Чувствовать тебя - Лука Луминица
Телефон зазвонил, прервав нашу беседу. Пялилась на экран, как зачарованная.
— Серега звонит?
Кивнула.
— Он ничего не знает. — понял Кирилл по моему лицу.
Замотала головой. Я не смогу ему рассказать и посмотреть в глаза снова.
— Отключи телефон.
— Но..
— Я сам ему все расскажу. Понимаю, что не сможешь.
Выдохнула, сделав так, как он сказал, продолжая рассказ.
— Это было начало июня. Я шла с экзамена, когда машина Столярова остановилась. Он начал приставать и я его ударила по лицу. После этого пропал и я выдохнула. Спокойно закончив школу.
Мы подходили к ключевой части. В горле пересохло, а в животе заурчало.
— Отдохни пока. — Кирилл бросив ручку на стол, встал и вышел из кабинета.
Не знала, сколько сейчас времени, какое время суток, что вообще происходит. Мне казалось это сном, сбывающейся мечтой, о которой я так бредила все эти годы. Прокручивая, перебирая в памяти, собирая в кучу куски, клочки, частицы прошлого. Вспоминая и снова забывая. Злясь и улыбаясь.
Моя мечта сбудется, заплачу самую большую цену за нее. Потеряю себя. Но это не самое больное.
Я навсегда потеряю его. Человека, которого впервые в своей жизни полюбила. Моя первая и единственная любовь.
Кирилл несомненно покажет это видео всем. Со мной никто не станет больше общаться, про меня забудут, удалят и выкинут, как клочок этой бумаги, который сейчас лежал передо мной.
Мое внутреннее состояние полностью отражалось в нем. Я, как эти покарябанные чернила на куске дерева.
Не надо было тогда давать нам никакого шанса. Захотела побыть счастливой? Побыла. Хорошего по-немножку.
Снова уеду, но теперь уже далеко и моя жизнь точно начнется с чистого листа, только бы засадить этих ублюдков надолго за решетку. Моя последняя миссия должна скоро завершиться.
Почти отскребла лак со всех ногтей, остался последний, мизинец.
Кирилл появился в кабинете с двумя стаканами и крафтовым пакетом, из которого доносился аромат свежеиспеченного хлеба.
Поставил их передо мной.
— Ешь. — сказал, усаживаясь за стол и отпивая кофе из своего стакана.
Открыла пакет, доставая еще горячую булочку с маком. Вцепилась зубами так, как будто сто лет ничего не ела. И это было правдой. За этот месяц я изрядно потеряла в весе. Вещи на мне висели, как мешок.
Кирилл пил свой кофе, читая какие-то документы и перелистывая листы.
— Это мое? — чавкая, с набитым ртом, спросила.
— Оно самое.
Вид у него был серьезный. Человек полностью был посвящен в то дело, которым сейчас занимался.
— Это место?
Кивнула, отпивая кофе. На снимке был тот самый сарай, в котором меня нашел Денис. Точнее нашел наполовину, я немного выползла из него, загребая землю сломанными пальцами и ползя вперед. Но уйти далеко мне не удалось.
— Если ты закончила, то пожалуй продолжим. Что было потом?
Вытерла рот салфеткой, закидывая ее в пакет, туда же улетело письмо моего отца.
— Выпускной. Наш билет во взрослую жизнь.
— Ты говоришь наш. Журавлева, как то причастная к этому делу?
Кивнула.
— Мы дождались рассвета и возвращались счастливые домой. Во дворе есть дорожка, которая уходит в две стороны. — руки мои задрожали. Спрятала их подальше под стол. — Лиза, т. е. Журавлева пошла вправо, к себе, а я пошла влево. — теперь уже и ноги начали барабанить по полу. — Было слишком рано, для случайных прохожих, поэтому на улице никого не было. Кроме темно — синего Лэнд Ровера, который перегородил мне путь. — затряслась всем телом. Оно перестало отвечать командам мозга, остановится. — Задняя дверь открылась, и парень схватил меня за руку, затаскивая в машину. Я ударила его, но как оказалось безуспешно. Он только сильнее рассмеялся и закинул меня на кресло. Кричала Лизе, чтобы помогла, но она остановилась, тупо смотря на эту сцену и коварно улыбаясь. — слышала, как начали стучать мои зубы. — Она мне не помогла. Пока меня не нашли, она никому не сказала, что меня увезли, и на какой машине.
— Она молчала, пока тебе в лесу отбивали почки трое взрослых ублюдков?
Положила голову на стол, ударяясь лбом.
— Я так хотела жить. — билась головой об стол. — Жиииииитьььььььь.
Все мое дело содрогалось в конвульсиях. До этого момента я держалась, но больше не смогла.
— Я больше не могу. — не стонала, не плакала. Слышала дикий вой, который выходил из моего горла, отскакивая от стен и возвращаясь с удвоенной громкостью. Еще немного и я оглохну от него. Навсегда потеряю слух.
— Пошли. Отвезу тебя.
Поднял меня со стула, но я не смогла стоять на ногах, падая. Вынес на улицу, в кромешную тьму, усаживая в свою машину. Не чувствовала тела, меня парализовало.
— Я не поеду к нему. — прошептала, прикасаясь лбом к холодному стеклу. — Не поеду.
Не войду больше в его дом, за мной волочилось столько мусора и грязи. Прилипая к подошвам ног. Нельзя больше заходить в это уютное и счастливое место.
— Везу тебя к себе.
Маша открыла дверь, радуясь, что ее жених вернулся с работы и наконец-то дома.
— Кирю… — остановилась она, когда друг, вышел из-за двери, неся меня на руках.
— Стеша. — испуганно выкрикнула мое имя подруга.
— Помоги. Только вопросы не задавай.
Хотелось сказать им спасибо за все, но сил у меня не было. Я повисла на нем, как последний лист на дереве.
Кирилл отнес меня на диван. Маша осмотрев меня, сделала укол.
— Это успокоительное. Сейчас станет легче. — погладила меня по голове.
Я облизала свои пересохшие губы.
— Она ела? — крикнула подруга своему парню, который вдалеке чем-то гремел.
— Кофе и булку. — выкрикнул в ответ.
— Сладкую? — переспросила Маша.
— Да. — прошептала я. — Да. Очень. — снова повторила, улыбаясь, ощущая легкость в теле. Я плыла, качалась на волнах, вода была голубая, прозрачная. Дотронешься рукой и вот почти коснулся дна. Камушки переливались, сияли. Солнышко отблескивало от маленьких волн. Обернулась, не было видно конца и начала этого озера. Может быть моря? Или все таки это был океан?
— Я поеду с тобой.
— И я тоже.
Голоса перебивали шум моих волн.
Загребла водичку рукой, она полилась между моих пальцев. Такая теплая, почти, как парное молоко.
— Они нужны мне живыми, а ты их всех поубиваешь. А у тебя вообще жена. Нет.
— Она моя сестра. — выкрикнул голос сквозь шум моих волн, от чего они стали сильнее обволакивать меня.
Снова загребла водичку, удерживая немного в ладони. Мозг никак не хотел отключаться, я слышала все и записывала на подкорку.
— Мне по хер. Эти мрази не должны жить. Он не едет, еду я.
Не могла уйти под воду, она держала меня на своей
