Георгий Ланской - Звезда второго плана
Жаль, конечно, что не удалось выступить ни первого числа, ни девятого. Эти концерты показывали по всем каналам, а вот покажут ли праздник всей учащейся молодежи – не факт.
Молодежь ходила счастливая, в белых фартучках, рубашечках, бантиках, с красными и синими лентами наперевес – все безнадежно пьяные, громкоголосые. Марина, не так давно сама пребывавшая в статусе выпускницы, чувствовала это будоражащее лихорадочное веселье под неподвижным бездонным небом…
За кулисами огромной сцены тоже царила кутерьма, но отнюдь не веселая, а самая что ни на есть деловитая.
Артисты, режиссеры, помощники режиссеров, администраторы, продюсеры, мальчики и девочки из балета, музыканты сновали туда-сюда, причем по выражению их лиц можно было догадаться, кто уже выступил, а кто еще нет.
Выступающие были сосредоточены и собраны, отстрелявшиеся – расслаблены и спокойны.
Но почти всех, за исключением Марины и еще нескольких новичков, происходившее на сцене волновало мало.
Редкие артисты задерживались за сценой, чтобы посмотреть концерт.
Выступив, артисты успевали перемолвиться парой фраз с коллегами, обменивались дежурными поцелуями и разбегались кто куда.
Май – хлебное время, корпоративов много, и везде надо успеть, а Москва меньше не становилась, из-за проклятущих пробок выезжать следовало загодя…
Болтающие тоже делились на группки – по интересам.
Они шушукались, смеялись, пили минералку и даже что-то жевали, поглядывая в ее сторону довольно равнодушно.
Но самое обидное для Марины было то, что ее практически никто не узнавал, даже администраторы. Ей, прямо как собаке, повесили на шею розовую карточку, на которой было написано ее имя, приклеена фотография, а под ними жирными буквами было выведено: «артистка». На музыкантах карточки были синего цвета. Обслуживающий персонал всех мастей носил на веревочках зеленые.
Мимо, в расшитом блестками пиджаке, продефилировал Алмазов.
На нем карточки не было – Марина посмотрела специально.
Кто же не знает Алмазова?!
Рядом с Алмазовым семенило существо неопределенного пола, с зеленой карточкой на груди. Существо подобострастно заглядывало Теодору в глаза, щебетало, спотыкаясь и путаясь в собственных ногах. Угнаться за двухметровым Алмазовым было трудно, на один его шаг приходилось полтора, а то и два шага нормального человека. Теодор что-то снисходительно отвечал и, судя по интонациям, приседающее перед ним существо ни в грош не ставил.
Заметив, что Марина наблюдает за ним, Алмазов скривился, словно у него внезапно схватило зубы…
Она поспешно отвернулась и стала разглядывать бок сцены, узкую лесенку, колонки и прожекторы, в которых не было ничего интересного.
У лесенки стояли Егор, ненавистный Димка, еще более ненавистная Гайчук и дылда Рокси, ржавшая, как лошадь. Черский на это никак не реагировал, только между бровей прорезалась чуть заметная складка, когда Рокси начинала смеяться. У Егора в руках была плоская блестящая фляжка, которую они пускали по кругу, по очереди отхлебывали, морщились и передавали следующему.
Вот бы и ей сейчас хлебнуть чего-нибудь эдакого…
Может, тогда уйдет эта противная дрожь из коленок?
Стоять просто так, ожидая своего выхода, было скучно.
Разговаривать с Мариной никто не спешил.
Еще несколько минут назад она изображала из себя звезду – усталую, сосредоточенную и немного презирающую простых смертных, поскольку эта роль ей невероятно нравилась.
Но здесь, где еще полтора десятка начинающих что-то вот так же «изображали», это было глупо. Она видела, как молодежь изо всех сил лезет на глаза маститым артистам и продюсерам, подобострастно здоровается и признается в любви и почитании, и все это выглядело невероятно лицемерно.
Нет, никогда она не полезет целовать пятки Алмазову!
Подумав, Марина двинулась к смеющейся компании.
Ее перемещения заметил только Димка.
Егор и Аксинья, вытянув шеи, наблюдали за происходящим на сцене, готовясь выйти и объявить очередного исполнителя, а Рокси кому-то звонила, заткнув одно ухо.
– Привет, – бодро сказала Марина. – Как у вас тут весело.
Прозвучало на редкость фальшиво, и за эту фальшь Марина себя немедленно возненавидела, но съехать с этого целлулоидного тона никак не могла, хотя от него разило дешевой пластмассой.
Она вспомнила, как в детстве ломала с друзьями неваляшек, складывала обломки в спичечный коробок, поджигала, быстро тушила, бросала, куда придется, и кричала «пожар!»
Из коробка шел густой вонючий дым.
Для этих дымовушек, как они называли их с ребятней, годились только неваляшки и еще некоторые линейки, но линеек было не достать.
Эта забава казалась им страшно веселой!
Вот и сейчас она чувствовала, как будто кто-то крикнул «пожар», а пожара-то и нет. Дымовушка – не более того…
Аксинья даже не обернулась.
Егор кивнул и пошел на сцену.
Рокси окинула Марину беглым взглядом и равнодушно помахала рукой, а Димка скривился.
– Жарко сегодня, – продолжила Марина. – У меня потом еще два выступления. А у вас?
– А у нас… даже не знаю сколько, – снисходительно ответил Димка. – И выспаться бы перед завтрашним днем, потому что у меня концерт в Кремле.
Концертом в Кремле он Марину уел!
Она угасла и замолчала.
Рокси сунула телефон в сумку и сделала шаг вперед.
На сцене Егор и Аксинья перебрасывались дежурными шуточками и тянули время, пока музыканты расставляли оборудование. До Марины донеслись их голоса, многократно преувеличенные динамиками:
– …Вы знаете, Егор, недавно я обсуждала проблемы современной молодежи с режиссером Иваном Хлыстовым. Его как бывшего священника очень волнуют рост наркомании и преступности.
– Что, вот так пришли и спросили, Аксинья? – ехидно поинтересовался Егор.
– Да, пришла и спросила. Мне, знаете ли, не сложно прийти и задать человеку вопрос.
– И что он сделал? Окропил вас святой водой и воззвал: «Изыди»?
– Напрасно вы так о нем. Иван – чуткий, тонкий и глубокий человек, в отличие от вас, Егор!..
– Да, зная глубину и чуткость Ивана, мы надеялись, что он угодит вам кадилом между глаз, но вы невероятно живучая, Аксинья!
Многотысячная толпа разразилась хохотом.
Марина почувствовала некое удовлетворение: ловко он ее, пусть даже по сценарию!
Ничуть не смутившаяся Гайчук продолжала:
– И пока Егор упражняется в остроумии, специально для вас, дорогие выпускники, звучит песня из сериала «Студенты», где Иван Хлыстов сыграл главную роль! На сцене группа «Бацилла»!
Из динамиков ударил веселенький мотивчик.
Аксинья осторожно спустилась по узкой лестнице, следом слез Егор.
– Привет! – сказал он Марине. – Ты сегодня выступаешь?
