Джуд Деверо - Дикие орхидеи
— Джеки, — мягко проговорил я, — если у тебя снова будет видение, ты же расскажешь мне, правда? Мне, а не кому-то другому, кого ты почти не знаешь.
Она посмотрела на меня так, словно решала, стоит на такое отвечать или нет. И кому первому она расскажет — мне или ему.
Чем этот мужчина заслужил такое доверие с ее стороны? Она не могла пробыть с ним очень долго, потому что в последние дни Джеки почти все время проводила со мной. И все-таки она размышляет, кому из нас — мне или этому чужаку — первому рассказать про то, что я привык считать нашей с ней тайной!
— Да, я скажу тебе, — ответила она, помолчав, и улыбнулась уголками губ. — Но что, если...
— Если ты увидишь зло в чьих-то мыслях? — Я понятия не имею, что тогда делать. Философу жизни не хватит, чтобы найти ответ на этот вопрос. Я решил разрядить обстановку. — Посмотри мне в глаза и скажи, что я думаю о Расселе Данне. — Я наклонился к Джеки и уставился на нее.
— Что ты хочешь, чтобы он переехал сюда жить вместе с твоим отцом и двоюродным братом, — быстро ответила она без тени улыбки.
Я застонал и откинулся на спинку кресла.
— Очень смешно. Тебе надо пойти в юмористы.
— Не могу — я должна присматривать за твоим домом. Так что мы будем делать с твоей семьей?
— Почему бы нам не спросить Рассела?
— До или после того, как мы спросим Десси?
Я прикусил язык и, слава Богу, не успел сболтнуть, что между нами ничего нет. В этот момент я пожалел, что, как славный малый, наладил отношения Десси и ее юного бой-френда. Надо было схватить ее и поцеловать взасос прямо перед стеклянной дверью. Тогда по крайней мере у меня сейчас была бы подружка — в противовес дружку Джеки.
Я с трудом удержался, чтобы не спросить Джеки, удастся ли заштопать ее прошлое подвенечное платье, — вместо этого я заявил, что мой отец и Ноубл никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не будут жить со мной в этом доме. Как я и рассчитывал, это отвлекло Джеки от мыслей о Расселе Данне.
Мне выпала еще одна возможность потренироваться спать-сидя-с-широко-открытыми-глазами, и у меня почти получилось, когда восхитительный запах вдруг просочился сквозь рассохшийся пол.
— Это еще что такое? — спросил я и по лукавому взгляду Джеки понял, что она что-то задумала.
— А ты в курсе, что твой кузен замечательно печет?
Я заморгал. Однозначно, это день потрясений. Скажи Джеки, что Ноубл — это Спайдермен под прикрытием, она не сумела бы удивить меня больше.
— Судя по запаху, он только что вытащил что-то из духовки. Пойдем снимем пробу?
Я хотел продемонстрировать равнодушие. Я хотел сказать Джеки, что у меня много работы и я не могу отвлекаться на такие приземленные вещи, как пончики. Или рулеты с корицей. Или что там еще так божественно пахнет.
Но я пошел за ней, как пес на поводке. Стол посреди кухни был завален выпечкой, и по общему количеству ее нетрудно было догадаться, где Ноубл научился так готовить. Готов поспорить, он привык печь на много человек сразу. Может, даже на целую тюрьму.
Тудлс и Тесса уже восседали за столом, каждый со стаканом молока и с белыми «усами». Во мне снова вспыхнула ревность. Сначала какой-то незнакомец отнимает у меня личного помощника, теперь вот родной отец отнимает закадычную подругу...
Ноубл вывалил гору жирных, клейких булочек с корицей на блюдо в четырех дюймах от моего носа и хлопнул меня по плечу.
— Похоже, у вас тут идиллия.
Основная проблема с родственниками заключается в том, что они слишком хорошо тебя знают. Если ты рос среди них, то они помнят тебя еще в том возрасте, когда ты не умел прятаться под масками. Если мне удавалось скрывать свои чувства от Джеки, которая узнала меня недавно, то с Ноублом этот фокус не пройдет. Он сразу понял, что я ревную, глядя, как моя бывшая подруга Тесса чуть ли не сидит на коленях у моего папаши.
Съев пару сдобных штучек, которые испек Ноубл, я решил помолчать и обмозговать кое-что. Мне надо понаблюдать за тем, что происходит, и кое-что решить. Нет, конечно же, я не «надулся», как утверждала Джеки.
Я взял книгу, устроился в гамаке в саду и принялся наблюдать за остальными. Ладно, на самом деле я искал причину, чтобы отправить отца в дом престарелых и сказать Ноублу, чтобы он шел своей дорогой. Я охотно дал его детям путевку в жизнь, но самому Ноублу я ничегошеньки не должен.
Но почему, черт подери, все это так приятно?!
Выяснилось, что мой отец знает тысячу способов себя занять, не сходя с места. Я как завороженный следил за каждым его движением, когда он показывал Тессе, как играть в «веревочку», — свивал из завязанного петлей шнурка, надетого на руки, то качели, то гребную лодку. Легкое движение запястьями — и готово дело. Такое я видел только в книжках, в жизни — никогда.
Но по-настоящему поразили меня его слова о том, что моя мать посылала ему в тюрьму книги, в которых показано было, как делать то и это. Я точно знал, что мать никогда не навещала отца в тюрьме. Она даже на суд не пошла. Насколько мне известно, в последний раз она видела его в первую брачную ночь. Сказать, что она не вдохновила меня повидаться с отцом, — это значит ничего не сказать. Пэт когда-то уговаривала меня съездить к отцу, но я даже не потрудился ей что-нибудь ответить.
Но я слышал, как Тудлс сказал, что его жена — это слово он произнес с гордостью и любовью — посылала ему забавные книжки из серии «Сделай сам» и он научился делать множество интересных вещей.
— Она слала ему детские книжки, — тихонько пояснил Ноубл, заметив, что я таращусь на них.
Я уставился в книгу и сделал вид, что мне нет до них ни какого дела.
Ноубл всегда считался полезным человеком. С младых ногтей он обращался с инструментами так же, как я со словами. Я дошкольником воображал разные штуки, а он — мастерил их.
Первым делом Ноубл взялся за виноградные лозы, которые разрослись поверх небольшой беседки. За несколько минут он обрезал их совершенно профессионально. Нейт стоял рядом и благоговейно наблюдал за процессом.
— Где вы этому научились? — спросил он.
— Несколько лет батрачил на ландшафтную фирму, — отозвался Ноубл и пошатал старый каркас, на котором росла лоза.
— Я помогу вам это выдрать, — сказал Нейт, но Ноубл его остановил.
— В нем еще есть прок. Найдутся у тебя какие-нибудь доски, чтобы я мог это починить?
— Конечно! За домиком Джеки куча досок!
«Домик Джеки» — это, как оказалось, ее студия. Поверх книги я наблюдал за тем, как Нейт и Ноубл скрылись за студией в поисках досок, о наличии которых я даже не подозревал. Тем временем ревность снова вспыхнула во мне: я увидел, как мой папочка исчезает в тоннеле, ведущем в тайное убежище Тессы. Хотя какое оно тайное, если она водит туда всех в округе?
