Контракт на молчание (СИ) - Гейл Александра

Хлопок двери застает меня на середине фразы, и я напрягаюсь всем телом.

— Райан, я у тебя забыла…

О том, что именно забыла Сибил, узнать нам не суждено, так как она слишком быстро появляется в проеме и… ну, картина маслом. Двое полуодетых людей сидят на кухне и жуют сэндвичи, запивая их кофе. Не нужно дважды думать, по какой такой причине они проголодались. Перелет и тяжелый трудовой день в расчет уже никто не примет.

Но, блин, неужели Сибил правда думала, что все это случайности? Или ей требовалось железобетонное доказательство неверности от человека, который верности никому не обещает принципиально? Для чего? Чтобы отомстить ему? Или окончательно изжить меня?

— Как же я вас обоих ненавижу, — максимально искренне выдыхает Сибил.

От силы ее слов у меня в животе появляется странное, свербящее чувство, как будто чужая боль проникает в тело, разъедая его. Скажете, что я ненормальная, но я не желала Сибил зла. Да, мы не ладили, без конца друг друга подначивали и даже кое-где намеренно мешали. Но ничего серьезного не делали. Быть может, она боялась, что Эперхарт исполнит угрозу вышвырнуть любого, кто попытается сорвать контракт с Кайедом, но я предпочитала думать, что Сибил попросту не самый плохой человек. Например, к той же Эннис у меня куда больше вопросов.

И Сибил мне жаль. Что бы изначально ни заставило ее соблазнить Райана (если верить ребятам, конечно, ибо у меня есть на этот счет серьезные сомнения), то сейчас она совершенно однозначно в него влюблена. И, вообще-то, дорого расплачивается за это вынужденным одиночеством притом, что и Эперхарту надоела. Так стерва ли Сибил в самом деле? Или это всего-навсего защитная реакция, если только и осталось, что защищаться?

— Выйдем, — велит ей Райан.

Но Сибил вырывает локоть из захвата.

— Не трогай меня! — рявкает она. — Одного не пойму. Какого черта я все еще здесь? Я принесла тебе несколько контрактов, вытянула едва ли не безнадежный Гонконг, чего ради? Чтобы пока я приумножаю твои миллионы, ты пускал слюни на сопливую девчонку, которая даже не понимает, во что вляпалась?

— Да, примерно так и написано в твоем рабочем контракте: выполнять свою работу и поменьше думать об остальном, — жестко отбривает ее Эперхарт.

— Идиот! На черта быть таким жестоким? Если бы не ты, она бы преспокойно вышла замуж и стала дивным аксессуаром парнишки, который мнит себя альфа-самцом. Ведь когда под боком такая хорошенькая побрякушка, любой раздует перья от гордости. Но тебе-то это зачем? Стареешь?

От неуклюжей защиты Сибил у меня натурально открывается рот. Так, значит, вот что она на самом деле думает о наших отношениях. Она. Меня. Жалеет! Сибил! Уму непостижимо.

— Заканчивай свою истерику. Выйдем и поговорим нормально.

Он снова пытается взять ее за локоть, но получает пинок в голень. Да уж, с Сибил не расслабишься.

— Я сейчас же соберу вещи и уеду с острова. И делай, что хочешь, Райан. Два контракта моих… вон на нее перевесишь, раз уж себя потрудился переложить. Чек с неустойкой заберешь из моей квартиры сам, если, конечно, наберешься наглости требовать с меня денег после всего, что уже со мной сделал. Я, увы, не захватила с собой книжку. А еще раз видеть тебя не собираюсь!

После этого она оборачивается ко мне и вдруг порывисто шагает в мою сторону. Наклоняется и совсем тихо шепчет прямо в лицо.

— Беги от него. Беги к своему мальчику. Понятно, что он и в подметки Эперхарту не годится, но и ты такая же. Бестолочь с красивой мордашкой, какой была я, какими были все до нас с тобой. Уматывай, пока цела. Как только он поймет, что ты попалась, он не успокоится, пока не оставит от тебя одни руины. Какое-то время кажется, что ему не плевать, но это не так. — И уже не сдержавшись: — Господи, ну что ты смотришь на меня своими оленьими глазами так, будто я вселенское зло? Неужели все, что я ни скажу, — мимо? — И уже совсем нелогичное и не такое тихое: — Как же я тебя ненавижу, Валери Хадсон. А вообще-то, делай что хочешь, и счастливо вам всем тут оставаться!

Она уходит, стуча каблуками так, будто готова проломить ими пол, да и вообще разнесла бы это проклятое место, будь ее воля. А я готова поклясться, что она плачет. И как только вернется домой, разнесет все на щепки. Сибил — пламя, которое нужно направлять, иначе случится взрыв. И сейчас он просто неминуем.

Меня вдруг настигает подозрение, что Райан уже давно бы порвал с ней, если бы не опасался последствий. Притворился, что оставил Элейн ради меня. Попроси я порвать с Сибил — а я уже собиралась, — притворился бы, что и это из-за меня. В чем-то она права: Эперхарт манипулятор, который своего нигде не упустит.

— Я тоже поеду, — говорю я, не узнавая свой голос.

— Не обращай внимания. Это должно было рано или поздно…

— Меня ждет Клинт, — перебиваю я и улыбаюсь одними губами. Я даже не пытаюсь придать улыбке искренности, но сейчас это к месту. — Не отвлекайся, обедай. Я соберусь и спущусь.

Следующий рабочий день я начинаю с отгрузки заветного чемодана прямиком к электронщикам. Мне не нужно, чтобы люди спрашивали, откуда такое богатство. Поскольку тащить его я посчитала глупостью, то беру гольф-кар, но, возвращая тот в гараж, обнаруживаю Боуи.

— Прежде чем ты поднимешься, тебе надо кое-что увидеть, — говорит он так мрачно, что сердце уже от одного этого испуганно останавливается, а затем пускается в галоп.

В его телефоне я нахожу прощальное письмо Сибил, разосланное всем сотрудникам «Айслекса» и которое я вчера вечером, погруженная в грустные мысли, благополучно проморгала. В постскриптуме она желает мне счастья на бесславном и одиноком пути начальственной подстилки. Здорово я вчера ее пожалела. Сибил не лгала: она по-настоящему меня ненавидит. От одной угрозы я отбилась, а другую рано списала со счетов. Опять проиграла.

Или нет? Что-то мне в это не верится. После того, что сказала мне на ухо Сибил… Она меня пожалела. Даже при всей ее ненависти ко мне, сделать гадость она мечтала Эперхарту. И я бы на ее месте хотела точно того же. Не говорю, что все люди такие, но…

— Боуи, кто забирал чек с неустойкой из квартиры Сибил?

Мне интереснее, кто отдал приказ на увольнение на самом деле. Не Эперхарт же лично занимался.

— Эннис утром заезжала за ним.

— И она же передавала в кадры приказ на увольнение?

— Да, ее епархия. А что?

— Письмо разослано в семь сорок пять утра. Прямо перед выходом отдела кадров на работу. До того, как IT ликвидируют почту. Но не ночью. Я бы на месте обиженной подружки писала ночью, заливая горе вином.

— Ты думаешь, что это Эннис написала письмо?

— Почти уверена, Боуи. Она мне угрожала, я ответила тем же. Она свою угрозу выполнила, а у меня даже доказательств никаких.

Что ж, концов этой истории мы уже никогда не найдем. Чудненько! Еще недавно я опасалась, что весь «Айслекс» знает. Теперь можно не опасаться: он знает.

Вернув телефон Боуи, я опускаюсь на водительское место ближайшего гольф-кара, силясь переварить произошедшее. Или хотя бы представить, что теперь со мной будет. Сибил осуждали за то, что она в принципе спала с боссом. Но я-то, ко всему, еще и с кольцом на пальце.

— Я очень рада, что Клинт уже уехал. Одной проблемой меньше.

Больше мне сказать нечего.

В кабинете менеджеров при моем появлении воцаряется просто гробовая тишина. И внезапно начинает не хватать той самой Сибил, которая не преминула бы отпустить в мою сторону сколько угодно злых комментариев. Ах да, точно, будь здесь Сибил, и проблем бы у меня не было.

Кого ты обманываешь, Валери, если ты не хотела проблем — не следовало спать с Эперхартом. А то придумала себе романтику, притом что он босс, а весь офис считает тебя почти замужней!

За то же самое я расплачиваюсь прямо во время обеда. Верная Эл, конечно же, меня поддерживает в меру способностей. В смысле сидит рядом и всеми силами старается поддерживать неклеящийся разговор. Боуи, все знающий, понимающий и даже поучаствовавший, тоже с нами, но есть еще Коннор с Финли. И если последний внешне держит нейтралитет, то Конн даже не старается. В какой-то момент он поворачивается ко мне и спрашивает: