До мурашек - Ана Сакру
Тем временем моя бывшая жена Катя пролежала пластом в больницах целых семь месяцев, но всё-таки родила Мише трёх крохотных, но совершенно здоровых сестёр.
Сам Мишка полтора года до школы так и кочевал от нашего дома к Катиному и обратно. А когда сыну пришло время идти в первый класс, Юре, его отчиму, предложили повышение и гораздо лучшую зарплату, но в аэропорту Мурманска. Они с Катей конечно согласились, вот только там вообще не было никаких родственников и, кроме приходящей няни, никто не мог помочь моей бывшей жене с уже четырьмя детьми, один из которых был гиперактивный, а трое других - вечно орущие младенцы.
Всё обсудив, мы решили, что Миша пойдёт в первый класс в Краснодаре, а к Кате будет ездить на каникулы.
Из-за нашей с Гулей загруженности на работе у нас тоже встал вопрос о няне для Мишани, но он как-то заглох сам собой.
Во-первых, Миша сам, без пинков и подсказок, записался на все возможные в школе секции, и очень быстро выяснилось, что его истинное призвание – театральный кружок, школьный КВН и всевозможные общественные организации, а не спорт или танцы.
Во-вторых, Гуля стала брать Мишку по вечерам с собой в театр. Сначала потому, что не с кем оставить, а потом потому, что ему там жутко нравилось. Особенно смотреть спектакли из-за кулис и торчать у осветителей. Ну а в-третьих, когда я был в длительных рейсах, к нам стала приезжать ночевать Нино Вахтанговна, чтобы помочь Гулико.
Забавно, что уезжала она сразу, как только я переступал порог. Где-то через год мне уже было перед ней неудобно – возникало чувство, что я её выгоняю, и что я какой-то страшный зверь. Но тёща была непреклонна. «У вас своя жизнь, ну зачем я тебе тут нужна? – ворчала она, быстро одеваясь, пока я наоборот разувался, чтобы пройти в дом, - Радуйся, что к тебе не напрашиваюсь, Лев Александрович».
В общем, я был с ней согласен. Никто посторонний мне в доме не был нужен, но признаваться в этом в открытую было неловко.
Года через три после начала строительства мы наконец переехали нашей маленькой семьёй в свой дом, большой и светлый.
Слишком большой для трёх человек.
И сам собой встал вопрос о том, что может всё-таки попробовать родить общего ребенка. Вариантов, кроме суррогатного материнства, к сожалению, не было. Гулико это решение далось тяжело, слишком много болезненного прошлого оно задевало внутри неё, но всё-таки моя сильная хрупкая женщина к нему пришла.
Заключив предварительный договор с клиникой, мы начали, не торопясь, искать подходящую кандидатуру.
И где-то в это время позвонила моя мать и рассказала, что её непутевую племянницу (мама у меня приемная и только, уже будучи взрослой, познакомилась со своей биологической родительницей и её семьей) лишают родительских прав. Органы опеки забирают двух девочек полутора и двух с половиной лет.
Мама рассказала это без всяких намеков - просто поделилась своими переживаниями и тем, что ей очень жалко ни в чем не повинных малышек. Рассуждала вслух, как им помочь.
Осадок после разговора у меня остался тяжелый – мне тоже было жалко детей.
Мы потом долго с Гулей обсуждали эту ситуацию вечером на кухне. Для нас обоих эта тема по понятным причинам являлась болезненной и задевающей за живое.
А утром моя удивительная жена проснулась со словами «Лёвка, это знак». И я сразу понял, о чем она, по тому, как решительно и одновременно испуганно горели её черные глаза, и как нервный румянец окрасил щёки. «Уверена?» - только и спросил. Кивнула, кусая губы.
И мы поехали их забирать.
Оформить опекунство было несложно со связями и деньгами деда Тиграна, и девочек нам отдали практически сразу.
Первое время жизнь ощутимо усложнилась и напрочь сбилась с ритма - пришлось всё-таки нанять няню для девчонок, но глобально мы ни на секунду не пожалели о принятом решении. Мы для них стали настоящими родителями, а они для нас – дочерьми.
Слышу, как пигалицы продолжают украдкой толкаться на заднем сидении джипа. Неугомонные, а... Предупреждающе стучу пальцем по рулю. Тут же отскакивают друг от друга на противоположные края дивана и, отвернувшись друг от друга и меня, старательно таращатся в окна.
Улыбнувшись своему всемогуществу, поглядываю на часы на приборной панели, потом на входную дверь нашего дома. Ну где там Гулька с Мишаней застряли? Как обычно… Мне еще рулить минимум часов семь.
Сегодня у Нино Вахтанговны юбилей – шестьдесят лет, и я клялся ей всем, чем только можно, что к шести вечера мы точно будем.
Эпилог 2. Лёвка
Ближе к Домбаю мы попадаем в жуткую пробку из-за аварии где-то впереди на дороге, и потому немного опаздываем, не успевая на начало торжества.
В главном зале кафе семейного гостиничного комплекса, где организован банкет, кажется уже собралась вся деревня и львиная доля наших родственников. Ломящиеся столы составлены буквой П как на свадьбах, на небольшом пьедестале в углу готовятся играть музыканты.
Нино Вахтанговна, вся в золотом, сидит вместе с Теймуразом за украшенным цветами президиумом, словно жених и невеста, тетя Тамара уже нараспев произносит тост. Кивая многочисленным знакомым, быстренько проходим на свободные места. Пожимаю через стол руку Гошке, внебрачному сыну Тэма, думая, что, повзрослев, он стал пугающе похож на отца, сразу накладываю себе несколько салатов.
Фух, всё, можно расслабиться.
Гоша оперативно наливает мне рюмку коньяка.
- Как доехали?
- Да пи…капец, Гош, - быстро поправляюсь после стимулирующего тычка в бок от Гулико, - Там фура перевернулась, полдороги перекрыло, по реверсу пускали.
- Бывает, - философски изрекает Гоша, норовя налить Гуле вино.
- Я не буду, - прикрывает жена фужер тонкой ладонью.
