Мой любимый враг - Елена Алексеевна Шолохова
– Таня, постой же! – Он обошёл спереди, взял меня за плечи. – Как хорошо, что ты нашлась. Я уже не знал, что думать.
– Это прикол такой? Я нашлась? – я аж опешила от его слов. – То есть это не ты, а я пропала? Это не ты, а я не пришла к половине восьмого на автовокзал, как договаривались?
Я чувствовала, что завожусь, но не могла остановиться. Тревога, страх, паника, обида, ярость – всё, что копилось во мне на протяжении этого жуткого вечера, неумолимо прорывалось наружу.
Он не отпускал, не убирал рук с моих предплечий, хоть я и старалась их скинуть. Пытался заглянуть в глаза и выглядел, конечно, виноватым, но толку-то?
– Таня, прости, пожалуйста, что так вышло. Я всё понимаю, я так тебя подвел. Я просто не смог приехать вовремя. А когда приехал – тебя уже не было. Я и к тебе заезжал, там у вас тоже никого… Вот только что вернулся… И не знал, куда сейчас ехать, кому еще звонить, где тебя искать… У тебя телефон выключен.
– Он разрядился. Не так давно. А до этого я два часа тебе названивала! Писала! Ты мне даже ответить не удосужился!
– Прости… я не мог позвонить. Не было у меня с собой телефона. Я не специально…
– О, ну раз неспециально, то ладно. Забудем, да? Подумаешь, ерунда какая, я всего лишь ушла из дома, написала отцу, что он мне больше не отец, чуть не свихнулась на этом чертовом автовокзале! И думала, что с тобой беда! Думала, что ты… ой, не хочу я ничего больше.
– Я, правда, не хотел, чтобы так вышло. И мне очень жаль, что ты перенервничала. Прости... Мама неожиданно вернулась, застала меня буквально на пороге, ну и… ей, в общем, плохо стало.
– Ну, кто бы сомневался. Я даже не удивлена ничуть тому, что твоей маме стало плохо. Ничего нового.
– Зачем ты так?
– Отпусти меня! Иди вон к маме. А меня оставь в покое. Я не хочу больше с тобой разговаривать.
– Таня, да куда ты? Останься у меня.
– Ты вообще меня слышишь? Я видеть тебя сейчас не могу! Просто не могу и всё.
Наверное, это прозвучало убедительно, потому что Рощин сразу отпустил меня. Но и не уходил.
– Ну куда ты сейчас пойдешь? Ночь же…
– К тёте поеду.
– Останься хотя бы до утра. Я к тебе не подойду, если не хочешь меня видеть.
Я даже спорить уже не стала, просто обогнула его и пошла дальше. Он не догонял меня больше, что меня, конечно, уязвило. Пусть даже я и говорила, чтобы он отстал, но всё равно… Как мало я, оказывается, для него значу. А я-то себе навоображала…
Хотя нет, он снова меня догнал. Придержал за локоть.
– Чего тебе? – развернувшись к нему, зло прошипела я.
– Просто подожди немного, – сказал он устало. – Сейчас такси приедет, отвезет тебя, куда скажешь.
– Не надо мне твое такси! – выпалила я.
Он лишь взвел глаза в ночное небо с таким выражением, будто всё ему осточертело до невозможности. Ему!
Его слегка потряхивало, видимо, начал подмерзать раздетый на морозе, и дыхание вырывалось клубами пара. Ну а я уже ни рук, ни ног, ни лица не чувствовала. Наверное, это плохо. Еще обморожения мне не хватало для полного счастья.
Но вот вдали, в конце улицы показались фары.
– Такси, – сказал он не просто уставшим, а каким-то чужим голосом.
Машина плавно подъехала и остановилась. Дима сунул водителю деньги в приоткрытое окно, даже не знаю сколько. Наверное, много, потому что сказал, что сдачи не надо. Можно было, конечно, до конца упираться, быть гордой и всё такое, но я уже с ног валилась от изнеможения.
Водитель оказался услужлив: выскочил, открыл багажник, аккуратно поставил туда мою сумку. Я тем временем нырнула в теплый салон.
А Рощин стоял на дороге и смотрел, пока мы не уехали.
***
Я продиктовала домашний адрес. Не захотела к Вале. В другой раз я бы побоялась, наверное, возвращаться к отцу, но после пережитого сегодняшнего стресса и всех этих мытарств у меня просто не осталось сил на страх. Такая апатия на меня навалилась, что я, наверное, не испугалась бы даже, если б вдруг начался конец света.
В такси меня разморило. Водитель монотонно рассказывал, как только что довозил кого-то в Молодежный, а его нагрели на четыреста рублей, и он расстроился. А тут наш заказ поблизости. И заплатили ему в два раза больше, чем надо, и он теперь опять радуется жизни.
– Вот так оно всегда и бывает, – философствовал он, – не знаешь где найдешь, где потеряешь.
Он ещё рассуждал на эту тему, но я уснула. Разбудил он меня, когда мы уже подъехали к моему дому. Предложил помочь с сумкой, но я отказалась. Доплелась сама.
Дома и правда никого не было. Я зажгла свет в коридоре, потом на кухне и в большой комнате. Пусто. Однако и моего письма на столе тоже не оказалось. Значит, отец появлялся, прочел и куда-то ушёл… Да и плевать.
Я снова погасила везде свет и убрела к себе. Рухнула без сил на кровать, прямо поверх покрывала. Уткнулась лицом в стену. Как жить дальше? Уже не из-за отца – из-за Рощина сердце болезненно сжималось и кровоточило. Он ведь предал меня. Он выбрал не меня. Он практически от меня отказался. Бросил на произвол судьбы. Как это перенести? Как вытерпеть? Я же так ему верила, я же его любила... люблю...
Вдруг из прихожей донесся шум. Хлопнула входная дверь. Отец. Если он сейчас пьяный, если полезет выяснять отношения – я точно
