Линн Пембертон - Затмение
В сейфе лежал продолговатый стальной ящик. Поначалу Люне показалось, что он пуст, но, запустив внутрь руку, она нащупала коробочку, оказавшуюся потертым квадратным футляром для украшений. Предчувствие чего-то необычайного охватило Люну, когда она приподнимала крышку. – Черт побери! – вырвалось у нее, когда под крышкой вспыхнуло множеством огней ожерелье невиданной красоты. Крис тоже как зачарованный смотрел на игру ста тридцати бриллиантов и изумительных изумрудов.
– Ты была права, Люна, когда сказала «черт побери!» Вот это да!
Люна коснулась кончиком пальца одного бриллианта.
– Думаешь, настоящие?
Крис поднес ожерелье к глазам.
– Более настоящего не бывает. На него больно смотреть.
Взглянув на дно старого футляра, Люна объявила:
– Куплено в «Гаррарде» в Лондоне.
– Похоже. У них бывают такие штучки.
– Да, может быть, – согласилась сбитая с толку Люна. – Но откуда у моей матери оказалась такая вещь?
Она бросила последний взгляд на дивное ожерелье и, захлопнув футляр, прижала его к груди.
– Все это очень странно, потому что между мной и матерью не было настоящей дружбы. Ты знаешь, как она боготворила отца, но меня, кажется, недолюбливала. Понимаешь, она ни разу не сказала, что любит меня, ни разу. Может, только теперь этим подарком она призналась мне в своих чувствах.
Крису вспомнилась элегантная и самоуверенная Кэрон, которая всегда казалась ему излишне агрессивной и требовательной, а ее поглощенность мужем смахивала на манию.
– Возможно, – сказал он, не желая разочаровывать Люну.
Он сомневался, что мать Люны способна на такой романтический, даже сентиментальный, жест. Ройоль – да, но не Кэрон.
– Дай-ка еще разок взглянуть, – попросил он.
Люна открыла футляр, и Крис уткнулся в ожерелье, почти касаясь его носом.
– Старинная вещь – это несомненно: видно по оправе. Мой брат служит у «Кристи» в Лондоне, почему бы не справиться у него? Он постоянно имеет дело с драгоценностями. Пошли ему фотографию ожерелья, и он проведет для тебя маленькое расследование. Вреда от этого не будет.
– Неплохая мысль. Хотелось бы знать его происхождение. К тому же мне самой нужно поехать на пару недель в Лондон – уведомить банк об уходе и забрать свои вещи.
Впервые Люна заговорила о том, о чем Крис боялся спросить. Сейчас, пользуясь случаем, он осторожно задал вопрос:
– Ты решила вернуться на Кайман?
– Да. Я приняла это решение ночью. Хочу управлять отцовским банком.
– Теперь это твой банк, – поправил ее Крис, не в силах скрыть своей радости. Люна не заметила, как осветилось его лицо, когда он произнес: – Ройоль был бы рад!
10
Люсинда со стоном шла, пошатываясь, в ванную.
Там, опустившись на колени, она обхватила унитаз, и ее несколько раз вырвало. Подняв голову, чтобы глотнуть свежего воздуха, она решила, что уж на этот раз желудок ее пуст. Но не тут-то было! Скоро она почувствовала привычный позыв – ее снова тошнило. Люсинда опять опустила голову, и ее шестой раз за утро вывернуло наизнанку. Тяжело дыша, она с трудом поднялась на ноги, спустила воду и побрела к раковине. Умываясь холодной водой, она почем зря ругала своего гинеколога, который только вчера успокоил ее, сказав, что утренняя рвота должна закончиться.
Из зеркала на нее смотрела женщина с опухшим лицом цвета старой пожелтевшей бумаги. Боже, как она ненавидела свою беременность! Груди стали как вымя, стройные лодыжки отекли и раздулись, как у слонихи, а главное – она никогда не чувствовала себя так скверно. Люсинда не могла представить, как проживет в таком состоянии еще несколько месяцев. В спальне послышались шаги, и через секунду Райен просунул голову в дверь.
Он подождал, пока Люсинда закончит полоскать горло.
– С тобой все в порядке?
– Сейчас – да. Надеюсь, рвота скоро кончится. У меня просто больше нет сил.
Райен гримасой показал, что его силы тоже на исходе.
– А мне казалось, мистер Мортимер говорил, что все должно закончиться.
– Говорил. Но он ошибся. Не могу поверить, что этот кошмар происходит со мной. Где тот пресловутый расцвет женщины? Хотя Поппи действительно цвела, когда носила ребенка.
– Думаю, тошнота продлится только первые три месяца, – успокоил Люсинду Райен, отступая, чтобы выпустить ее из ванной.
Она состроила гримаску.
– Мама мучилась всю беременность. Может, я пошла в нее.
Люсинда села на кровать, с грустью глядя в открытый чемодан Райена. Сверху аккуратно лежали две новые рубашки, которые она купила ему на прошлой неделе.
– Как я хотела бы поехать с тобой! Могла бы заодно повидаться с подругой Салли в Нью-Йорке.
Райен вышел из ванной с несессером в руках и сунул его в чемодан.
– Я бы тоже этого хотел.
Райен сказал то, что хотела слышать Люсинда, но в душе он был рад, что едет один: дел невпроворот, и заниматься Люсиндой некогда.
– В Нью-Йорке я буду всего пару дней, Лу, а тебе надо остаться и сделать полное обследование. Это очень важно. Кроме того, я буду так занят, что на тебя у меня просто времени не останется.
Райен закрыл и запер чемодан. Затем, присев рядом с Люсиндой, нежно положил свои руки ей на живот.
– Заботься о малыше в мое отсутствие, а главное – не забывай о себе.
– Постараюсь, – произнесла она слабым голосом. – Но я все время так скверно себя чувствую. Мне было бы спокойнее, если бы ты не уезжал.
Чтобы как-то погасить нарастающее раздражение, он быстро поцеловал ее в губы, ощутив неприятный запах желчи.
– Время пролетит быстро.
– Только не для меня, – печально пробормотала Люсинда, нервно покусывая ногти. – Что я буду без тебя делать?
Райен тяжело вздохнул.
– Ну, не знаю. Что делают другие беременные? Покупают детскую одежду, встречаются за ленчем с подругами в таком же положении, делятся рассказами о самочувствии, об утренней рвоте, занимаются переоборудованием одной из комнат в детскую, посещают специальные занятия, вяжут…
Последнее предложение вызвало у Люсинды слабую улыбку.
– Я не умею вязать.
– Научись. Начни с пинеток. Слышал, это не очень трудно.
Райен взял в руки чемодан. Люсинда с улыбкой поднялась с постели.
– Обещаю связать за твое отсутствие, по меньшей мере, четыре пары пинеток – по паре в неделю. Только обещай хорошо вести себя в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе.
Она сделала шаг к нему, и в эту минуту раздался звонок в дверь.
– Приехала машина, Лу. Надо идти.
Люсинда взяла его за лацканы пиджака.
– Ты еще не пообещал хорошо себя вести.
Райен поцеловал ее в кончик носа, в очередной раз произнеся то, что она хотела слышать:
– Обещаю, потому что по-другому вести себя не умею.
