Нестандартный ход - De Ojos Verdes
— А это еще что за на хрен...
Дожевывая вторую порцию, Разумовский проследил за ее хмурым взглядом и с интересом уставился на занимательную сцену: Лилит, находившаяся у одного из фуршетных столов, пыталась незаметно делать шаги в сторону от парня, стоящего рядом. Но стоило ей отдалиться хотя бы на минимальное расстояние, он тут же синхронно сокращал созданную дистанцию. Будто игра в кошки-мышки. Оба были спиной к гостям в зале и явно о чем-то параллельно переговаривались.
Едва Элиза бросилась «на помощь» сестре, мужчина направился следом, зная, что на этот раз придется сдерживать ее темперамент. И не прогадал.
— Отошел от нее! — шикнула, как только они поравнялись.
Рома успел незаметно отложить тарелку, сожалея, что и здесь не смог нормально поесть.
Все четверо уставились друг на друга в безмолвии. Напряжение шарашило.
Элиза — с угрозой на потенциального обидчика.
Лилит — с явным смущением почему-то на Рому.
Рома — с изумлением...на своего двоюродного брата Влада.
Влад — с восхищением на Элизу.
Причем, настолько слепым восхищением, что напрочь не замечал своего близкого родственника, сраженный безупречной красотой. Разумовский-старший попытался урегулировать намечающийся конфликт, отвел жену себе за спину и приветственно усмехнулся:
— Какими судьбами, вечный странник?
Влад расплылся в улыбке, и они обнялись по-мужски скупо и коротко, после чего встали лицом к девушкам:
— Родной старший брат Тины, — обращаясь к Элизе, — Влад. Он не живет в Москве, предпочитает теплые страны.
— Что вполне свойственно аборигенам... — произнесла неуловимым шепотом Лилит, потянувшись за стаканом сока, но Рома ее услышал, моментально признав в этой реплике гены своей валькирии.
— А это — Элиза, сестра Евы... — продолжил знакомить их.
— И твоя жена?! — перебил Влад ошарашено. — Ну...Ромыч...
И из взгляда парня тут же исчез малейший намек на интерес к ней. Что заметно упрощало ситуацию.
— Отщепенец, короче? — подытожила Элиза немного спокойнее. — Почти в каждой семье есть такой персонаж, который не в курсе событий и видит родственников раз в десятилетие...
— Эй, кто ж виноват, что я ни разу не застал тебя у Евы с Русом, когда наведывался? В таком случае...я бы точно опередил Рому... — хохотнул, подмигивая и вызывая у собеседницы недовольную мину, после чего повернулся к Лилит. — Это у вас такой семейный флешмоб — заарканить всех Разумовских?
Ее глаза недобро сверкнули. Может, в плане агрессии ей до Элизы и далеко, но она явно не уступала в остроумии и доле вспыльчивости:
— Нет, Владик, это акция такая: два берешь — третий в подарок. И, как всегда, третий — самый неказистый и никчемный... — стакан в девичьих ладонях резко съезжает набекрень, и содержимое выливается аккурат Владу на пах. — Ой, какая я...ужас...простите...
Рома с Элизой автоматически отошли на второй план, наблюдая за разыгравшейся трагикомедией. Эти двое определенно точно знакомы не первый день и имеют свои личные счеты. Именно поэтому во взгляде девушки плещется вызов и победа в маленьком сражении, когда она с мнимым сожалением, практически надув губки, произносит:
— Тебе теперь придется уйти, да? Не расхаживать же с таким безобразием? — кивок на темное пятно, расползшееся вокруг ширинки и ниже. — Как неловко вышло...
Влад застывает с тихим бешенством на лице и смотрит на нее с нескрываемой угрозой уничтожить. Но внезапно...расплывается в своей фирменной улыбке и расслабляется, отпуская напряжение и направляя оценивающий взор с приподнятой бровью куда-то в сторону.
— Да нет... Мне добрые люди помогут. Пойду спрошу, есть ли у них фен и где можно...высушиться.
И они созерцают, как он вразвалочку направляется к симпатичной официантке, тут же завладев ее вниманием. Кажется, та действительно была готова помочь ему...из гуманистических соображений.
А когда следом от стола отошла Лилит, молча примкнувшая к другим родственникам в противоположном углу, оставшиеся стоять муж с женой обменялись красноречивыми многозначительными взглядами.
Но на этом удивительные события вечера не заканчивались.
Спустя время в зале появилась высокая статная фигура мужчины.
И Разумовский не поверил своим глазам.
Аристарх Станиславович направился прямиком к Еве с Богданой на руках. Перекинулся с ней парой слов. И принял из ее рук внучку, бережно прижав ту к себе. Когда дело касалось старшего поколения семьи, Рома предпочитал ничего не комментировать. Он давно упустил нить логики в их действиях, принимая своеобразное поведение родных как данность. Но был рад, что отец пошел на такой шаг. Позже состоялось и знакомство со сватами — натянутое, но без эксцессов, за что отдельное спасибо чете Мамиконян. Вряд ли другие родители на их месте отнеслись бы к столь странным явлениям так благородно и выдержанно. Как их дочь, не ставшая припоминать прошлые обиды и пресекать общение деда с внучкой.
По пути домой Элиза молчала.
Рома тоже молчал.
Причиной его молчания можно было назвать неоднозначные события вечера, требующие анализа. А вот ее молчание — более чем странно. Звонко. Показательно. Гневно. Это чувствовалось.
И догадка подтвердилась, когда девушка после душа демонстративно улеглась на самом краю от него подальше. Один черт — в бессознательности отправится в свободное путешествие, она ведь не умеет спать смирно, и обязательно окажется рядом с ним, при этом двинув либо ногой, либо рукой в самые неожиданные места. Он прекрасно знал, каково это — научен горьким опытом.
Не в правилах Разумовского было давить — расскажет, когда успокоится. Наверное. За прошедшие дней десять после их эпичного воссоединения это единичный такой случай, и он пока сомневается в ее реакциях. Тем не менее, мужчина занял свою сторону и впервые за последнее время заснул, не прижимая к себе Элизу.
А причина ее беспрецедентного поведения выяснилась назавтра.
Сначала была тихая возня.
Затем в приемной послышался грохот.
И уже после — дверь резко распахнулась, явив ему источник шума.
— Дай сюда эту чертову карту! — потребовала Элиза зловеще прямо с порога, испепеляя его тяжелым взглядом.
Рома вскинул бровь, оторвавшись от монитора, и глянул ей за спину на пошедшую алыми пятнами помощницу, которая не решалась подойти ближе и так и стояла с виноватым лицом.
