Гранатовые поля - Девни Перри
Так что я сидела одна, дергая ногами от нервов, и молилась, чтобы эти места в первом ряду остались пустыми. Маловероятно, но идея вести светскую беседу с незнакомцами подстегивала мою тревогу, поэтому я не думала о сидениях.
Справа от меня лысый мужчина в черном костюме поднял руку в знак приветствия и вернулся к своему разговору. Менеджер Фостера. Я познакомилась с ним в четверг на встрече. Агент Фостера, вероятно, тоже бродил неподалеку.
Я даже не пыталась улыбаться, когда люди проходили мимо. Я слишком нервничала для этого. Всё ли в порядке с Фостером? Делает ли он сейчас растяжку или прогревает свои мышцы? Пьет ли он достаточно воды?
Его взвешивание состоялось вчера утром, и с тех пор он не прекращал пить воду.
Назвать последние четыре дня напряженными было бы преуменьшением. С тех пор как мы приехали в Вегас, Фостер перешел в другой режим. Он тренировался усерднее. Толкал себя двигаться дальше. Был крайне сосредоточен. У него были пресс-конференции и встречи.
Я оставалась рядом с ним на протяжении всего этого. Каждый раз, когда я предлагала дать ему свободное пространство, он брал меня за руку, без слов удерживая рядом.
Что я и сделала, с трепетом наблюдая за тем, как любимый мужчина готовится к своему последнему профессиональному бою. Кульминации его карьеры. Если он и был расстроен, Фостер не подавал виду.
Всё его внимание было сосредоточено на сегодняшнем бое. Единственным перерывом в его концентрации был звонок Каденс. И поздно ночью, в темное время суток, когда огни Лас-Вегаса струились в окно нашего отеля, когда он потерял себя в моем теле и отпускал ситуацию.
Это был конец.
И начало.
Мои колени подпрыгивали быстрее. Будет ли он сожалеть об этом? Будет ли он скучать по этой энергии? Она пульсировала в здании, отскакивая от стены к стене, пока не собралась в центре всего этого.
Октагон.
Даже пустой, восьмисторонний ринг был устрашающим. Те, кто сидел на самых высоких уровнях трибун, наблюдали за ходом боя с огромных экранов, висевших над головой. Миллионы людей, включая мою семью, будут наблюдать за происходящим, не выходя из дома.
А я буду сидеть здесь, в первом ряду, и надеяться, что если меня стошнит, это не покажут по телевизору.
Я так не нервничала даже перед сдачей экзамена MCAT[12]. Даже в первый день работы в Мемориальном Больнице Куинси. Даже когда я принимала роды все эти годы назад.
Мой желудок забурчал, и я закрыла глаза, желая, чтобы головокружение ослабло.
Когда я открыла их, ко мне шел Чейз, молодой человек, который проводил меня до места. Он был помощником менеджера Фостера или что-то в этом роде. Фостеру что-то понадобилось?
Большую часть дня и вечера я провела в раздевалке, стоя у стены и изо всех сил стараясь не мешать, пока один за другим люди входили, чтобы поговорить с ним. Потом, когда время шло, когда арена открылась, и люди хлынули на трибуны, Фостер подарил мне долгий поцелуй на прощание.
В руке Чейза был блокнот и ручка. Он широко улыбался, как ребенок, которому нравится каждая минута его жизни. Я завидовала его безудержному восторгу. В моей голове было слишком много страха, чтобы наслаждаться шоу.
Если Фостер проиграет, это будет сокрушительно. Я не хотела для него такого разочарования. Не после всего, через что он прошел, чтобы достичь этого уровня. Не после всего, что он решил.
Чейз оглянулся через плечо, и я проследила за его взглядом.
— Что? — я ахнула и вскочила на ноги.
Лайла бросилась ко мне, раскрыв руки для объятий.
Позади неё стояла Элоиза и с широко разинутым ртом всё рассматривала.
— Что вы здесь делаете? — спросила я, крепко обнимая сестру.
Элоиза присоединилась к групповому объятию.
— Фостер не хотел, чтобы ты сидела одна.
Поэтому он привез их в Вегас, чтобы мои сестры сидели рядом со мной.
О, как я любила этого мужчину.
— Я рада, что вы здесь, — сказала я, крепче прижимая их к себе.
— Ты в порядке? — спросила Лайла.
Я покачала головой.
— Нервничаю.
— Могу я вам что-нибудь предложить, дамы? — спросил Чейз, когда мы разорвали объятия. — Напитки? Еду?
— Напитки, — сказала Лайла.
— И еду, — добавила Элоиза.
— Конечно, — он кивнул, затем протянул бумагу и ручку. — От мистера Мэддена.
Я взглянула на лист. Верхняя часть была пуста, но под страницей было небольшое потемнение, поэтому я перелистнула на следующую. И нашла записку Фостера.
Я люблю тебя, Талли. Сделай мне одолжение. Проследи, сколько раз я ударю Скотта Сэваджа.
Я рассмеялась, глаза заслезились, когда я прижала блокнот к сердцу.
— Что? — спросила Лайла.
— Ничего.
Просто Фостер знал, что я никак не смогу сидеть без дела сегодня вечером.
— Я вернусь с напитками и закусками, — сказал Чейз. — Напиши мне, если вам понадобится что-то ещё.
Я кивнула, подождала, пока он уйдет, затем села в кресло, по правую сторону от меня была Элоиза, по левую — Лайла.
— Он победит, — сказала Лайла, взяв меня за руку.
Элоиза взяла другую, крепко сжав её.
— А потом мы поедем праздновать.
Я держалась за своих сестер, пока шли минуты, а предвкушение становилось все сильнее и сильнее. Все больше людей занимали свои места. Рефери вошел в Октагон, обходя его по периметру. Затем к нему присоединился комментатор с микрофоном и в тени трех операторов.
— Тут напряженная атмосфера, — сказала Лайла. — Ты дышишь?
Нет. Я с трудом глотнула воздуха.
Свет на арене приглушили. Прожекторы сделали круг по залу, а затем направились на Октагон, в то время как комментатор поднес микрофон ко рту.
— Дамы и господа, мы в прямом эфире из Лас-Вегаса! Время пришло!
Толпа взревела. Крики подстегнули ведущего, который стал говорить ещё громче, и атмосфера перешла от наэлектризованной к сумасшедшей.
Сегодня было запланировано пять боев. Фостер и Скотт Сэвадж должны были стать главным событием, которое состоялось последним.
Сидеть на первых четырех было мучительно. Люди вокруг нас подбадривали и кричали, болея за бойцов во время первых четырех боев. Лайла и Элоиза перекусывали и пили коктейли, а мне приходилось заставлять себя дышать.
Вдох и выдох.
Ожидание было пыткой. Я сжимала записку Фостера, в то время как Чейз приносил еду и напитки, к которым я не притронулась, пока, наконец, четвертый бой не закончился и Октагон не был подготовлен к главному событию.
— Ну вот, началось, — сказала я, закрывая глаза.
Хоть бы он не пострадал.
Возможно, другая женщина молилась бы о победе. Но меня волновало только то, чтобы Фостер вышел
