Даниэла Стил - Блудный сын

– Ты умирала, Мэгги, – отчетливо сказал Питер. – Кто-то методично вел тебя к могиле. Это не было случайностью. – Она слушала, и слезы катились по ее щекам. Она хотела бы заткнуть уши.

– Этого не может быть. Майкл неспособен на такое, – она была уверена в этом, но она видела по глазам Питера и Билла, что у них другое мнение, и это пугало ее.

– Иногда люди делают странные вещи, – философски сказал Питер. – Раньше я думал, что он опасный человек. С того дня, как я приехал сюда, он убедил меня в обратном. Может быть, я был прав с самого начала. Мы должны посмотреть, что из себя представляют доказательства, но кажется, на данный момент они против Майкла. Он единственный, кто мог бы это сделать. Это было довольно сложное для применения вещество, хорошо продуманное и тщательно дозированное, иначе оно давно убило бы тебя. Твои врачи говорят, что у тебя нет Паркинсона. Присутствие яда в твоем организме имитировало симптомы, похожие на эту болезнь.

Мэгги замолчала. Она отвернувшись лежала в постели, и слезы катились по ее щекам. Это был худший момент в ее жизни, и Питеру было очень жалко ее. Он хотел обнять ее, но не решился. Все было достаточно сложно. И после утренних предположений начальника полиции, что, возможно, он влюблен в нее, он не хотел сейчас произвести ошибочное впечатление. Он любил ее как родственницу и друга, но у них не было никакой интрижки. Ни один из них не был способен на такое. И потом, Питер все еще болезненно переживал из-за Аланы и развода.

– Что говорит Майкл? – спросила она, повернувшись к Питеру – на ее лице застыл ужас, а голос был едва слышен.

– Что он невиновен. Но паракват в твоем организме говорит, что он виноват! Или кто-то другой, – добавил Питер. Ни у кого не было доступа к ней, за исключением Лизы, которая была вне подозрений. Кроме Майкла действительно никто не смог бы сделать это. Они все это понимали. И он должен знать, как дозировать. У Майкла была возможность, профессиональные навыки и мотив, если теория Билла о деньгах деда была верной. Из уважения к Мэгги Питер не упомянул о ее наследстве, но это могло быть главным мотивирующим фактором. Десять миллионов долларов – большие деньги, и наверняка Майкл жаждал заполучить их, независимо от того, насколько скромным он казался. Может быть это желание было достаточным для того, чтобы убить ее из-за денег. Еще и не такое случается. В новостях постоянно сообщали о подобных вещах.

– Я просто не могу поверить, что он это сделал, – сказала Мэгги, снова смертельно бледная и потрясенная до глубины души. Но, несмотря на ее якобы слабые нервы, о чем так часто говорил Майкл, она справлялась с той ужасной новостью, которую он ей сообщил, с огромным тактом и благоразумием, как ей всегда удавалось справляться со всем остальным. Но было видно, что она ужасно расстроена и оскорблена. Она не знала, чему верить, столкнувшись лицом к лицу с такой новостью и при этом не имея никаких контактов с ним.

Те слухи, которые поползли по полицейскому участку, не звучали обнадеживающе для Майкла. Помимо улик, которые они нашли в садовом домике с его отпечатками пальцев на них, и лабораторных отчетов о наличии яда в организме Мэгги, начальнику полиции позвонили родственники одного пожилого пациента, которого недавно лечил Майкл и который завещал ему после смерти все свои деньги. Прочитав в газетах отчет о том, что он отравил Мэгги, семья вдруг пришла к выводу, что он убил их отца. Они хотели, чтобы полиция эксгумировала тело их отца и отправила на обследование. На следующий день поступили еще три звонка от семей, которые подозревали Майкла в том же. И в каждом случае Майкл унаследовал деньги от умершего. Все случаи слишком напоминали о том, что ему рассказал Питер, и Джек Нельсон не мог оставить их без внимания. Опасаясь происходящего сейчас и того, что может произойти в дальнейшем, он заявил о разрешении провести эксгумацию. К тому времени он должен был передать Майкла в следственную тюрьму в Нортгемптоне для предъявления ему обвинения.

Майкл связался с одним из адвокатов, которых ему рекомендовал Джек, и он согласился взяться за его дело. Майкл заявил о своей невиновности в покушении на убийство первой степени, и он был оставлен под стражей до суда по обвинению в отравлении. Местные газеты в очередной раз сообщили об этом. Он находился под стражей без залога.

Отпечатки пальцев Майкла на обеих бутылках с паракватом, которые нашли в их сарае, и тот факт, что никто не имел доступа к Мэгги и ее продуктам питания, за исключением его самого и их шестнадцатилетней дочери, выглядели убийственно. У Пру Уокер не было оснований или мотивов отравить ее. И заметное улучшение состояния здоровья Мэгги в течение последующей недели, когда ей не давали яд, было дополнительной уликой. Она выглядела и чувствовала себя лучше, чем все последние годы. Полицейский детектив пришел в больницу, чтобы спросить ее, кто готовил ей еду каждый день. Она сказала, что обычно дочь готовила ужин, ее муж – обед, когда у него было время, или Пруденс Уокер, если ни у кого не было времени. Детектив задал несколько вопросов про ее лекарства и затем ушел.

Майкл так и не позвонил Мэгги, что было для нее необъяснимо. Мужчина, который постоянно был рядом и никогда не оставлял ее одну все двадцать три года, неожиданно исчез. Она знала, где он находится, но он не звонил ей, несмотря на то, что имел право на один звонок в день. Сама она позвонить ему не могла. Она не слышала его голоса с того дня, как его арестовали, и не знала, что думать, не хотела верить в самое худшее. Женщина хотела услышать более подходящее объяснение, и только Майкл мог его дать ей, но он ничего не объяснял. Он хранил молчание.

Молчание со стороны Майкла расстраивало ее не меньше, чем выдвинутые против него обвинения и тот факт, что он находится в тюрьме. После многих лет совместной жизни, беспрекословного доверия к нему он в буквальном смысле исчез из ее жизни, а в это время его обвиняют в том, что он пытался убить ее. Она все еще не верила, что он сделал это. Она спрашивала себя, может, ему было слишком стыдно звонить ей из тюрьмы? Для него это тоже был ужасный удар, и ей было очень жалко его. Она не сердилась, потому что она до сих пор не верила в его виновность.

До конца недели у Джека Нельсона было уже девять заявлений от родственников престарелых усопших, которых предстояло эксгумировать и исследовать. Дело приобретало кошмарный поворот, и Джек Нельсон не знал, что думать. Майкл продолжал утверждать, что он невиновен, и был похож на жертву оговора. Но не представлялось никакой возможности повесить это дело на Питера или Билла. Все улики указывали на Майкла, и с каждым днем их становилось все больше. У Джека оставалась только одна надежда, что все те люди, трупы которых будут эксгумированы, умерли естественной смертью. Мэгги тоже надеялась на это, когда услышала про предстоящую эксгумацию. Она не хотела, чтобы Майкла посадили в тюрьму. Его дочь тоже этого не хотела.