Юна-Мари Паркер - Великосветский скандал
– Тебе хорошо говорить! – прорычал Гай. – Ты знаешь, что она сделала, мам? Не знаешь? Она сказала, что никому не скажет о моей причастности к истории с ожерельем, если я продам ей все мои акции! Ладно, мне наплевать на это! Я это сделал и рад до смерти, что отделался от вас и от компании! Вы вдвоем можете теперь благоденствовать! Черт возьми, вы обе стоите друг друга!
– Это правда, Франческа?
Франческа не отвела глаз.
– Да, это правда. Я намерена посвятить всю жизнь компании, сделать все для ее процветания. Совершенно очевидно, что Гай никогда не проявлял к ней ни малейшего интереса. Его интересовали только доходы. Ты можешь быть уверена в том, что интересы «Калински джуэлри» я ставлю превыше всего. – И в этот момент Франческа внезапно приняла решение. Она собиралась уговорить Генри продать ей одну из своих акций, чтобы иметь возможность вытолкнуть мать из президентского кресла. Однако сейчас, видя, насколько Сара потрясена жестокостью Гая, Франческа вдруг прониклась к ней сочувствием. С акцией, которая позволит ей владеть контрольным пакетом, можно повременить.
– Не беспокойся, мама, Генри и я будем счастливы трудиться в «Калински джуэлри» в качестве вице-президентов.
Ночью, лежа в постели с Сержем, Франческа пыталась объяснить ему, что произошло.
– Я никогда не прощу себе, что ты оказался в полиции, – сокрушенно сказала она. – Я чуть не умерла, когда услышала, что тебе предъявили обвинения и арестовали. Мать на сей раз превзошла саму себя.
Серж все еще не мог прийти в себя после пережитого унижения.
– Если бы не ты, знаешь, что бы я сделал?
Франческа вопросительно посмотрела на Сержа.
– Тотчас бы ушел из «Калински джуэлри» и без обиняков высказал твоей матери, что ей делать с ее компанией, пропади она пропадом! А затем перешел бы через дорогу и предложил свои услуги «Тиффани».
– Я нисколько не осуждаю тебя за подобные намерения, любимый. Я никогда не смогу простить ее за то, как она обошлась с тобой. Господи, мне тошно думать об этом! Она готова обвинить кого угодно, лишь бы ее драгоценный сынок получил все, чего пожелает! – Франческа в сердцах ткнула кулаком подушку у себя под головой и снова легла. – Даже полиция не могла поверить в твою вину.
– Где сейчас Гай?
– Умотал в Англию, слава тебе Господи. Сказал, что никогда даже разговаривать не будет ни с кем из нас. Даже не верится в такое счастье, – усмехнулась Франческа.
Серж тоже хмыкнул, несмотря на хмурое выражение лица.
– Мы заслужили это после того, как он провел нас через все скандалы, – заметил Серж. – А сейчас я готов его убить… Как восприняла мать его признание?
Франческа пошевелилась и уткнулась Сержу в грудь.
– Мать была здорово потрясена. Но она стреляный воробей, сумеет пережить и это.
Серж повернулся на бок и нежно поцеловал Франческу в шею.
– Ну, а мы все-таки поедем на Бермуды?
– Можешь нисколько в этом не сомневаться! – горячо сказала Франческа, обнимая его за шею.
Сара сидела в своих апартаментах в Мэйфере и вместе с Генри потягивала бренди. Время было позднее. Снова и снова она задавала себе один и тот же вопрос: почему дети относятся к ней таким образом? Она всегда желала им добра и счастья, и вот теперь они ранили ее до глубины души. Как получилось, что Гай превратился в преступника? И почему Франческа с ней столь неискренна?
Генри тяжело вздохнул и перевел взгляд на Сару, сидевшую на обитом кремовым бархатом диване. Они были друзьями более двадцати лет, и, несмотря на случающиеся разногласия, Генри был всегда честен с ней. Вот и сейчас при всей суровости слов в голосе его звучало сочувствие.
– Дело в том, дорогая Сара, – медленно произнес он, – что ты получила именно таких детей, каких заслуживаешь.
На следующий день Сара вызвала адвоката. Она решила изменить завещание. Испытывая чувство вины за содеянное Гаем и чувствуя горечь из-за разрыва, она сказала адвокату, что хочет оставить все свое состояние сыну.
– Я страшно сожалею о том, что произошло, – пояснила она. – Конечно, виноват мой покойный муж. Если бы он не настоял на том, чтобы Гай учился в Англии, ничего подобного бы не случилось.
Адвокат ничего не сказал. Он давно вел дела и Сары, и ее отца и знал, что перечить Эндрюсам бессмысленно. В душе адвокат считал, что Сара несправедлива к Франческе.
Словно почувствовав его неодобрение, Сара продолжала:
– Меня огорчила Франческа. Она поступила скверно, выманив у Гая акции «Калински джуэлри». Это из-за нее он не хочет возвращаться сюда и здесь работать. Она всегда, еще с детства, ревновала его, и дело не во мне, а в ней: из-за нее он стал здесь нежеланным.
– Стало быть, все наследство переходит к Гаю, – сказал адвокат, делая пометки в блокноте. – Ваши акции «Калински джуэлри», квартира в Нью-Йорке, дом в Палм-Бич, вся мебель, картины, серебро, произведения искусства…
Сара кивнула.
– А ваши драгоценности, миссис Эндрюс? Ваша личная коллекция ювелирных изделий?
– Пусть это также перейдет к Гаю. С оговоркой, что потом будет передано его дочери Катрин, – без каких-либо колебаний ответила Сара. – А еще я намерена увеличить его персональное жалованье начиная со следующего месяца.
Вечером она написала Гаю письмо, сообщив о своих намерениях, надеясь, что это пробудит в нем добрые родственные чувства. В конце концов он был ее единственным сыном, и, что бы там ни случилось, больше никого в мире она так не любила.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1970 год
Глава 15
Диана одолела на «ягуаре» поворот на скорости в тридцать миль в час, а когда перед ней оказалась прямая аллея, обсаженная дубами, нажала на газ.
Впереди виднелся Уилмингтон-Холл, его старинные стены, возведенные во времена королевы Анны, купались в лучах яркого утреннего солнца. Провисший шатер и мусор на газонах свидетельствовали о том, что накануне здесь проходил шумный праздник с фейерверком. На террасе были разбросаны стулья, скатерти на столах забрызганы. Словом, обычный разгром после веселья.
Диана приехала сюда впервые за последние пятнадцать лет. Она заставила себя решиться на эту поездку и тем самым доказать себе, что прошлые страхи больше не довлеют над ней. Пятнадцать лет прошло с того времени, когда она устроила детский праздник, чтобы отметить четырехлетие Майлза, и обнаружила нечто столь ужасное, что это коренным образом изменило ее жизнь.
Праздник начался так радостно. Просторная столовая была украшена воздушными шарами и флажками, на стол были поданы любимые детьми блюда, а после чая должно было быть разыграно представление о Панче и Джуди. Двадцать три малыша пришли в самых лучших своих нарядах в сопровождении мам и нянь, и Майлз торжественно и важно, демонстрируя хорошие манеры, приветствовал их, когда они подносили ему подарки. Катрин в светло-желтом платьице из кисеи с интересом наблюдала за происходящим, пытаясь в то же время затолкать шоколадное пирожное в свой крохотный ротик.
