Завещание на любовь - Миранда Эдвардс
Сердце пропускает удар. Первой мыслью становится Нью-Йорк, а затем в памяти проносится злосчастный звонок, и я едва не падаю.
— Почему, черт возьми, ты не по…
Не успеваю договорить, потому что Лекси выпаливает:
— Я знаю все о вас, Маркус. Проклятье, как ты это допустил? Ты ее любишь?
— Лекси, я… все сложно, — выдыхаю я с трудом. — Знаю, что произошло между вами с Кайлом. Мне жаль, малышка.
Лекси всхлипывает. Бедная девочка… Она не должна была попасть в эту гребаную паутину вранья. Мы все виноваты, и как распутывать этот клубок?
— Я нагрубила ей, — Лекси вновь шмыгает носом. — Мне очень жаль. Передай Мередит, что я полная дура и прошу прощения. Надеюсь, она скоро вернется.
— Я тоже.
Господи, Мер, где же ты на этот раз?
* * *
Звонки и СМС не увенчались успехом. Мер не отвечает. После третьего десятка я решаю спуститься к Кайлу и подключить его. Он звонит, но Мередит снова сбрасывает звонок. Все наши попытки — глухой стук в стену.
— Дьявол, она же могла улететь в Нью-Йорк! — шипит Кайл.
Отрицательно качаю головой:
— Я позвонил заведующей делами семьи Ван дер Мееров и проверил, где ключи от квартиры на Манхэттене. Она никак не попадет туда, а денег на отель на все лето ей не хватит. Она выйдет на связь в ближайшее время.
Скорее я успокаиваю себя, а не Кайла. Волнение, страх и невыносимая боль.
Выхожу на улицу, поднимаю глаза к ночному звездному небу и взмаливаюсь про себя:
«Боже, я не обращался к тебе многие годы, но прошу, хотя бы сейчас помоги. Убереги мою любимую. Не так, как меня. Просто помоги ей уцелеть».
— Пап! — кричит Кайл из гостиной. — Мер написала!
На ватных ногах ступаю к нему. Сын показывает мне короткое сообщение:
«Я в порядке. Вернусь через пару дней. Мне надо проветриться».
Облегченно выдыхаю. Мередит вернется. Пусть и не ко мне. Я хочу, чтобы она вернулась.
* * *
Мередит ушла из дома четыре дня назад, и до сих пор от нее больше не было вестей. Все те дни, что мы провели в неведении, я почти не спал. С работой тоже не клеилось: все чертежи получались ужасно и не соответствовали требованиям заказчиков.
Время переваливает за полночь. Кайл час назад уехал к очередному другу, а я остался мучиться в постели. Раньше мой дом казался пустым и слишком большим, но сейчас эти стены давят на меня. Не могу больше лежать, мне слишком жарко. Выбираюсь из постели и подхожу к лестнице, когда внизу слышатся шорохи. Дверной замок щелкает. Что-то Кайл рано вернулся. Сердце на мгновенье замирает, и я встаю, как вкопанный. Что, если Мередит вернулась?
Одна мысль о возможности взглянуть на нее заставляет меня побежать в коридор. Капюшон и ночь прячут лицо, но я могу рассмотреть мягкие пряди и изгибы фигуры, к которым прикасался ни один раз. Дыхание перехватывается, все тело парализует. Мер тихо снимает обувь, желая остаться незамеченной, но я включаю свет. Девушка резко выгибается, ее глаза сощуриваются от резкой вспышки. Лицо любимой вытягивается, но она тут же собирается и надевает маску хладнокровия. Мередит все еще считает, что я злюсь на нее или даже ненавижу.
Мы должны поговорить. Жаль, что я понял это лишь сейчас.
— Мер… — и что сказать? Хочу признаться в любви, броситься в ноги, но ведь я решил, что не могу быть эгоистом. Не с Мередит.
— Не надо, — девушка поднимает руку, приказывая мне замолчать. Я опоздал. — Я ехала десять часов и не хочу сейчас слушать нотации, саркастические комментарии или очередные сравнения с матерью. Увольте, я наслушалась от тебя всякого. Хочешь презирать меня — ладно, но делай это молча, не смешивая меня с дерьмом.
Мередит устало стягивает с себя толстовку с буйволом, символом штата Вайоминг, проходит мимо меня, закинув ее мне на плечо. Машинально хватаю ее за плечо, заставляя остановиться. Ее равнодушный взгляд безумно злит меня, и я вопреки ее просьбе и здравой логике начинаю ее отчитывать:
— Где ты была? Почему ты не позвонила? Ты не подумала, что за тобой мог следить тот отморозок? Полиция до сих пор ничего не нашла, а ты решила развеяться? О чем ты думала, черт возьми?
Мередит выхватывает свою руку, съеживается и огрызается:
— Я думала о том, что мне разбили сердце! Надоело опускать глаза и оправдываться. Я думала о себе, понятно?
Мой голос срывается на гортанный рык, и я повышаю голос:
— Глупая, мы думали, что тебя убили или…
Закрываю рот до того, как сказал, чего боялся больше всего. Озвучивать это ужасно и хреновее, чем эгоизм. Нельзя даже допускать такие мысли.
— Или что, Маркус? — в глазах Мередит загорается интерес, хотя лицо остается бесстрастным. — Что могло еще тебя беспокоить хотя бы секунду?
Зажмурившись, я выпаливаю:
— Или что ты уехала. Вернулась в гребаный Нью-Йорк или решила уехать на учебу в Англию. Добровольно покинула нас… меня. Если бы ты ушла, мне бы пришлось привыкать жить без тебя. Без твоих краснеющих щек, когда ты смущаешься от каждого приятного слова, без самой доброй и искренней улыбки во всем мире, без оленьих глаз, смотрящих на меня каждый день. Я не могу представить себя, если не услышу твой мягкий смех и не увижу ангельские волосы, рассыпанные на подушке или моей груди.
Внутренний голос или сердце говорит, что я должен договорить, сказать те самые три слова, но страх или нечто такое же тупое заставляет меня заткнуться. Открываю глаза, чтобы посмотреть на Мередит. Ее глаза наполняются слезами, губы приоткрываются. На мгновенье кажется, что Мер смягчается, но девушка тут же вырывает свою руку и сдавленным голосом произносит:
— Этого недостаточно, Маркус. После всех твоих слов, сказанных раньше, этого не хватит. Я не могу забрать свои слова назад, но закончим на этом. Наш договор…
— Я люблю тебя, Мередит, — затыкаю ее.
Девушка удивленно распахивает рот, и я подаюсь порыву и целую ее. Одной рукой подхватываю ее и поднимаю в воздух, продолжая сплетать наши губы и языки. Мередит колеблется, и я мечтаю, чтобы она меня оттолкнула, накричала, ударила. Все что угодно, лишь бы не отдавалась мне.
Мер, будь умнее. Я последняя сволочь. Пожалуйста, не делай этого. Не люби меня, не отдавай мне свое сердце и тело.
Но Мередит не слышит мои мысли и принимает меня, прижимаясь ко мне всем телом. Свободной рукой расстегиваю ширинку
