Дочь моего врага - Кира Фарди
— Ты хочешь сказать, что именно мы с папой сделали ситуацию катастрофической?
— Конечно! Я просто хотела провести веселый вечер без последствий.
Лиля радовалась, что мама наконец начала ее понимать и переключилась с похищения на неожиданную любовь. Самое главное было для нее сейчас — отвлечь гнев родителей на себя.
— Ты уверена? А вдруг он хотел воспользоваться твоей доверчивостью?
— Ма-ма! Я не такая уж наивная. К твоему сведению, я все еще девственница и не хочу отдавать свой первый раз абы кому!
— Правда? Ты не обманываешь меня?
— Нет, конечно. Папа вообще хотел меня гинекологу показать. Как низко! Я ему этого не прощу! Мне уже двадцать лет. Я могу сама решать свою судьбу.
— Ну-ну! Успокойся, — мать подняла руки в знак примирения. — Тогда у меня еще два вопроса.
— Спрашивай, — Лиля приободрилась.
— Почему ты пошла на день рождения Дмитрия Рокотова, если тебе понравился совершенно другой человек?
— А откуда ты знаешь, что я пошла именно к нему?
— Настя, твоя подруга, сказала, что вы договорились о тайном свидании. Отец в первую очередь стал разыскивать Рокотова.
«Вот дура! — разозлилась на Настю Лиля. — Язык за зубами не держится! Надо ей позвонить. Что она там отцу натрепала?»
— А второй вопрос какой? — спросила она, не ответив на первый.
— Почему ты кричала в трубку: «Мамочка, спаси меня!»
Лиля вскочила. Села. Снова вскочила. Ни на один вопрос у нее не было разумного ответа, а значит, надо удирать. Спасла положение повариха. Она распахнула дверь и вкатила в спальню сервировочный столик, на котором стояли дымящиеся чашки с кофе и тарелка с закусками.
— Мамуля, ты пока пей кофе. Я сейчас. Все тело чешется. Два дня не мылась. Мы под грозу попали, в огромной яме застряли, выбраться не могли.
— Ох! Конечно! — засуетилась Марта Эриковна. — Иди в ванную. Потом поговорим. Я тебе приготовлю одежду.
Стоя под душем, Лиля прикидывала, как выкрутиться из ситуации, и жалела, что не захватила с собой телефон. Нужна информация и срочно. Она выключила воду, надела банный халат и выглянула в спальню. В комнате никого не было.
Девушка облегченно вздохнула, выскользнула из ванной и кинулась к кровати, где оставила свой мобильник. Он пропал. Она обыскала всю комнату — безрезультатно. Бросилась к выходу — закрыто. Лиля подбежала к окну и попыталась выйти на балкон, но и здесь дверь была заколочена намертво. Она видела шляпки гвоздей и понимала, что это сделали намеренно перед ее приездом.
— Ма-ма! — закричала она вне себя от злости. — Выпусти меня!
Лиля приложила ухо к дверной щели и прислушалась.
Тишина.
Тогда она взяла туфлю и стала стучать по створке:
— Кто-нибудь! Откройте дверь. Оксана! Галина Ивановна! Мишка, Лешка! Немедленно выпустите меня!
Высокий каблук оставлял следы на белой поверхности дерева, пудрой осыпалась краска, но дом будто вымер: нигде ни шороха, ни звука.
Лиля устала звать и стучать. Она расстроилась и прилегла на кровать, чтобы обдумать свое положение, и не заметила, как заснула. Ей казалось, что она все еще бежит по лесу и зовет Петра. Ощущения были настолько яркие, что она закричала. Ноги и руки дергались по простыне, будто не могли остановиться, футболка облепила влажное тело.
Она подняла тяжелые от слез веки и сразу зажмурилась: солнечный луч ударил по глазам сквозь незашторенные окна и на мгновение ослепил.
Девушка потрясла головой, отгоняя остатки кошмара, посмотрела на часы и удивилась: уже утро? Как так получилось? Неужели она проспала столько времени?
Лиля умылась, переоделась, выпила остывший кофе, все еще стоявший на столике, и позвонила в колокольчик, вызывая прислугу.
Она с трепетом ждала результата. Не могли же родители морить ее голодом? Вчера, скорее всего, была показательная мера воздействия. Мама постаралась, чтобы дочь хорошенько прониклась ситуацией и поняла, что с сердитыми родителями шутки плохи.
Лиля прониклась. И так сильно, что пыхтела от возмущения, но сдерживалась изо всех сил. Она несколько раз сделала глубокие вздохи, села в позу «лотоса», опустив руки, как учил тренер по йоге, и замерла, приводя чувства в порядок.
— Тихо! Спокойствие, только спокойствие, — бормотала она себе под нос.
Это была ее ошибка. Увидев, как мама переживала за нее, Лиля решила, что Мартой Эриковной можно управлять.
Но не тут-то было!
Материнская любовь — любовью, а жесткий и непреклонный нордический характер — характером, и ничего тут не поделаешь. Такие люди, как мама, не меняются. Впрочем, и такие, как Лиля, тоже.
А что дальше делать? С Петром-то все в порядке? Может быть, кровь, которую она заметила на траве в лесу, к нему отношения не имеет? Зверь какой-нибудь поранился или рыбак. Казалось бы, надо расслабиться, успокоить бдительную маму и только потом действовать.
Но, ничего не зная о Петре, Лиля не могла остаться в стороне. Она и сама не понимала, почему так переживает за совершенно незнакомого человека, который ее похитил. Денег он не хотел, иначе мама бы сказала, что требовали выкуп. Тогда чего он хотел? Неужели и вправду спас ее от Рокотова? Кстати, а где Димка?
Лиля вскочила, затрезвонила в колокольчик снова и от нетерпения стала грызть ноготь. Шеллак на нем дал трещину еще в лесу, и теперь безумно хотелось отодрать его совсем.
Услышав стук каблуков по лестнице, а потом и в коридоре у своей двери, Лиля воспрянула духом. Она напряженно прислушивалась, как ключ поворачивается в замке, и готова была в тот же миг наброситься на маму с обвинениями и упреками. Но дверь открыла Оксана.
— Ты звала? — Веселая украинка сейчас не улыбалась.
Она прибежала не сразу, но была запыхавшаяся и взволнованная. Большие карие глаза, всегда светившиеся медовым теплом, сейчас потемнели и глядели встревоженно все больше по сторонам. Казалось, что девушка боится встретиться взглядом с подругой.
Лиля кинулась к двери — Оксана захлопнула ее и придавила спиной.
— Выпусти меня!
— Нельзя!
— Почему? Я у себя дома, и я твоя хозяйка, в конце-то концов! — прикрикнула Лиля.
— Мой босс — Виктор Романович, а не ты, — тихо ответила украинка. — Нам всем пригрозили увольнением, если мы тебе станем помогать.
— Да ну! Не верю. Папка не любит новых людей в доме, берет только проверенных. Зачем ему вас увольнять?
— Мишку и Лешку уже заставили уйти.
— Как? — Лиля отошла от двери и плюхнулась в кресло, потрясенная новостью. —
