Поцелуй Первым | Король Столицы - Ольга Манилова

— Переходи к сути, Фрезь, зачем пришел. Без фокусов.

Медсестра чай приносит. На подносе. Они еще за погоду затирают.

Точно, в ад попал я.

— Ты влюблен что ли, Вася?

И смотрит на меня реально задумчиво.

Прям вот реально.

Реальнее некуда.

Я собираюсь послать его, но мне с башки шлем кто-то срывает. Вместе с кожей, мясом и волосней. И по извилинам ток пускает.

Не больно, потому что в мозгу боль невозможна. Мозг — это центр, который боль по каналам пускает, накачивая ею все остальное.

И мне накачивает. Везде. Как наркотой сосуды забились. И конечности немеют.

Наркотой сладкой боли. Это так обычно все описывают. Прямо один в один у меня такое.

Я реально в Алису влюблен.

Прям вот реально.

Реальнее некуда.

И сильнее невозможно. И больше немыслимо. И крепче невероятно.

Совсем безрассудно.

В голове формируется конкретным блоком, и многотонной правдой оседает, поднимая пыль повсюду.

Оседает так глубоко, что ниже меня уходит. Ниже этажей. Ниже почвы.

— И че? — злюсь и киваю ему.

Фрезь вздыхает полной грудью.

— А то, что Алиса расстроенной выглядела. А она веселая всегда, ну ты знаешь. Честно признаться, когда я рекомендовал тебе менеджеров по благотворительным активам, мне и в голову не пришло, что ты начнешь войну с детским домом. По очевидным причинам.

— Я не воевал с детдомом, — прищуриваюсь я. — Алиса хотела гарантий, что все тип-топ будет. Я дал. Я построю новое здание для детдома, как только…

… да, как только она план принесет.

— Никогда не был в Васильках, — светским тоном заводит Фрезь и чаек попивает. — Уже столько наслышан.

— Тебе понравится. Все друг друга знают. И суют нос в чужие дела. Прям твоя тема.

Фрезь добродушно смеется.

— Это да. Но ты вот сам посуди… Ты легализоваться решил, благотворительный блиц-криг. По полной программе. Крупная архитектура, новые направления, социалочка. А тут Алиса — она и так этим занимается. Она — профи.

— Я знаю, — едва не ору я. — Че сказать хочешь?

— Что она подходит на определенную роль сама по себе. Например, директор благотворительного фонда. Или что-то такое. Или напрямую представлять тебя и твои активы может, если у вас все серьезно и вы встречаетесь.

— Мы не встречаемся, — хриплю я.

Опять демонстративно вздыхает. Думает, он тут Гамлет в рюшиках на сцене?

Не выдерживаю и говорю ему.

— Мы думали пожениться. Я позвал ее, конечно! Теперь нет.

Ага! Фрезя аж проняло, таким удивленным выглядит.

— Хм, думал, эти сплетни в Телеграмме — буйная фантазия. Нереалистично звучало.

— Это еще почему? — едва не срываюсь с кровати. И решаю встать, покурить. Достал финансюга. — Потому что Алиса на шавке безродной не женится? Ну да, вот так-то оно и выходит.

Смотрит внимательно щеголь на меня.

— Кулаков, женщины замуж выходят, а не женятся. А второе, ерунда. Это же Алиса. Наоборот. Я думал, ты из тех, кто никогда не женится.

— Я из тех, кто на Алисе женится. Мне насрать на все остальное. И меня заебало, что ей все говорят постоянно про ее замужество. Еще и сватают с уебанами.

— Механизм социального давления в деле! — поднимает палец Фрезь.

— Че? — смахиваю я пепел в стакан.

— Забудь, — отмахивается идиот. — Ясно-ясно. Точнее, ничего не ясно. Так, Роллс — вообще одна из самых безопасных марок авто. Как ты разбиться умудрился?

Глядим друг на друга, и я киваю ему на дверь.

— Да, все хуево. Типа ты не понял еще. Если не будешь говорить, что Алиса сказала, иди уже на воздух.

Фрезь поднимается и складки на брюках разглаживает. Чашку с подносом с собой забирает.

— Сказала, не знает, что ей делать дальше. Ариведерчи, Василий.

Дымлю возле окна долго, от скуки даже за стекло гляжу. Потом в планшете в делах копаюсь, но один раз еще на внутренний двор больницы выглядываю.

Что-то привлекает мое внимание, движение обрывистое и смазанное, и цвет тряпки. Через минуту из-за скамейки подросток показывается. Хотел бы сказать, что узнаю оборвыша по лицу или одежде, но на самом деле я его с полоборота заприметил просто по движениям.

И оборвыш странно осматривается. Оценивает обстановку. За дверьми следит.

Это что еще здесь творится?

Вниз метеором сигаю. Нога ватная, конечно, но ничего. Со второго выхода вылетаю, чтобы со спины к нему подобраться.

У него хорошие инстинкты, но оборвыш выкупает, что сзади проблема приближается, слишком поздно.

— Ты что здесь делаешь?

Вырывается, как полоумный, и злыми глазейками пуляет молнии.

— Оглох что ли? Один тут?

Последнее спрашиваю вполголоса. Только подумал про нее, уже тремор по затылку. Наркоша я.

— Отпусти! Поговорить надо!

Ничего себе. Ну раз поговорить, то тяну голодранца в сторону, чтобы мы с ним посреди двора не маячили. За деревом и между двух тачек пыльных отпускаю, но фиксирую. Даже ступню его в раздолбанных кроссах. Что еще за обувь такая?

— Давай, наваливай.

Несчастье мнется почему-то. Вокруг посматривает. И снова одичавше зло на меня втупляет.

— Алиса с тобой поссорилась? — на одном духу выдает.

Хочу подзатыльник дать любопытному, но вместо этого смотрю на лохматую голову. И думаю, подстричь его не мешало бы, еще в прошлом столетии. Тоже мне мамаша, пацану стрижку сделать не может.

Может, не дается оборвыш? Ну я ему сам сделаю, будет ее потом слушаться.

— Ага. Ну не в первый раз. Что, не делится мама с тобой секретами?

Глазенки распахиваются настежь, а потом гневно прищуриваются. Ладно, последнее лишним было даже для меня.

— А че спрашиваешь?

— Вы… типа против друг друга теперь? Или ты помочь можешь?

Через горло, насквозь, ледяной кол проходит. Всю влагу собирает, и сухость у меня во рту — как всей головой в песке увяз.

— Чем помочь? Могу, прям сейчас. Говори давай.

— Не… не навредишь ей?

Хватаю за майку голодранца, сам недоволен как выхожу из себя.

— Ты говори давай. Алиса мне женой будет. Какое еще навредить!

— Она не вернулась вчера! Вообще!

Пульс фигачит даже на подушечках пальцев, несмотря на литры обезболивающей херни в крови. Отпускаю несчастье.

— Было такое когда-то? Звонил?

— Звонил, — частит он и чуть ли не на месте подпрыгивает. — Не отвечает. Никогда не было вообще. Смотри, она мне сообщение вечером