Туз пик - Ана Шерри
Софии уже не терпелось начать заботиться о своем ребенке. Долгое время они с Анхелем были вдвоем, но с появлением малыша они обретут новый статус – станут родителями. Ждать осталось совсем чуть-чуть.
София пыталась гнать от себя мысли о Милоше и Розе, но они все равно забивали ей голову. Она хотела счастья своей семье и чувствовала себя виноватой, как будто не имела права на собственное счастье, когда другие несчастны.
Милош продолжал грустить. Особенно сильно это стало заметно, когда на деревьях появилась листва. Каждый день он ходил на могилу к Ясмин и проводил там много времени. Он решил вернуться в свой дом, но забрал с собой большую часть вещей любимой. Комната Ясмин пустовала, Роза отказалась в нее переезжать.
– Когда ваша дочка вырастет, – однажды сказала она, – пусть живет в комнате Ясмин. Эта комната яркая и солнечная, а мне прекрасно живется и без окон.
Розу не радовало солнце, зеленые листья и чистый весенний воздух. Она закрылась от всех в комнате, а также закрыла свое сердце.
С Милошем они общались редко и только по делу. София еще несколько раз пыталась поговорить с Розой, но безрезультатно: та не шла на контакт. Милоша София этими вопросами беспокоить не стала, было понятно, что он не поощряет любовь Розы. Анхелю София тоже ничего не говорила. На какое-то время она стала наблюдателем чужого горя, безнадеги, горечи и грусти. В этом доме продолжали грустить все, но каждый по-своему: бабушка Гюли замкнулась в себе, стала молчаливой, все больше лежала или отвлекала себя готовкой. Только Анхель казался живым, много работал, а свободное время посвящал семье. Они вместе с Софией ездили на прием к доктору Павичу, делали УЗИ. На черно-белом мониторе аппарата высветились очертания их ребенка: ручки, пальчики, был виден даже носик… Было так мило наблюдать, как горят глаза Анхеля, когда он увидел все это на экране.
– Фотография нашего малыша, – он протянул бабушке снимок с улыбкой на губах. – Я уверен, что будет девочка.
– Ты подсматривал? – возмутилась София. – Ты подсмотрел! Но мы же договаривались не узнавать!
– Нет, я ничего не понял, кроме того, что показал доктор. Там все одинаковое.
София успокоилась, но в глубине души хотела, чтобы ее муж оказался прав и родилась девочка. Так сказала однажды Ясмин.
– Раз Ясмин сказала, что будет девочка, так тому и быть, – так просто согласилась бабушка и отдала снимок обратно внуку.
Несмотря на грусть своих родных, София ощущала себя счастливой. Она стояла, прижавшись к дереву, улыбалась и представляла, как возьмет на руки дочку. Какая же это радость – быть матерью!
Детская комната была полностью готова. Ясмин однажды сказала, что нужно покрасить стены в ярко-оранжевый цвет и нарисовать зеленые звезды. В тот момент София не восприняла это предложение, а Анхель только посмеялся. Но все изменилось…
Как и хотела Ясмин, они покрасили одну стену в ярко-оранжевый и нарисовали зеленые звезды. Было безумно нелепо, но в то же время по-детски необычно и креативно, а главное – ярко.
– Однажды наша маленькая Ясмин спросит тебя: «Мама, почему в моей комнате звезды зеленого цвета?» Что ты ответишь? – недоумевал Анхель, хотя безропотно согласился на эту идею.
– Я расскажу одну очень интересную историю, – ответила София, прижимая к себе белого зайчика в оранжевой жилетке, которого Ясмин связала незадолго до своей смерти. – О том, что с нами жила принцесса по имени Ясмин, которая любила яркие краски. Говорила, что жизнь надо разукрашивать самим.
– Интересная история, – согласился Анхель. – Даже я согласился бы пожить в этой комнате.
Милош тоже участвовал в покраске стен. Ему было приятно прикоснуться к воспоминаниям о любимой. Пока они с Анхелем красили, вспоминали смешные моменты из детства и смеялись.
Изредка София будто слышала смех Ясмин…
– Я слышу ее голос, – однажды поделился с ней Милош. – Я схожу с ума?
– Нет. Я тоже слышу ее голос.
Только в памяти Анхеля вновь и вновь возникали воспоминания, как три пули пробивают тело его сестры. Ее взгляд становится стеклянным, жизнь в ней угасает, а он ничего не может изменить…
Эта боль, это отчаяние будут с ним навсегда. Он никогда не простит себе ее смерти.
Как только он слышал перешептывания людей насчет мести Лазару, то уходил прочь. Никто не знал, что больше жизни Анхель хотел бы отомстить за смерть сестры, но он был связан обязательством и поклялся, что больше не потеряет никого из своей семьи.
Однажды София рассказала Анхелю о карте с тузом пик:
– Серьезная потеря и судьбоносный удар, – прошептала она. – Это было еще до нашей свадьбы, и я решила, что потеря – это твоя женитьба на Шафранке, которая стала для меня настоящим ударом. Именно эта карта привела меня к тебе на озеро и заставила зайти в воду. Именно она привела меня туда, где я согласилась стать твоей женой, и у нас началась светлая полоса в жизни. Я совсем забыла о той карте… Но она предсказывала не это. Серьезная потеря и судьбоносный удар скрывали совсем другие события, которые случились позже…
Анхель прижал ее к груди и крепко обнял.
– Не думай об этом. Можешь вытащить новую карту, я уверен, что она будет самой счастливой.
– Пожалуй, воздержусь. Не хочу больше переживать и не хочу знать свою судьбу.
София больше не спрашивала бабушку Гюли о ее видениях, но та ничего бы и не сказала. Она до сих пор корила себя, что не уберегла Ясмин.
Теперь София решила не думать о будущем, а жить и радоваться тому, что имеет сейчас.
А сейчас она стояла у дерева в саду, гладила свой большой живот, вдыхала весенний воздух и ощущала себя счастливой. Ее уединение прервала Йована.
– София! – забежав в сад, крикнула подруга. – Мне срочно нужна твоя помощь! Я не справляюсь! У меня уже голова кругом!
София вздрогнула от неожиданности. Йовану она не ожидала здесь увидеть. Все же до свадьбы осталась неделя, а это самое волнительное время. Платье
