Джулия Ортолон - Сведи меня с ума
— Лора, — наконец сказала ее подруга, — я знаю, ты задета. Но я поняла, будучи замужем за военным, одну вещь: ты должна предложить врагу такой способ сдаться, чтобы позволить ему спасти свое лицо.
Лора оглянулась, испугавшись, что подруга назвала Брента врагом.
— Я не прошу его сдаваться. Просто пусть теперь он проявит гибкость, для разнообразия.
— Ты знаешь, Лора, что я заметила в тебе, — проговорила Мелоди, словно размышляя. — Ты не такая уж и мягкая, как кажется. Может, в девяноста процентах случаев — да, но есть десять процентов, когда ты стоишь насмерть, отказываясь сдвинуться с места. Возьми ваше противостояние с отцом, например. Разве ты не думаешь, что он знает, что ошибся и поступил неправильно?
Лора не отвечала.
— Ты сама сказала мне, что его наверняка гложет чувство вины, — продолжала Мелоди. — А если так, почему ты думаешь, что он не пошел бы тебе навстречу, если бы ты первой сделала маленький шаг? Иногда человек должен сделать первым шаг, даже если прав, потому что это дает возможность спасти остатки собственной гордости тому, кто не прав.
— А как насчет моей гордости?
— Неужели тебе твоя гордость важнее, чем отношения с Брентом?
Лора задумалась. А если она первая сделает шаг навстречу и узнает, что Брент передумал и не намерен брать ее в Вашингтон? Или решит, что она едет с ним с тайной надеждой, что когда-нибудь он полюбит ее так сильно, что предложит пожениться? Кому лучше от этого — ему или ей?
— Я не буду ему звонить, — сказала она спокойнее и более убежденно. Сложив руки на груди, Лора, не глядя на Мелоди, закончила: — Если Брент хочет, он может позвонить сам. Все, конец.
— Лора, — вздохнула Мелоди, качая головой. — Мне бы не хотелось, чтобы ты так говорила.
— Ты думаешь, я не права?
— Да. Когда речь идет о любви, не может быть — права или не права. Только будь осторожна, не загони себя в угол, из которого ты не сможешь изящно выбраться и тебе придется пожертвовать своей гордостью.
Лора повернулась к Мелоди.
— Разве ты не понимаешь, Мелоди? — спросила она мягко. — Это не только вопрос гордости.
— Тогда что же?
— Я оказалась перед лицом реальности. — Лора закрыла глаза, внезапно почувствовав себя совершенно опустошенной. — Брент всегда был моей недостижимой мечтой. Это был сон. На какое-то время я забыла, что сны не бесконечны. Приходит время, и ты просыпаешься. — Она прикусила губу, чтобы она не дрожала. — Все, что я должна сделать, — наконец проснуться и жить дальше.
Глава 25
«Это Брент Майклз, ведет репортаж из столицы». Слова скатывались с языка Брента без остановки, он знал их наизусть, как и множество других фраз. Стоя на ступеньках здания Капитолия, он чувствовал себя довольно странно, даже отстраненно — как будто он стоял и сам наблюдал за удачливым репортером службы новостей, который ведет прямой репортаж. Даже холодный резкий ноябрьский ветер, раздувавший полы пальто, едва задевал его чувства.
— Хорошая работа, Брент. — Голос режиссера раздался в ухе через наушник. Молодая женщина, неплохой профессионал, но довольно агрессивная, и случалось, что ее горячий энтузиазм чертовски раздражал его.
Он скучал по ехидным замечаниям Конни и по быстрым кивкам согласия и поддержки Кешии. Когда оператор забрал у него микрофон и стал загружать аппаратуру в фургон, он понял, что он скучает и по Джорджу. Он скучал по ночным посиделкам в мексиканском ресторане всей командой телевизионщиков. Он даже скучал по тем проклятым ротвейлерам, которые слюнявили его, стоило ему войти в дом.
Он скучал по Лоре.
Господи, как он тосковал по ней! Он чувствовал себя так, будто кто-то вырвал сердце из его груди. Как мог кто-то нанести ему такой удар?
Он думал, что эта ужасная боль со временем пройдет. Но прошло два с половиной месяца, а он все еще не мог вздохнуть полной грудью и все еще чувствовал эту боль. Разумом Брент понимал, что надо держать свои чувства под замком. Потому что, как только он освободит их, они съедят его без остатка.
— Мистер Майклз, — окликнул его оператор, — вы готовы ехать?
Он смотрел на энергичное лицо мальчишки, красное от осеннего холода. Он не мог ехать с ним, не мог слушать веселые шуточки парнишки, он боялся, что потеряет контроль над собой.
— Нет, поезжай. Я в подземку.
Оператор пожал плечами, будто Брент спятил, и сел в фургон. Через секунду Брент остался один. В благословенном одиночестве. Подняв воротник пальто, защищаясь от ветра, он засунул руки в карманы и спустился на знаменитую аллею Вашингтона, не заботясь, куда идет. Туристский сезон закончился, и парк, который простирался от Капитолия до памятника Вашингтону, был пуст. Несколько бездомных спали на скамейках перед многочисленными зданиями Смитсоновского института, его обогнал одинокий бегун.
Украшения на фонарных столбах напомнили ему, что завтра День благодарения. Он не любил праздники, а в этом году ему было совсем тоскливо. Праздник, выходные. Он не любил эти дни, они напоминали ему слишком остро, что он чужой, посторонний на этом корабле жизни. Только с Лорой он чувствовал себя частью окружающего мира. Частью чего-то живого.
Вздохнув, Брент откинул эту мысль и сосредоточился на настоящем, на хрусте ломкой травы под ногами, на жалящем лицо холодном ветре.
Он очень хотел получить эту работу. Возможно, слишком страстно. Когда его агент позвонил ему с предложением от Вашингтонского телевидения, сначала он не поверил. Вот поэтому он и не сказал Лоре сразу же. Ему просто нужно было время, чтобы свыкнуться с мыслью, что это реально, не сон и не обман.
Нет, признался он себе с убийственной честностью. Он не сказал ей, потому что знал, каким будет ее ответ, а ему нужен был целый день, чтобы убедить себя в обратном.
Утомившись, Брент сел на пустую скамейку. Пустая карусель, которую он видел сегодня в парке, потрясла его — вот он, кадр из бесконечного фильма об «американской мечте», который спят и видят миллионы. Молодые пары из предместий приезжают сюда покатать своих детей, сегодня вечером они тоже соберутся за праздничным столом. Такое счастье действительно существует, или это все-таки миф?
И неожиданно для Брента в его голове возникла яркая картина. Лора сажает маленькую девочку с конским хвостиком и в очках на одну из ярко раскрашенных лошадок этой карусели. Ему даже послышался смех этой малютки, точной копии Лоры, которая повернулась к нему и закричала:
— Посмотри на меня, папа.
Он покачал головой, чтобы рассеять видение, и острая боль пронзила его сердце. Но он был реалистом. Дом и дети были мечтой Лоры, но не его мечтой. Кроме того, что уж такого хорошего в браке?
