Карина Хейл - Игра (ЛП)

Я улыбаюсь и начинаю подниматься по лестнице.

— Жди здесь. Я все проверю. — Я поднимаюсь и осматриваюсь. Здесь немного сена, но есть куча тюков, сложённых с одной стороны, немного сена разложено на полу. Будет достаточно удобно. И нет, я не вижу никаких крыс.

Я схожу с лестницы и машу ей.

— Давай, иди сюда, — тихо говорю я. — Сено в порядке.

Она сжимает губы, раздумывая. Я встаю на край и расстегиваю свои карго штаны, вытаскивая член, уже твёрдый как камень.

Ее глаза расширяются, я знал, что так будет. Моя девочка - маленькое ненасытное создание.

— Я сейчас поднимусь, — говорит она, ее рот сладко приоткрывается, когда она карабкается по лестнице. Поднявшись наверх, она встаёт на колени на полу. Руки хватают заднюю часть моих бёдер, ногти впиваются в меня и она смотрит вверх горящими глазами.

И это не то чувство, будто она вожделеет меня как кусок мяса, вначале может и да. Но сейчас, это нечто большее.

По крайней мере, я на это надеюсь.

Она берет меня в рот, нежно обрабатывая, сладко, но и чертовски возбуждающе. Я закрываю глаза и откидываю голову назад, одновременно желая, чтоб она остановилась, и чтобы продолжила.

Когда я близок к тому, чтобы кончить, я тянусь назад, задерживая дыхание. Она смотрит на меня, так эмоционально, с жаждой, ее идеальный рот открыт и блестит, практически умоляя о моей сперме.

Я облизываю губы и хватаю ее за руки, подтягивая к себе. Кладу одну руку ей за голову, ощущая, насколько она маленькая, как идеально помещается в моей ладони. Стремление защитить ее или трахнуть это война, все время бушующая внутри меня. Неудивительно, что она сводит меня с ума.

Я не просто хочу прикасаться к ней и быть с ней, я хочу слиться с ней. Хочу настолько глубоко погрузиться в неё, что без меня она будет чувствовать себя опустошённой. Я хочу быть всем для неё, этой маленькой распутницы, перевернувшей мой мир.

Она целует меня в ответ, дико и необузданно. Теперь она держится за меня, ногти на моей спине, впиваются в рубашку, и я так сильно сжимаю ее, что мог бы сломать.

Ее киска это гребаное сокровище, и в этот момент, в каждый миг, который я провёл с ней, у меня было и есть чувство, что все это принадлежит мне.

Эта мысль поражает меня, идея как могло бы быть. Это не просто ощущение, что она моя. Идея в том, что возможно в другом мире, другой жизни, она могла бы быть моей.

Я плотно сжимаю глаза, отгоняя это чувство прочь. Но оно не уходит. Оно лишь перерастает, растёт, закручивается, сменяется примитивной потребностью обладать ей каждым способом, которым я могу, заставить ее увидеть каково это.

— Ты взял презерватив? — задыхаясь, спрашивает она.

Я в отчаянии качаю головой. На самом деле не подумал об этом с похмелья.

— Нет, — печально говорю я, — Не взял.

— Я на таблетках, — говорит она. Ее глаза заволокло прихотью, но она все ещё мыслит здраво. — И я проходила тесты. Чиста.

Я киваю.

— То же самое. — У меня было больше, чем несколько страхов, когда я был моложе. Я не всегда был с лучшими людьми и творил не лучшие вещи. С тех пор я стал более осторожен.

— Хорошо, — тихо говорит она, и я вижу это в ее глазах, взгляд, который говорит мне, что в этот раз все будет по-другому. Чувствовать ее кожа к коже. Быть с ней полностью обнаженным.

Я должен сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Без барьера между нами, я не знаю, как долго смогу продержаться, прежде чем потеряюсь в ней.

Да кого я обманываю? Я уже потерялся в ней.

Я двигаюсь меж ее ног. Эта потребность, эта нужда почти болезненная. Видеть мой голый член твёрдым и готовым, а ее киску открытой, розовой и мягкой - у меня такое чувство, что я миллион раз умираю красивой смертью.

Я говорю себе забыть об этом, но слова ничего не значат. Причины и логика тоже. В этот момент я хочу глубоко войти в нее и никогда не отпускать.

Медленно, очень медленно я погружаюсь в неё, когда она поднимает свои бёдра, толкаясь ко мне, желая меня глубже. Чем дальше я продвигаюсь, тем шире открывается ее рот. Ее кожа скользит по моей словно бесконечный шелк.

Я целую ее, сливаясь ртами, желая быть так близко к ней, как это возможно.

— Я долго не продержусь, — чуть не хнычу я ей в губы. — Прости.

— Извинишься после, — говорит она мне, ее дыхание такое воздушное и мягкое от удовольствия, что практически пускает меня под откос.

Но я знаю, что не буду. Я прослежу за тем, чтоб мне не за что было извиняться.

Наши лица в паре дюймов друг от друга, когда я медленно вхожу в неё. Глаза не отрываются друг от друга. Ее полные страсти и трепета, будто она видит меня в первый раз. Я могу только надеяться, что ей нравиться то, что она видит, что меня для неё достаточно. Когда наши бёдра встречаются, я заставляю себя успокоиться и мне надо задержать дыхание, чтобы восстановить контроль. В ней есть что-то, что заставляет меня хотеть полностью потерять его и каждый день с тех пор, как я встретил ее, я схожу с ума.

Она обвивает ноги вокруг моей талии и толкается бёдрами назад, с каждым движением притягивая меня все дальше и дальше в неё. Ее руки на спине подталкивают меня. Наша кожа движется против друг друга, словно мы единое целое.

— Черт, лапочка, — хриплю я, посасывая ее шею, грудь. Мой язык поддразнивает кончик затвердевшего соска, и я втягиваю его в рот одним длинным, сильным движением. Ее стон настолько громкий, такой раскованный, что я чувствую себя словно гребаный король.

Я едва замечаю, что мы на сеновале, в сарае где-то в Калифорнии. Я замечаю лишь ее и тепло, это чертово одурманивающее тепло реальности, что я действительно, на самом деле нахожусь внутри неё, чувствуя ее во всех смыслах.

— Сильнее, — говорит она, выгибая спину. — Черт. Лаклан.

Мое имя на ее губах это тоник. Я толкаюсь бёдрами глубже, колени горят от сена, пока я снова и снова и снова вколачиваюсь в неё. С каждым совершенным толчком ее идеальные сиськи подпрыгивают, и внезапно все мысли исчезают. Нет боли. Нет ничего и это ещё не все. Это чувство падения, понимания насколько хорош может быть секс, когда тебе кто-то по-настоящему не безразличен.

И она мне не безразлична. Больше, чем следовало, больше, чем я когда-либо мог допустить.

— Лаклан… — шепчет она, но никогда не заканчивает фразу. Она просто повторяет мое имя. Словно боготворит меня, словно я ее божество.

Снова.

И снова.

И снова.

Румянец на ее лице растекается по груди, и ноги вокруг моей талии начинают дрожать. Она держится за меня, будто я собираюсь взлететь, и она не хочет, чтоб ее оставили позади.

Я скольжу рукой по клитору, чтобы подтолкнуть ее, но она уже там. Она громко кричит, дёргая бедрами вверх, тело трясется, словно от землетрясения. Она такая невероятная, когда кончает, пульсирующий, извивающийся ангел, и я причина всего этого. Я тот, кто отправляет это маленькое существо на колени, к краю.