Кэтрин Эллиот - Сожаления Рози Медоуз
Теперь музыка. На шкафу стоял радиоприемник. Я включила его: приятный женский голос на «Радио 4» принялся разглагольствовать о жестоких проблемах менструального цикла. Нет, это не пойдет. Я поспешно покрутила колесико в поисках чего-нибудь более романтичного… ага, вот это самое оно, «Незнакомцы в ночи». Хихикая про себя, я закружилась по кухне с воображаемым партнером, тихонько подпевая. Взглянула на часы. Без десяти восемь – наверняка он скоро появится. Может, он захочет выпить? Ах да, забыла про выпивку. Я достала пару бокалов из буфета и налила себе немного вина из бутылки, которая стояла в холодильнике. Задумчиво сделала глоток. Облокотившись о столешницу, я с улыбкой обежала взглядом мягко освещенную комнату, восхищаясь своей работой. Он, конечно, еще занят, но с минуты на минуту положит свой молоток, придет сюда, и достаточно будет одного взгляда в романтическом освещении на изящный стол, цветы, свечи; достаточно будет услышать музыку, увидеть меня во всей красе, чтобы он подумал: черт возьми, она что, на меня запала?
В моей голове резко скрипнули тормоза. Бокал замерз в моей руке. Я в ужасе схватилась за столешницу. Господи Иисусе, Рози, что же ты наделала? Неужели совсем с мозгами распрощалась? Вконец ошалела? Может, тебе в психушку пора? С таким же успехом можно было бы написать на лбу: «ГОТОВА НА ВСЕ» и размахивать флагом с надписью «ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ!» Интересно, а почему ты матрас у стены не постелила – так, мало ли что? Я прижала ладонь ко рту. О господи, о господи, что же он подумает? Что, если он войдет прямо сейчас, обнаружит все мои уловки соблазнительницы, и… помогите!
Охваченная паникой, я бросилась менять мизансцену. Задула свечи, включила потолочный светильник, вырубила розовенький свет, «Незнакомцев в ночи» – незнакомцы в ночи, подумать только! Швырнула подснежники в раковину и пулей полетела в коттедж. Лихорадочно сорвала платье, колготки, туфли; нашла старые джинсы, футболку, шерстяные носки, развалюшки-мокасины, напялила все это и стерла макияж. К счастью, я вовремя остановилась, а не то содрала бы кожу; зато сделала хороший пилинг. Проклятье, простонала я, рванув вниз по лестнице, проклятье, Рози, ну ты и идиотка: полная, круглая дура! Преодолев пятисотметровку от коттеджа до особняка, я посмотрела на часы: двадцать минут девятого. Помогите! Я быстро поменяла серебряные приборы на старую облезлую нержавейку, огляделась и прикинула, что еще можно сделать.
Я посмотрела на угощение. Все мои старания, его любимые блюда, о которых я выведывала многие недели путем осторожного тайного подслушивания, как крот, как агент ФБР: и вот они здесь, готовые быстро последовать друг за другом. Что он подумает? Одно из двух: или это фантастическое совпадение, или я по уши в него влюблена. Неужели это правда? Я вспыхнула. Неужели я в него влюблена? Я присела на минутку, потрогала лоб. Мне не хотелось отвечать на этот вопрос. Я его арендатор, ради всего святого, к тому же он женат! Немыслимо даже предположить, что он обратит на меня внимание, а если и так, он совершит предательство – да к черту предательство, что мне с едой-то делать? Я в отчаянии заломила руки над спаржей и перепелиными яйцами. Можно, конечно, полить все это хозяйство кетчупом и прополоскать цесарки в уксусе, чтобы он не заметил их вкуса, но по какой-то причине я была не в силах это сделать. Мне не позволяла профессиональная гордость. Я сглотнула комок в горле. Нет, еда должна быть безупречной, а вот самой мне нужно принять как можно более разобранный и асексуальный вид. Будет мне наказание. Мне надо выглядеть так, будто романтический ужин на двоих – вообще последнее, что могло прийти мне в голову. Я лихорадочно взлохматила волосы, пока они не встали дыбом; нашла жвачку, конфискованную у Тоби, запихнула в рот и разжевала. Фу. Я знала, что на лбу у меня набухает прыщ, так что по-быстрому его расковыряла – то, что надо, пусть бросается в глаза. Потом я включила телевизор на полную громкость, плюхнулась в кресло и с хулиганским равнодушием перекинула одну ногу через подлокотник. И только я успела пожалеть, что не умею пукать по заказу, как Тоби, для оживления обстановки, как вошел Джосс.
– Привет. Извините, что опоздал. Надеюсь, вам не пришлось ждать. – Он подошел к раковине: смыть пыль с ладоней.
– Чего? – Я скосила на него осоловевшие глаза, тупо жуя резинку, будто от просмотра сериала «Бруксайд» у меня сварились мозги. Я заморгала. – А, Джосс, это вы. Не-а, не ждала.
– Ммм, какой знакомый запах. «Шанель»? Перемалывающие резинку челюсти замерли.
Я покраснела до взлохмаченных корней волос.
– Ммм… да. «Шанель». – (Черт, черт, черт!)
– Очень приятно. Мы будем есть здесь?
– Хмм, да. А где же еще?
– Почему бы нам не переместиться в холл? Здесь так мрачно, да еще эта ужасная потолочная лампа. Беритесь за один конец стола, а я возьму другой.
Он толкнул задом боковую дверь и замер у одного края стола. Я тупо поднялась с места и взяла другой конец. Вместе мы потащили стол. Я заметила, что он зажег камин, и, когда мы поставили стол у огня, холл моментально превратился в уютную столовую – золотистые стены, красный ковер, книги и антиквариат.
Он огляделся и нахмурился:
– Надо же, как странно: готов поклясться, на том комоде стояла настольная лампа, интересно, куда она…
– О, я знаю, где она, я ее… брала на время! – Я пулей полетела на кухню и вернулась, торжествующе потрясая лампой.
– Великолепно. Так. Может, зажжем свечи?
– Почему бы и нет? – пролепетала я, чувствуя легкую дрожь в коленях и немного приглаживая волосы.
– Интересно, где…
– Я знаю! – чуть не завизжала я и побежала за подсвечниками, как послушный спаниель, учуявший запах хозяйских тапочек. Подсвечники были в ящике на кухне, куда я их и запихнула. До сих пор горячие. Как и я. Остынь, Рози, остынь. Я глубоко вздохнула. И не пыхти.
Я поспешила обратно. Он взял у меня подсвечники и зажег свечи.
– Так-то лучше.
– Да, намного! – ответила я пищащим голосом. Пришлось откашляться. – Намного, – басом проревела я. И огляделась вокруг. Проклятье, теперь атмосфера еще более романтическая, чем тогда, на кухне.
– Мы с Китти ужинали здесь, когда хотелось устроить что-то особенное, – бесстрастно проговорил он, усаживаясь за стол.
– А. Понятно. – Я тупо переминалась с ноги на ногу, потом бросилась на кухню за едой. – А с Аннабел вы здесь не ужинаете? – осмелилась спросить я, вернувшись в холл.
Он усмехнулся и разлил вино.
– Может, вы и не заметили, Рози, но вообще-то Аннабел не ест. Когда на нее нападает обжорство, она может поглодать сырые чечевичные зернышки, но на этом ее прием калорий ограничивается.
