Похоже, выставка все-таки не будет катастрофой, — шепотом сказала она Гейл, которая украшала стол с печеньем и пуншем.

Гейл хихикнула. — Я же говорила тебе не беспокоиться. Неужели ты и правда думала, что кто-нибудь останется в стороне? Каждый ребенок, рисунок которого есть на выставке, будет здесь сегодня вечером, а все остальные местные придут, просто чтобы увидеть тебя и Ника вместе. В конце концов, ты — та леди, которая разрушила чары.

— И кроме того, конечно, есть еще тот факт, что я знаменитая воровка картин, — сухо заметила Октавия.