Анна Годберзен - Скандал

– Отец подарил это матери перед свадьбой. Я никогда не понимал истинного смысла того, что там написано. Наверное, он подарил крест семнадцатилетней девушке с надеждой, что ей всегда будет семнадцать, – в голосе Генри прозвучала ирония, – Но я не поэтому отдаю его вам.

– Я знаю, – сказала Диана, пряча крестик в корсаж.

– Это самая простая вещь из всех, что отец дарил матери, может, поэтому она мне и нравится. Я почти не помню маму – когда она умерла, мне было всего четыре года. Но, думаю, она была из того типа красавиц, которым не нужны украшения.

За эту ночь Диана так много узнала о Генри, открывшегося с совершенно другой стороны, что, можно сказать, познакомилась с новым человеком. Теперь каждая его фраза звучала для нее совершенно иначе. Она наклонилась вперед со своего сиденья в легком экипаже, одном из немногих, что Генри мог взять без ведома отца. Они как раз остановились на Бродвее, ожидая подходящего момента, чтобы Диана могла незамеченной влиться в утреннюю толпу и вернуться домой. Девушка взглянула на него сонными глазами и попыталась улыбнуться.

– Будет тяжело смотреть, как ты женишься на Лиз, Генри… – Она хотела сказать что-то более значимое и прочувствованное, но в горле словно застрял комок, и она поняла, что больше ничего не сможет из себя выдавить.

Генри поцеловал ее в опущенные веки, и Диана, бросив на него последний взгляд, выскользнула из экипажа. Здесь и там спешили по своим делам люди, и никому не было дела до девушки в плаще.

Спустя некоторое время она уже была на аллее, уходившей от Девятнадцатой улицы к владениям Ван Дорансов и затем Холландов. Прошлой ночью девушка спустилась по решетке, что было почти столь же опасно, как и разгуливать по ночному Нью-Йорку. Но сейчас она выбрала более легкий путь: через заднюю дверь и лестницу для слуг. И очень скоро она очутилась в собственной комнате – в своем безопасном убежище. Однако комната выглядела по-другому – кто-то убрал в шкафы всю одежду, привел в порядок обувь. На кровати лежали шляпа и открытки, присланные Генри. Диана застыла на месте от страшной, отвратительной мысли, что кто-то заходил сюда прошлой ночью и рылся в ее вещах.

42

В последнее время опоздание становится обычным делом.

Это совершенно неприемлемо.

Настоящая леди появляется точно в обещанный час.

В девять тридцать утра Элизабет стояла на Бродвее, среди утренней суеты, оцепеневшая от безысходности и беспомощности. Творившийся на улице хаос – крики, грохот колес, шум, – все это не шло ни в какое сравнение с только что увиденным. Младшая сестра уже растворилась в толпе, но сам факт ее появления на Манхэттене рано утром подтвердил все подозрения Элизабет. Однако больше всего ее задело другое. Вышедший из экипажа мужчина тоже провожал глазами Диану, и взгляд его мало чем отличался от взгляда Вилла, когда он смотрел на нее, Элизабет.

Она так и не смогла заснуть всю ночь, терзаясь мыслями, как, каким образом может она утешить Пенелопу, спасти Диану и избежать свадьбы с порочным Генри Шунмейке– ром. Но сейчас она уже знала, что нужно делать. Девушка решила пешком пройтись по Пятой Авеню и встретиться с Пенелопой.

Все в доме были заняты предпраздничной кутерьмой, и Элизабет удалось уйти незамеченной.

Сегодня ночью она пришла к выводу, что ее жених – самый испорченный человек из всех, кого она знала. Однако взгляд, которым он провожал Диану, поколебал уверенность Элизабет. Она стояла и смотрела на него, на тоску в его глазах, осознав вдруг, что он и не собирался воспользоваться беззащитностью Дианы. Судя по всему, Генри и вправду любил ее сестру, и, возможно, Диана отвечала ему взаимностью.

Гнев ее исчез в считанные секунды. Она вдруг поняла, что все ее опасения были напрасны. Между ними проехал черный экипаж, и когда Элизабет вновь увидела Генри, тот повернулся, посмотрел на нее и кивнул, не отводя глаз. Только теперь Элизабет поняла, насколько они похожи: ему тоже приходилось жениться не по любви, вопреки своим желаниям, подчиняясь требованиям семьи, в то время как его сердце принадлежало другой. Генри снял шляпу и изящно поклонился ей. Элизабет медленно кивнула в ответ, показывая, что они вполне поняли друг друга, а затем слилась с толпой. Нужно было спешить, чтобы не опоздать на встречу.

С этой минуты все стало совершенно другим, но не менее сложным. Элизабет вдруг с грусгью подумала, насколько все было бы проще, если бы ее не существовало. Еще не дойдя до дома Хейзов, она уже знала, что нужно делать, и удивилась, насколько быстро и легко можно распутать весь этот клубок.

43

Повсюду мы видим отражение наших грехов:

в бледности лиц, стуке ветвей по стеклу,

странных перестановках привычных вещей.

Знаки божьи или игра воображения,

но мы не должны их пропускать.

Диана все еще стояла в оцепенении, придумывая, что же сделать с шляпой, как вдруг ее привел в чувство жуткий вопль с первого этажа. Она вздрогнула от неожиданности, а сердце сжалось в ледяной комок. Уходя вчера вечером из дома, она была уверена, что никто ничего не заметит – в последние дни до нее вообще никому не было дела. И прошедшая ночь казалась теперь волшебной, невероятно красивой сказкой, так внезапно оборвавшейся. В этом крике, доносящемся до нее в эти минуты, были сосредоточены гнев, горе, отчаяние, недоумение.

Диана смотрела на шляпу, лежащую прямо посреди кровати, и тщетно пыталась придумать достойное объяснение этому неоспоримому свидетельству ее дурного поведения, когда вдруг раздался еще один крик – душераздирающий крик горя.

Девушка быстро засунула шляпу под кровать и задвинула ее вглубь, подальше к стене. Она еще даже не переоделась и была в том самом платье, в котором уходила вчера из комнаты. Но приводить себя в порядок было уже слишком поздно, так что Диана лишь бегло окинула себя взглядом в зеркале.

Внешне ничего не изменилось, но внутренне она чувствовала себя намного старше. Вопли и стенания с нижнего этажа продолжались, так что Диане не оставалось ничего другого, кроме как быстро спуститься навстречу неизбежным обвинениям и мучительным признаниям.

Ворвавшись в гостиную, девушка увидела Пенелопу Хейз, непривычно взлохмаченную и помятую. Время от времени вскрикивая, она бессвязно пыталась что-то рассказать.

– Слава богу, ты здесь, – Эдит бросилась к Диане и схватила ее за руки.