Загадаю Тебя - Анна Джолос
Смотрю на неё, и она опускает глаза.
Стыдно ей за этого алкаша. Только стыдится тут нечего. Это ж не от неё алкоамбрэ тянется шлейфом на всю кофейню.
В кармане вибрирует телефон.
Достаю и обнаруживаю сообщение от Оли. Она, наконец, мне ответила.
«Хорошо, на выходные ничего не буду планировать».
Вот и умница. Я всё сделаю сам.
Улыбаюсь как придурок. Захожу в уборную и прокручиваю в голове одну мысль за другой.
В кино и ресторане были. В парке гуляли.
Так, что ещё?
Клуб – нет.
Караоке – нет.
Шумная вечеринка – точно мимо.
Боулинг? Возможно, но как-то банально.
Открываю кран. Перебираю в уме варианты дальше. Очень хотелось бы приятно удивить Олю, а это, знаете ли, задачка не из лёгких. Прямо-таки высшая математика.
Вот, казалось бы, почему? Простая деревенская девчонка, много ли ей надо? Но именно в этой её простоте и кроется загвоздка. Олино сердце не растопить цацками и огромными букетами. Тут необходимо проявить смекалку и фантазию.
Ладно, напрягусь и что-нибудь соображу.
Вымыв руки, выхожу из туалета и иду в зал, где внезапно обнаруживаю следующую картину: посетители во все глаза пялятся на Сеньку. Та, перепуганная и красная, поднимается с пола, держась за лицо. Разумовский в эту же секунду вышвыривает за дверь мужика и сам выходит следом.
Какого…
– А… что…? – на пороге кофейни стоит щуплая Аська, Олина соседка. – Сень… с тобой всё в порядке?
А то ж не видно, что ни хрена с ней не в порядке.
– Он тебя ударил? – в ужасе спрашиваю, заметив открытый кассовый аппарат.
Девчонка молчит, но пазл в голове как-то сам собой складывается. Как я услышал из их недавнего диалога, этот тип пришёл просить у неё денег. Денег не получил и, видимо, решил попробовать взять их самостоятельно.
– Богдан…
Спешу на улицу. Туда, где Разумовский хладнокровно и жестоко избивает её папашу.
– Всё, тихо, хватит ему, – пытаюсь остановить его и получается не сразу. – Эмиль. Слышишь? – оттаскиваю его назад за плечи. – Достаточно, не борщи.
Прохожие в шоке таращатся на происходящее.
Мужик лежит на земле в позе эмбриона и кашляет, харкая кровью.
– Вот ведь мразь!
– Идём, оставь его, – буквально силой вынуждаю вернуться в кофейню.
Там растерянная Аська прибирается за стойкой, а Сенька, сидящая на стуле, прижимает к щеке пачку сливочного масла.
– Пойду руки вымою.
Эмиль направляется в туалет.
Люди по прежнему косятся в сторону Сеньки и она, не выдержав всеобщего внимания, вскоре покидает кофейню, забрав из служебного помещения свои вещи.
Собственно, пять минут спустя мы тоже оттуда уезжаем.
Сенькин отец к тому моменту всё ещё «отдыхает» на асфальте, а сама Сенька бредёт по улице, склонив голову.
– Может, подвезём её? – предлагаю, глядя на девчонку.
Она не ревёт, нет, но мне так жаль её становится.
– Лучше её сейчас не трогать. По себе знаю, – отзывается друг.
– Давай хоть подождём, пока в метро зайдёт. Вдруг этот хмырь за ней увяжется.
– Да он вряд ли в состоянии.
– Ну мало ли…
Проехав метров триста, друг всё-таки щёлкает лепестком поворотника и останавливается возле какой-то пиццерии.
– Что? – поворачивается, ощутив на себе мой пристальный взгляд.
– Ты вступился за неё.
Нонсенс, товарищи.
– У меня, по-твоему, был выбор? – спрашивает он мрачно.
Киваю и отворачиваюсь к окну.
Эмиль прав. Ненависть ненавистью, но когда происходит нечто подобное, оставаться в стороне просто не представляется возможным...
Глава 34
Оля
– Щас, деда, подожди. Нужно высыпать гречку из пакетов, сварилась уже, – прижимаю телефон плечом к уху.
– Чё? Вы там совсем в этой своей Москве ополоумели? Гречку в пакете варите? – удивлённо спрашивает он, слегка озадачившись.
– Это такая специальная, дед. Отборная, чистая. Порционная. Очень удобно.
Достаю пакеты с гречкой. Жду, пока стечёт вода, разрезаю их, высыпаю готовую кашу в кастрюлю и добавляю туда кусочек сливочного масла.
– Специальная. Отборная. Чистая… Гречка, она и в Африке гречка, – ворчит он.
– Помнишь, как ты заставлял меня перебирать её? – смеюсь. Кладу телефон на стол и переключаюсь на громкую связь.
– Помню. Ты с таким лицом сидела…
– Ну так правильно! Это сущее наказание, выбирать те чёрные штуки.
– Для таких непосед, как ты, да. Оль, а у тебя что проблема с деньгами?
– С чего ты взял?
– Ну так бомжуете, на голую гречку перешли. Плохи дела.
– Не выдумывай. Вон у меня печень твоя любимая в сметане тушится. Слышишь, шкварчит?
– Смотри мне. Не молчи, если что. Копейку какую-никакую всегда подкину.
– Всё в порядке, не переживай. Нас же трое. Помогаем друг дружке.
– Это правильно. Молодцы.
В кои-то веки хвалит.
– Как ты себя чувствуешь, дед?
– Нормально. Не как человек, которому надо примерять гроб.
– Не хочу про это даже слышать! – строго-настрого предупреждаю. – Ты все таблетки пьёшь, которые врач прописал?
– Контролить меня удумала, что ли? Мож ещё отчитываться когда мазь от геморроя применяю?
– Дед…
– Да пью я, пью.
– Не обманываешь? – выражаю некоторое сомнение на этот счёт. Потому что аптечные лекарства дед не шибко любит.
– Олён, этот Айболит мне такого понарассказывал... Думаешь, хочу лежать овощем и ходить под себя?
– Хм. Думаю, не хочешь.
– Нет, не хочу. Так что угомонись, все колёса принимаю по бамажке.
– Главное, не спутай количество.
– За дурака-то не держи!
– А кто однажды флакон сиропа от кашля выпил за один приём? – напоминаю язвительно.
– Ну так помогло же, чё.
– Нельзя так делать! Тебя чудом пронесло.
– Пронесло конкретно. Весь вечер сидел на горшке.
– И благо, что обошлось лишь этим.
– Зато кашель прошёл.
– Деда-деда…
Ну вот что тут скажешь?
– Чем занят? Телевизор работает? – помешиваю деревянной ложкой содержимое сковороды.
– Ага. Смотрю передачу про оленей. Ты вот знала, что ихние дети через час после рождения уже встают на копыта и могут пройти километр.
– Не-а, не знала.
– Ещё олени рога периодически сбрасывают. Знала?
– Нет.
– Теперь знаешь. Кстати, про оленей... Чё там ухажёр твой московский? Не обижает тебя? – тон его голоса становится запредельно серьёзным.
– Нет, деда, не обижает.
– Точно?
– Точно.
Какое-то время напряжённо молчит.
