Наталия Миронина - Дочь мадам Бовари
Берта замолчала. Она хотела добавить, что именно сейчас ей нужен близкий человек, который понимал бы ее с полуслова, с полувзгляда.
– А почему именно дом? Почему ты захотела построить дом?
– А я все время строила дома, только никогда не задумывалась, какими страшными они были. Мне было все равно, главное – рентабельность. А тут, понимаешь, я вдруг подумала, что обо мне никто ничего не может сказать. Красивая, богатая. И ради этого я столько лет училась, карабкалась, меняла себя, свою жизнь. Мне стало так скучно и обидно. А еще я увидела эту улицу, прочла ее название – проезд Соломенной Сторожки. Понимаешь? Соломенной Сторожки. Этой улице почти столько лет, сколько Москве. И она была, есть и будет. А после меня ничего не останется кроме дюжины шуб, шкафа платьев и прочей ерунды. Видишь ли, я выросла практически среди пожилых людей – бабушек и дедушек. Разговоры о смерти были привычны моему уху, ее ожиданиями были наполнены дни. О ней рассуждали спокойно, достойно, но волновало одно – что останется после. Ведь даже на могильном кресте есть имя. Мне не так много лет, чтобы думать о смерти, но мне достаточно лет, чтобы задуматься о том, что оставлю после себя…
– Ты могла бы родить ребенка…
– Могла. И Саня хотел. Но мне было некогда.
– Но ведь не поздно… – Роман обнял Берту и осторожно поцеловал в шею.
– Не поздно, но сейчас – не хочу.
– Не хочешь? – Роман отстранился.
– Ребенка не хочу, а тебя хочу, – Берта засмеялась и, приподнявшись на локте, откинула легкую простыню…
Потом Роман уснул, а Берта, укутавшись в его куртку, вышла на крыльцо. Уже начиналось утро, небо стало серо-голубым, на стройке погасли прожектора, а она сидела на старой ступеньке и думала, что она во что бы то ни стало закончит затеянное. «У меня жизнь поделена на «сектора» – отец, работа, Саня, который далеко и близко одновременно. Только, думаю, он об этом не догадывается. И еще стройка – этот мой дом. Надо что-то придумать, и придумать быстрее. Иначе… Но, ничего… Я умная, обернусь». Берта поежилась, еще немного посидела и пошла в дом. Озябшая, она нырнула под одеяло, Роман на мгновение проснулся, обнял ее, и она, согретая его теплом и успокоенная принятым решением, крепко уснула.
На следующее утро Берта вызвала в кабинет начальника планового отдела Людмилу Васильевну.
– Сделайте так, чтобы клиенты, купившие апартаменты на нижнем уровне, прикупили к ним по заниженной цене квартиры второго уровня.
– Так там же много проданных?!
– Ну и что! Продавайте по второму разу. Мы, слава богу, так продумали конфиденциальность продаж и оформления сделки, что, пока все разберутся, что к чему, мы и здание построим, и деньги найдем, и кредиты отдадим. Нам ведь только надо время выиграть, верно? – Берта пристально посмотрела на Людмилу Васильевну. Та молчала. Берта предлагала чистое мошенничество, но оно сейчас могло быстро принести живые деньги, и немалые. А пока они найдут покупателей на землю или на пару домов, которые уже были в отделке.
– Я так понимаю, что мы будем продавать воздух?
– Вы правильно понимаете. Необходимо обзвонить всех владельцев нижних апартаментов и настоятельно предложить им расширить свое будущее жилье за счет апартаментов верхнего уровня. Никто ничего проверять сейчас не будет. Но цены за это «расширение» надо предложить вполовину меньше. Чтобы недолго сомневались. Когда дом будет достроен, мы это как-нибудь разрулим, отыграем назад. Допустим, под предлогом неувязок с разрешительными инстанциями. Что-нибудь придумаем. Сейчас же люди, предвкушая скорую сдачу дома, ажиотаж вокруг «Алмазного полумесяца» и невероятно низкие цены, должны активно откликнуться на подобное предложение.
Людмила Васильевна пожала плечами. Она по опыту знала, что в строительстве подобные проделки были частыми. И исход предприятия зависел от везения и скорости решения проблемы.
– Рискнем. Я подберу опытных людей, с хорошим стажем работы в нашей компании, обремененных кредитами. За молчание заплатим хорошие бонусы, а также заставим подписать бумагу о «неразглашении».
Через неделю в компании создали новый отдел, который имел особые полномочия по продаже апартаментов в жилом комплексе «Алмазный полумесяц».
Василий Степанович Михайличенков не мог не оценить размах этой «акулы», которая так вероломно завладела его участком земли.
– Она как танк. Прет напролом. И хитра, хитра… – все разговоры с партнерами и друзьями он начинал приблизительно одними и теми же фразами.
Партнеры кивали, а друзья ехидно ухмылялись. И то сказать, эта белокурая красавица «сделала» его, как ребенка. Просто обставила, обошла на повороте, утащила проект из-под носа. Еще и обобрала. Денег она ему заплатила с гулькин нос – все об этом знали. Как только Василий Степанович видел эти ухмылки, у него закипала кровь. Его, хитрого и прожженного дельца, обошла молодая девка. Да, у нее деньги, связи… Но еще надо узнать, как эти деньги ей достались и какого рода связи между ней и некоторыми влиятельными особами.
Василий Степанович очень долго не мог успокоиться, ведь ради победы в аукционе он отвалил такие деньги! И вот пожалуйста. Первое время, когда на его площадке были сплошные развалины, господин Михайличенков тешил себя надеждами, что надолго Берту не хватит. Потом, когда стали поговаривать, что на объекте работают строители из Югославии и Турции, материалы везут из Европы, а дизайном внутренних помещений занимается известное бюро, Василий Степанович понял, что Берта – это всерьез и надолго.
«Ничего не могу сказать – делает по уму, но расточительство просто феноменальное. Как будто золотую жилу нашла», – думал он, проезжая мимо стройплощадки и наблюдая за образцовым порядком и новехонькой строительной техникой. Когда же по всему городу появились рекламные щиты с изображением пресловутого дома и начался ажиотаж вокруг продажи апартаментов, господин Михайличенков не выдержал. Его дочерние фирмы на подставных лиц выкупили несколько квартир. Василий Степанович всем объяснял, что специально это сделал, чтобы еще раз убедиться, что «бабы в строительстве ни хрена не смыслят». На самом же деле дом произвел на него неизгладимое впечатление. Оставалось только корить себя за то, что ему не пришел в голову столь грандиозный проект. Теперь он ездил мимо строительной площадки все чаще, а порой его даже охватывала гордость: «Смотри-ка, какой монстр получается. Почти Рояйл Крисчент. Правильную она стратегию выбрала – нечего там всяким жить. Публика должна быть избранная». Вздохнув, он продолжал путь.
Однажды, когда Василий Степанович почему-то задержался в своем кабинете, раздался звонок.
