Владимир Яцкевич - Бродяга
Юноша опустил потерявшего сознание тюремщика, быстро снял с его пояса ключи и отпер дверь.
– Я уже иду, – бормотал он, – слышишь, я убью тебя, готовься к смерти!
Раджу удалось выбраться из тюрьмы. Дождавшись вечера, он пробирался по неосвещенным улицам, по привычным с детства трущобам.
Любой полицейский мог арестовать его – лицо юноши было покрыто синяками и ранами, одежда измята и порвана, но в этом районе полиция не частый гость.
– Эй, Радж, куда спешишь, – вдруг раздался веселый голос из-за каменной ограды.
Юноша вздрогнул и остановился. Сверху спрыгнул какой-то парень, увлекая за собой целую осыпь камней.
– Ты Радж или не Радж? – спросил он, вглядываясь в молодого человека.
Радж узнал в нем старого знакомого, тот не входил в шайку Джагги, промышляя в одиночку по мелочам.
– Да, я Радж, – ответил он, – Послушай, у тебя есть нож?
– Конечно, – ответил парень, – кто же в нашем квартале ходит без ножа?
– Одолжи его мне.
Парень знал Раджа, испытывал к нему уважение и без лишних слов одолжил ему свой острый, как бритва, нож.
– Не завидую я тому, кто перешел тебе дорогу! – крикнул он на прощанье. – Ты все-таки поосторожнее, а то попадешь в тюрьму.
Рагунат ходил по притихшему дому. Будто в тон его настроению, собиралась гроза. Гром ворчал где-то далеко и лениво, набирая силы.
Судья был очень недоволен – Рита постоянно где-то пропадала, приходила домой очень поздно, а когда Рагунат пытался поговорить с ней, все больше отмалчивалась.
Он замечал, что девушка замкнулась, она отдалялась от него, уже не была такой близкой, как раньше.
Причина этого ясна – преступный обманщик, проникший к ним в дом, разрушивший все, что было, но его ждет суровая кара, мальчишка полностью в руках судьи и не уйдет от расплаты.
Рагунат никогда и никого так не жаждал уничтожить, как Раджа. Он досконально изучил все дело, не пропустив ни одной бумажки, и знал – мальчишка убил, защищая мать, защищая свою жизнь, свидетельства этого были приобщены к делу. Радж может быть оправдан, однако судья твердо решил наказать его предельно строго, не обращая внимания па смягчающие вину обстоятельства.
Сильный порыв ветра вздул парусами шелковые шторы. Начинался дождь.
Рагунат подошел к окну, чтобы закрыть его, и услышал за спиной шаги, звук которых он отличил бы из тысячи, – это была Рита.
– Господин судья, – сказала девушка, – скажите, чем может закончиться этот процесс.
– Постой, о чем ты?
– Я говорю о Радже.
Судья досадливо поморщился – опять Радж! Когда же он избавится от него?
– Ты с ума сошла, ты не думаешь, о чем ты говоришь. Ты же умная девушка, через несколько дней ты станешь адвокатом. Ведь ты будешь работать в суде, а ты плачешь, как маленький ребенок. Тебе придется вести всевозможные дела, ты должна будешь руководствоваться законом, а не эмоциями.
Рагунат, стараясь закончить разговор на неприятную тему, отошел к окну, вглядываясь в потемневшие грозовые облака, озаряемые молниями.
– Как вы можете так говорить! – выкрикнула Рита. – Я люблю его больше жизни, поймите!
Девушка порывисто шагнула к Рагунату, не давая ему уйти из комнаты.
– Понимаю я или нет, это не имеет значения, – нехотя выдавил судья. – Ты обязана встать на точку зрения закона.
Рагунат открыл стоящую на столе шкатулку из сандалового дерева, взял сигарету, щелкнул зажигалкой.
– Но правда на стороне Раджа, вы это знаете, как никто другой. Пересмотрите дело, прочтите еще раз предсмертные показания его матери, и вы убедитесь, что он ни в чем не виноват! Я требую справедливости!
Судья двинулся в сторону, девушка пошла за ним следом, продолжая говорить:
– Почему вы так предубеждены? За что вы так его ненавидите? Что он вам сделал?
– Ну хорошо, – сказал судья, – я согласен, это особый случай, но вся его жизнь выглядит как цепь разного рода преступлений. Ты же изучала законы, как можешь ты любить его! – вдруг вырвалось у Рагуната затаенное слово.
Он уже не мог совладать с собой, таившиеся в глубине души чувства рвались наружу.
– Мое сердце не изучало законы, – тихо произнесла девушка.
– Сердце и закон, закон и сердце. Да, это разные вещи.
Судья впервые согласился с Ритой. Он внимательно посмотрел на нее, может быть, пришла пора объясниться? Рагунат решил сказать ей все, что он доверял лишь луне в бессонные ночи.
– Я согласен с тобой, Рита, для сердца нет закона, вот и мое сердце…
Слова, готовые сорваться, замерли на языке.
– Радж! – дико закричала Рита.
Рагунат обернулся и увидел сбежавшего обвиняемого, перелезающего через подоконник. В руках Радж сжимал нож.
Глава сорок пятая
Рагунат торжествовал. Он спокойно смотрел, как Радж приближается к нему, держа нож лезвием вперед.
Сейчас юноша перевоплотился в прежнего Раджа, бродягу и вора. Его взгляд не предвещал ничего хорошего, он утерся кулаком, сжимающим оружие, чтобы капли дождя на мокром лице не мешали ему видеть врага.
Рита словно обезумела. Она понимала, что ее возлюбленный готов совершить ужасное убийство и его ничего не остановит.
– Радж!
Девушка бросилась к нему, Радж оттолкнул ее в сторону, продолжая неумолимо надвигаться на судью.
– Не мешай, – прохрипел он, – сейчас во мне сидит дьявол.
Если бы Джагга мог видеть это, он был бы отомщен – сын хочет убить отца! О таком он не мог и мечтать.
Но Рагунат не испугался, в своей ненависти он недооценивал противника. Судья шагнул навстречу ему.
– Сбежал из тюрьмы? – насмешливо спросил он, попыхивая сигаретой.
– Да, чтобы за все отомстить!
Радж вглядывался в ненавистное лицо – сколько горя причинил ему этот человек, который называется его отцом. Но юноша не чувствовал к нему ничего, кроме ненависти.
– А твой адвокат почти убедил меня, я чуть было с ним не согласился, – Рагунат шагнул ближе, выбирая момент для нападения, – тем более, что на этот раз ты не был виноват и я уже хотел тебя помиловать.
Рита ужаснулась, как страшен этот человек, хотя в его руках нет ножа, он убивает ничуть не хуже разбойника, используя для этой цели закон. А ведь только что он уверял ее в виновности Раджа!
– Мне от вас ничего не надо, мне не нужно от вас никакого помилования, слышите?
Сын смотрел на отца, он пытался отыскать в себе хоть что-то, останавливающее его руку, хоть что-то, чем этот человек заслужил прощение, и не находил никаких оправданий.
Перед его глазами мелькнули трущобы, в которых он вырос, воровские кабаки и тюрьмы, где он получил образование, слепнущая, изможденная нищетой мать, и она же на больничной койке, умирающая, изломанная этим человеком.
