Барбара Вуд - Роман с призраком

Похоже, тогда я подошла к дивану, легла и крепко заснула, как человек, не испытывающий никаких тревог. Как раз тогда-то я и увидела свой последний памятный сон.

В этом сне ко мне подошел Виктор, встал надо мной, не в телесном и осязаемом виде, а скорее как призрак. Он и был призраком. Виктор стоял и улыбался, а я смотрела на него без чувства страха, без удивления, меня согревало тепло от сознания, что мне выпало счастье познать этого мужчину. Во сне призрак Виктора обратился ко мне с вопросом:

— Кто ты?

И я ответила:

— Твоя правнучка.

Мой ответ, видно, удивил его.

— Как это могло получиться?

Я опять ответила:

— Как могло получиться, что ты сейчас разговариваешь со мной? Неужели это сон?

Но он только спросил:

— Как ты можешь быть моей правнучкой, если я не женился и у меня не было детей?

Я рассмеялась и подумала, как это глупо.

— После той ночи, которую ты провел с Дженнифер, — я услышала свой голос, донесшийся издалека, — родился сын. Она назвала его Робертом. А когда твой сын стал мужчиной, у него появилась дочь, ставшая моей матерью. Вот как ты стал моим прадедом.

Когда он взглянул на меня, похоже, в его глазах загорелся свет, лицо стало спокойнее, безмятежнее и моложе. Точно так Виктор выглядел до того, как работа в лондонских больницах не успела состарить его раньше времени.

— У меня был сын… — пробормотал он.

— Что с тобой случилось? — услышала я свой голос.

— После той ночи я уехал во Францию. Я обещал Дженнифер, что вернусь к ней. Я отплыл во Францию, чтобы найти себе дом, заняться медициной, ведь тогда я был бы достоин жениться на Дженнифер.

— Ты так поступил?

— Я умер через год, когда возвращался через Ла-Манш. Она не знала, что я приезжаю, ибо я не написал ей, поскольку собирался сделать ей сюрприз. Должно быть, она прожила всю жизнь, думая, что я бросил ее.

— Виктор, она умерла вскоре после тебя. Видно, горе свело ее в могилу.

— А я так и не узнал, что у нее родился ребенок.

— Твой ребенок, — добавила я.

— А ты почему здесь? Почему мы здесь? Меня вытащили из серого… мрачного места…

— Не знаю. Наверно, чтобы справедливость восторжествовала.

— Как его звали?

— Роберт.

— Роберт… — повторил он.

— Твой сын сейчас умирает.

— Мы все умираем, — сказал Виктор.

— Расскажи мне кое о чем. Расскажи мне о Времени. Как это все произошло? Ты все еще где-то живешь…

Но мой прадед не слушал меня. Он повернул голову и посмотрел через плечо. Я увидела, как его лицо озарило солнце и такая радостная улыбка, что мое сердце дрогнуло.

— Она здесь… — пробормотал он.

— Думаю, мы все здесь.

Но он больше не слышал меня. Виктор Таунсенд растворился в тумане, окутавшем комнату.

Я услышала, как, уходя, он пробормотал:

— Дженнифер…

Я осталась наедине со своими мыслями.

Глава 17

Когда я пришла в себя и открыла глаза, то увидела гостиную совсем другой. Ничего не понимая, я пробормотала: «Где я?» Однако, повернув голову и заметив, что через окно льется солнечный свет, я все поняла.

— Дождь перестал, — прозвучал из кухни голос бабушки.

В нос ударил запах бекона и гренок.

— Какой сегодня день, бабуля?

— Какой день? Да ведь сегодня четверг, дорогая.

Четверг! Я провела в этом доме уже двенадцать дней.

— Боже, как я проголодалась.

Мое тело отдохнуло и посвежело. К тому же было еще кое-что… В дверях показалась седая голова бабушки.

— Дорогая, ты выглядишь лучше. Гроза прошла. Сегодня можно поехать в больницу. А после этого иди в агентство «Кука» и заказывай билет на самолет.

— Извини, бабуля, — сказала я, быстро собирая одеяла, подушки и разбросанную кругом лишнюю одежду. — Тебе не удастся так быстро от меня избавиться. Можешь сама идти в агентство «Кука», если тебе так хочется, но мне еще надо здесь кое с кем повидаться.

Бабушка сказала еще что-то, но я не расслышала и взбежала по лестнице в ванную.

В ней не было душа, но вполне можно обойтись ванной. Наполнив ее горячей водой, я намылилась, затем подставила голову под струи воды из-под кранов и смыла всю грязь последних дней. Я чувствовала себя так, будто заново родилась.

Одеваясь в холодной ближней спальне и потирая руки от холода, который теперь ощущался в полной мере, я задержалась перед платяным шкафом. Его пыльное дно, гнетущие сумерки напомнили, что мы с Дженнифер обнаружили в нем. Затем, расчесав влажные волосы, я спустилась в гостиную. Мы позавтракали за троих — съели яичницу с беконом, гренки.

— Ну, я вижу, что у тебя снова хороший аппетит! Ты ешь, как голодный волк!

— Бабуля, я отлично себя чувствую!

— У тебя снова появился румянец. Что же, я рада, что ты наконец надела один из моих кардиганов.

— Пришлось. Здесь холодно.

Я широко улыбнулась ей и большими глотками выпила свой чай.

Стояла отличная погода, давно такой не видела. Небо было ослепительно голубым, по нему плыли белые облачка, пели птицы, трава казалась такой зеленой, что ее запах можно было почувствовать, не выходя из дома. Мое настроение резко поднялось, хотелось кричать от радости.

— У тебя был грипп, — сказала бабушка. — Он прошел. Видишь? Без всяких врачей. Они не нужны, когда тело знает, как бороться с гриппом.

— Правильно, бабуля. — Я улыбнулась про себя, вспомнила доктора Виктора Таунсенда и его удивительный способ лечения. — Смотри, твой артрит тоже прошел.

— Дорогая, он не прошел, а просто затаился до следующей грозы.

Мы обе посмеялись, и жизнь вернулась в прежнюю колею. Мы слушали радио и пришли к согласию, что британская экономика стремительно ухудшается. Когда вскоре после полудня приехали тетя Элси и дядя Уильям, я бросилась открыть им дверь и обняла обоих.

Они приходились Виктору внуками. Только посмотреть на дядю Уильяма, разве они не похожи? Мы оделись потеплее и вышли на холодную улицу. Светило яркое солнце, и даже пронзительный холод казался приятным.

Дедушка пребывал в том же состоянии, в каком мы его оставили несколько дней назад. Он лежал на спине, уставясь отсутствующим взором в потолок. Тетя Элси в обычной последовательности открывала пачки с печеньем, бутылочки с соком, все время рассказывая об ужасной непогоде, которая задержала нас, и о новом ребенке, появившемся на свет в семействе герцогини кентской, а я сидела на прежнем месте и наблюдала за ним.

Вот сын Виктора. Его зачали в ту ночь в ближней спальне, в ту ночь, которая подарила жизнь не только ему, но и мне. Стало ясно, что сколько бы мне ни отведено прожить, я всегда буду оглядываться и помнить: я познала, каково быть по-настоящему любимой одним мужчиной.